Два неординарных воинских погребения скифской эпохи на могильнике Заюково-3

На могильнике Заюково-3 на сегодняшний день изучено 30 погребений VI – первой половины V в. до н. э. В этих комплексах прослежен ряд устойчивых традиций погребального обряда: погребение в грунтовых ямах и каменных ящиках под закладами, скорченное положение погребенных, помещение в воинские захоронения пиршественных наборов. Прежде всего обращают на себя внимание

• ¹    Работа выполнена при финансовой поддержке гранта Российского научного фонда (проект № 22-18-00108).

• ²    Работа выполнена в рамках плановой научной темы (№ НИОКТР 122011200269-4).

могилы воинов: в скифскую эпоху представительным набором оружия был снабжен почти каждый погребенный на могильнике Заюково-3 мужчина. Однако два воинских захоронения выбиваются из общей картины погребального обряда могильника. Им посвящена предлагаемая вниманию читателя публикация.

Погребение 82. На первом уровне зачистки был выявлен каменный заклад, состоящий из рваных фрагментов известняка среднего размера. Скопление камней имеет форму неправильного четырехугольника, ориентировано по линии запад – восток. Размеры заклада: 1, 13 × 1, 06 м.

После снятия фрагментов известняка был расчищен костяк погребенного мужчины. Костяк уложен скорченно на левом боку головой на СЗ. Череп не сохранился. Между костей ног лежал железный меч-акинак с антенным навер-шием и почковидным перекрестием (рис. 1: 1 ; 2: 1 ). В 15 см к северо-востоку от него находилась бронзовая пронизка (рис. 1: 9 ; 2: 2 ). В сгибе правой ноги, перекрывающей меч, обнаружена бусина (рис. 2: 3 ). Непосредственно над правой бедренной костью расположен фрагмент бронзовой цепочки (рис. 1: 10 ; 2: 4 ). У конца клинка меча найдено скопление наконечников стрел (рис. 1: 11 ; 2: 5–13 ; 3: 1, 2 ).

Правая рука погребенного мужчины была согнута перед грудью и украшена двумя бронзовыми браслетами (рис. 1: 2, 3 ; 3: 3, 4 ), в пространстве между костями рук и грудной клеткой находился наконечник стрелы (рис. 1: 4 ; 3: 5 ). Около навершия меча обнаружена бронзовая спираль (рис. 1: 5 ; 3: 6 ). У перекрестия меча с северной стороны найдена бронзовая полусферическая бляшка (рис. 1: 6 ; 3: 7 ). Перед коленным сгибом правой ноги выявлена бронзовая вор-ворка (рис. 1: 7 ; 3: 8 ). В юго-западном углу погребения находился развал корчаги (рис. 1: 8 ).

Под туловищем погребенного, от уровня груди до уровня тазовых костей, был зафиксирован слой циновки, сохранившийся в виде тонких переплетенных растительных волокон.

В 40 см к северо-востоку от локтевого сгиба правой руки погребенного был обнаружен раздавленный человеческий череп, принадлежащий женщине. Он располагался на линии, перпендикулярной линии ориентировки основного погребенного.

Наличие в погребении 82 предметов более ранней эпохи, о которых пойдет речь ниже, свидетельствует о том, что при его сооружении было разрушено более раннее захоронение – погребение 83³, от которого сохранились отдельный череп, а также синяя стеклянная бусина (рис. 2: 3 ), бронзовая спираль (рис. 1: 5 ; 3: 6 ), полусферическая бляшка (рис. 1: 6 ; 3: 7 ) и бронзовая пронизь (рис. 1: 7 ; 3: 8 ).

Рис. 1. Могильник Заюково-3. Погребение 82. План

1 – меч; 2, 3 – браслеты; 4 – наконечник стрелы; 5 – спираль; 6 – бляшка; 7 – пронизка; 8 – фрагменты корчаги; 9 – ворворка; 10 – фрагменты цепочки; 11 – наконечники стрел

В результате палеогенетического исследования, проведенного в НИЦ «Курчатовский институт», было установлено, что в погребении 82 был захоронен мужчина (Y-хромосома R-1b1a1b, мт-ДНК W5a). Отдельный человеческий череп, отнесенный нами к более раннему погребению 83, принадлежал женщине (мт-ДНК R6+16129, H1e+16129, D4a из-за двух вариабельных позиций) ( Коробов и др ., 2023. С. 56).

Погребение 105 было сооружено в грунтовой яме, имеющей неправильную форму, близкую к овалу, и ориентированной по линии северо-запад – юго-восток. Размеры ямы составляют 1, 38 × 1, 22 м, глубина – 0, 35 м.

Рис. 2. Могильник Заюково-3. Погребение 82

1 – меч; 2 – ворворка; 3 – бусина; 4 – фрагменты цепочки; 5–13 – наконечники стрел

1, 5–11, 13 – железо; 2, 4, 12 – бронза; 3 – стекло

Рис. 3. Могильник Заюково-3. Погребение 82

1, 2, 5 – наконечники стрел; 3, 4 – браслеты; 6 – спираль; 7 – бляшка; 8 – ворворка 1–4, 6–8 – бронза; 5 – железо

С северо-западной и юго-восточной сторон ямы были расположены крупные каменные плиты, которые, возможно, являлись остатками перекрытия погребения 105.

В яме был обнаружен человеческий скелет (женский), расположенный скор-ченно на животе головой на северо-запад. Кости рук были согнуты в локтях и находились под туловищем. Кости ног были согнуты в коленях и подтянуты пятками к костям таза.

