Библейские цитаты в "Сказании и страдании и похвале святым мученикам Борису и Глебу"

• С.    1957 – Carrey G.V. Punctuation...

• F.    1908 – Fowler H.W., Fowler F.G. The King’s English. Oxford ...

H&W. 1987 – Hutchinson T., Waters A. English for Specific Purposes ...

• V.    1953 – Vallins G.H. Good English. London ...

В.А. ТУПИКОВ (Волгоград)

БИБЛЕЙСКИЕ ЦИТАТЫ В «СКАЗАНИИ И СТРАДАНИИ И ПОХВАЛЕ СВЯТЫМ МУЧЕНИКАМ БОРИСУ И ГЛЕБУ»1

Рассматривается роль цитат из Священного Писания в оригинальных произведениях древнерусской агиографии на примере «Сказания и страдания и похвала святым мученикам

Борису и Глебу».

Житие князей-мучеников Бориса и Глеба неоднократно привлекало к себе взоры исследователей,2 причем не в последнюю очередь это связано со спецификой подвига указанных святых. Вместе с тем в работах последнего времени исследователи все чаще говорят о необходимости более пристального внимания к библейским текстам, цитируемым в произведениях древнерусской книжности, как не- обходимом условии понимания данных произведений. Полностью соглашаясь с этим, мы рассмотрим то, как священные тексты функционируют в ЖБиГ, с учетом особенностей агиографического жанра, к которым данное произведение принадлежит. В качестве ключевых признаков произведения агиографического жанра мы, вслед за И. Делеэ, выделим тесную связь жития с культом святого, описанию подвига которого оно посвящено, а также его дидактическую направленность [8: 2 – 4]. Целью нашей работы является выяснение того, какую роль в указанных житиях играет цитирование Священного Писания и каким образом оно соотносится с подвигом святых, жизнеописанию которых посвящено исследуемое житие.

Исследователи неоднократно обращали внимание на специфику святости князей Бориса и Глеба. Действительно, из Жития очевидно, что они не были мучениками в распространенном значении данного слова, т. е. они не были убиты за то, что отказались оставить истинную веру. Тот факт, что князья, которые были убиты по политическим мотивам, достаточно быстро были признаны Церковью святыми, объяснялся исследователями по-разному. Г.П. Федотов называл тип святого князя-мученика «не вполне литургически выверенным и парадоксальным» и, кроме того, считал его исключительно русским явлением [5: 41 – 52]. Последнее утверждение было успешно оспорено Н. Ингэ-мом, который показал, что данный феномен имеет место и в культуре других стран [9: 1 – 17]. Сам Н. Ингэм ответил на вопрос, каким образом светские правители, убитые по политическим расчетам, могли получить статус святых, следующим образом. По его мнению, книжники решили данную проблему, дав в Житии образ князя, «который был невинно убит, практиковал непротивление, и обстоятельства смерти которого формировали аллегорию смерти Христа» [10: 45].

Считаем необходимым отметить, что сравнение мучеников с Христом все же не должно идти дальше определенных границ. Так, например, А.М. Ранчин, акцентируя внимание на внешнем сходстве безвинной смерти св. Бориса и Глеба со смертью Иисуса Христа, пришел к утверждению, что святые князья могли рассматриваться как искупители народа, правителями которого они являлись [3: 110]. На наш взгляд, от древнерусских книжников все же можно ожидать, что они являлись людьми, достаточно хорошо ориентировавшимися в христианском богословии, в рамках которого сопоставление князя, «содержащего в себе полноту жизни своего рода», и Христа, «который заключал в себе все человечество», попросту некорректно.

Для адекватного понимания сущности подвига св. Бориса и Глеба необходимо пристальнее рассмотреть сам феномен мученичества. Греческое слово « µα^′ ρτυς » (переводимое обычно на русский язык как «мученик») означает «свидетель» [7: 1082]. По замечанию А. Шмемана, «христианский мученик не герой, а «свидетель»: приятием страданий и смерти он утверждает, что царство смерти кончилось, что жизнь восторжествовала; он умирает не за Христа, а с Ним, и тогда в Нем же получает и жизнь, «воссиявшую из гроба» [6: 62]. Мученичество, таким образом, является формой проповеди, только проповедуют мученики не столько словом, сколько своей жизнью. В связи с этим В.В. Болотов подчеркивает, что «мученичество есть продолжение апостольского служения в мире» [2: 8]. Как мы видим, подобное понимание феномена мученичества как свидетельства вполне позволяет понимать подвиг святых князей Бориса, Глеба и Михаила именно как мученичество за Христа.

Агиографы и не пытаются создать у читателя впечатление, будто святые Борис и Глеб пострадали за сам факт своего христианства, однако вводят в текст своих произведений библейские цитаты, дающие читателю понять, в чем именно состояла их мученическая проповедь.

Перейдем к конкретным примерам. Агиограф следующим образом описывает мысли Бориса, не желавшего бороться со Святополком, хотя и понимавшего, что последний упорно стремится его убить: Да аще кръвь мою пролh~ть , и на убииство мо~ потщнть с", мученикъ б уду Господу мо~му. Азъ бо не противлю с", зане пишеть с#: Господь гордыимъ противить с#, съм hренымъ же да~ть благодать (Иак. 4:6; 1Пет. 5:5). Апостолъ же: Иже рече: Бога люблю, а брата сво~го ненавидить, ложь ~сть (1Иоан. 4: 20). И пакы: Бо" зни въ любъви нhсть, съверша-наа любы вънъ измещеть страхъ (1Иоан. 4: 18) [4: 288].

Цитата из первого послания Иоанна (1 Иоан. 4: 20), на наш взгляд, является ключевой для понимания того, в чем агио-граф видел подвиг святого. Истинным христианам свойственна деятельная любовь к ближним, а отсутствие этой любви говорит о том, что человек является христианином лишь на словах [1: 514 - 515]. Для Святополка характерно стремление к власти, причем ради ее приобретения он не останавливается даже перед убийством собственного брата. Борис, напротив, как носитель истинно христианской системы ценностей предпочитает земному царству Царство небесное. Он не хочет бороться с братом ради власти и основывает свою позицию на авторитете Священного Писания: Тhмъ же и Соломон, все прошедъ, въс" видhвъ, вс" сът#жавь, и съвъкупивъ, рече, расмотривъ: Вьсе су~та и су~тию буди (Еккл. 1:2), тъкмо помощь Ю добръ дhлъ, и отъ правовhри", и отъ нелицемhръны" лю-бъве [4: 290]. В данном случае сложно не согласиться с замечанием Р. Пиккио, говорившего, что главный смысл истории о Борисе и Глебе можно свести к простой формуле: «лучше умереть за Бога, чем бороться за нечестивую жизнь на земле» [11: 14]. Отметим только, что к подобной «простой» формуле можно было бы свести и житие любого христианского мученика.

Отказавшись от пути междоусобной войны, по которому идет его брат Свято-полк, и примирившись со своей участью, св. Борис находит утешение в Евангелии. Таче забывъ скърбь съмьртьную, тhшааше с" словеси Божии: « Иже погубити душю свою Мене ради и Моихъ словесъ, обр#щети ю, въ животh вhчнhмь съхранити ю » (Мф. 10: 39) [4: 290].

Таким образом, в ЖБиГ агиограф использует цитаты из Нового Завета для того, чтобы указать на то, в чем он видит сущность подвига святых, жизнь которых описывает. В Житии подчеркивается такая кардинальная христианская добродетель, как любовь. Именно любовь к Богу не позволяет Борису и Глебу начинать междоусобную войну со своим братом, поскольку «Кто говорит: “я люблю Бога”, а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не ви- дит?» (1Иоан. 4: 20)1. На наш взгляд, можно говорить о том, что с помощью цитирования Нового Завета в ЖБиГ агиограф указывает на то, что святые своей мученической кончиной проповедовали самую суть христианства, состоящую в любви к Богу и неотделимой от нее любви к ближним.

Следующий обширный пласт цитат из Священного Писания представлен Ветхим Заветом, причем преимущественно Псалтирью. Цитирование данной книги Ветхого Завета используется агиографом для описания страданий святых, их молитв, а также для характеристики гонителей. В Житии следующим образом описываются молитвы Бориса, к которому Святопол-ком уже были посланы убийцы: По съла-нии же приидоша отъ Св"топълка на Льто ночь, и подъступиша близъ, и слышаша гласъ блаженааго страстотьрпьца поюща Псалтырь заутрьнюю. Бяше же -му и вhсть о убиении -го. И начат пhти: Господи, чьто с# умножиша сътужающии, мънози въсташа на мя (Пс. 3: 2) , и проча" псалмы до коньца. И начатъ пhти Псалтырь: Обидоша м" (Пс. 21: 17, 13) . И пакы: Господи Боже мои, на Т# уповахъ, спаси м# (Пс. 7: 2) [4: 294]. Агиограф подбирает цитаты, в которых отражена тема страдания праведника от рук его нечестивых гонителей, а также его надежда на помощь Бога.

Для характеристики гонителей святых псалмы используются агиографом следующим образом. После смерти Глеба убийцы возвратились к Святополку и рассказали о выполнении его приказа. Свято-полк си слышавъ, възнесе с" сьрдьцьмь, и събысть с" речено- псалмопhвьцьмь Да-видъмь: Что с" хвалиши, сильным, о зълобЬ. Безакони- въ сь дьнь, неправьду умысли "зыкъ твои. Възлюбилъ -си зълобу паче благостынh, неправьду, неже глаголати правьду. Възлюбилъ -си вс" глаголы потопь-ны", "зыкъ льстивъ. Сего ради раздрушит т# Богъ до коньца, и въстьргнеть т# и преселитъ т" отъ села тво-го и корень твои отъ земл" живущихъ (Пс. 51: 3 – 7)» [4:

• 304] . Основная мысль ясна – нечестие гонителей, возлюбивших зло больше добра, и пророчество об их гибели.

Наконец, необходимо отметить следующее. Любое житие, кроме прославления святого, имеет и другую цель – дидактическую [8: 3]. Очевидно, что в христианском сознании канонизация нужна не столько святому, уже окончившему свой земной подвиг и вошедшему в Царствие небесное, сколько тем, кто только стремится к тому, чтобы войти в это Царствие. Святой в данном случае может рассматриваться как идеал, подражание жизни которого помогает достигнуть вечной жизни. Следовательно, модель поведения, представленная в житии, может рассматриваться как идеальная для тех, кто почитает данного святого.

По нашему мнению, в рассматриваемых житиях агиографы не только демонстрируют христианские идеи братолюбия и надежды на Бога, к которым должны стремиться все христиане, но и дают образ святого князя – идеал для подражания. Причем подражать им должны были, прежде всего, сами князья2. Очевидно, что для церковного писателя, являвшегося автором ЖБиГ, было характерно религиозное восприятие истории, в рамках которого земное бытие народа определяется его духовным состоянием. Как только царство земное заслоняет собой Царство Небесное, а люди забывают Бога, Он посылает им различные бедствия. Причем бедствия эти рассматриваются как призыв отвратиться от заблуждений и вернуться к истинному богопочитанию. Подвиг святых Бориса и Глеба был призван в самом начале остановить духовный кризис и неизбежно следующие за ним дробление и уничтожение христианского народа. Своим мученическим подвигом они свидетельствовали о том, что исполнение воли божьей, повиновение Его заповедям и взаимная любовь между членами христианского общества являются истинными ценностями в отличие от «суетных мира сего и века скороминующего».

Подводя итоги, отметим следующее. На наш взгляд, можно говорить, что агио-граф видел подвиг святых князей в му- ченичестве как продолжении апостольского служения. При демонстрации сути мученического подвига святых князей автор пользуется цитатами из Нового Завета. В качестве ключевой цитаты для ЖБиГ представляется возможным выделить двадцатый стих четвертой главы Первого послания Иоанна [1 Ин. 4: 20]. Ветхий Завет также активно используется агиогра-фом, однако его цитирование преследует другие цели. С помощью цитат из Ветхого Завета описываются страдания князей-мучеников и их молитвы, а также характеризуются гонители святых. Таким образом, цитирование Священного Писания является одним из важнейших элементов Жития Бориса и Глеба, позволяющим глубже понять смысл данного агиографического текста.