Через спину погребенной была перекинута бронзовая цепь (вероятно, остатки портупеи) (рис. 4: 1 ; 5: 1 ). На предплечье левой руки был надет бронзовый браслет (рис. 4: 2 ; 5: 2 ), второй браслет лежал рядом (рис. 4: 3 ; 5: 3 ). За спиной погребенной с северо-восточной стороны, практически вплотную к позвоночному столбу располагался наконечник копья (рис. 4: 4 ; 6: 1 ). У сгиба локтя левой руки погребенной была обнаружена железная бутероль (рис. 4: 6 ; 5: 4 ). Между локтем и бутеролью найден железный нож (рис. 4: 5 ; 6: 2 ), под которым находился железный трехлопастной втульчатый наконечник стрелы (рис. 5: 4 ). Между шейных позвонков обнаружена стеклянная бусина (рис. 4: 6 ; 5: 6 ). В юго-восточной части погребения найден бронзовый пластинчатый перстень (рис. 4: 8 ; 5: 7 ).

В ходе палеогенетического исследования, проведенного в НИЦ «Курчатовский институт», было установлено, что погребение 105 принадлежит женщине (мт-ДНК I1) ( Коробов и др. , 2023. С. 56).

Погребальный обряд

В обоих случаях захоронения были совершены в грунтовых ямах. В погребении 82 прослежен каменный заклад, в погребении 105 на краю ямы лежали известняковые плиты, возможно, служившие опорой перекрытия погребения.

Оба погребения ориентированы по линии северо-запад – юго-восток, в обоих случаях погребенные располагались головой на северо-запад. В погребении 82 умерший был уложен в скорченном положении на левом боку. В целом такая поза характерна для погребального обряда могильника Заюково-3 ( Кадиева, Демиденко , 2022а. С. 429), где мужские погребения осуществлялись в скорченном положении как на правом, так и на левом боку. Погребение 82 выделяется из общего ряда воинских захоронений наличием циновки, а также элементами вооружения, которые будут рассмотрены ниже.

Поза погребенной в захоронении 105 нетипична ни для мужских, ни для женских комплексов могильника. Совершенно очевидно, что в данном случае мы имеем дело с явным отклонением от традиционного обряда погребения.

Воина, захороненного в погребении 82, сопровождал меч, единственный сохранившийся на сегодняшний день среди синхронных погребений некрополя (в погребении 72 были обнаружены только фрагменты меча). Показателен и тот факт, что в трех погребениях с кинжалами также были обнаружены и копья (Там же. С. 431). Возможно, в соответствии с воинской тактикой общества, оставившего могильник, обладателю длинноклинкового оружия (меча) копье не требовалось.

В погребении 105 были обнаружены копье, нож и один наконечник стрелы. Клинкового оружия, даже в виде фрагментов, встречено не было, однако

Рис. 4. Могильник Заюково-3. Погребение 105. План

1 – цепочка; 2, 3 – браслеты; 4 – копье; 5 – нож; 6 – бутероль; 7 – бусина; 8 – перстень

Рис. 5. Могильник Заюково-3. Погребение 105

1 – цепочка; 2, 3 – браслеты; 4 – бутероль; 5 – наконечник стрелы; 6 – бусина; 7 – перстень 1–3, 7 – бронза; 4, 5 – железо; 6 – стекло

Рис. 6. Могильник Заюково-3. Погребение 105

1 – наконечник копья; 2 – нож. Железо присутствовала железная бутероль. Судя по портупейной цепи, перекинутой через спину, ножны были надеты непосредственно на погребенную. Аналогичный комплект вооружения, отличающийся лишь наличием кинжала, был обнаружен в погребении 49 Заюково-3 (Кадиева, Демиденко, 2022а. С. 424). Единственный наконечник стрелы также встречен среди инвентаря погребения 72 этого же могильника (Там же).

По два экземпляра браслетов было найдено в обоих погребениях: в мужском – на правой руке, в женском – на левой, что соответствует традициям ношения браслетов у населения, оставившего могильник (Там же. С. 432).

В погребении 82 была обнаружена корчага⁴. В. Е. Маслов, М. А. Котин и Ю. В. Марченко, проведя сравнительный анализ захоронений с корчагами из могильников Верхний Куркужин и Новозаведенное II, пришли к выводу, что наличие корчаги среди погребального инвентаря могильников западной кобан-ской культуры свидетельствует о высоком статусе погребенного ( Маслов и др ., 2024. С. 65–94). Этому утверждению не противоречит и ситуация с корчагами на могильнике Заюково-3, где воинские погребения сопровождали пиршественные наборы, в том числе корчаги.

Предметы вооружения

В погребении 82 обнаружен меч с антенным навершием и почковидным перекрестием (рис. 2: 1 ). Клинок меча сужается в нижней трети. Общая длина меча – 52 см, длина клинка – 37,5 см, максимальная ширина клинка – 4,3 см.

Меч близок предметам отдела II подотдела II типа 1, по А. И. Мелюковой ( Мелюкова , 1964. С. 55), датированного автором типологии второй половиной VI – IV в. до н. э. Однако А. И. Мелюкова объединила в этот подотдел только мечи и кинжалы с бабочковидным перекрестием, в то время как перекрестие кинжала из погребения 49 Заюково-3 почковидное. Это сближает исследуемый элемент вооружения с мечами отдела II подотдела I типа 1, по А. И. Мелюковой (Там же. С. 53–54).

К. Ф. Смирнов, рассматривая вооружение савроматов, подобные мечи и кинжалы с территории Нижнего Поволжья и Южного Приуралья выделил в отдел II тип 1 и датировал концом VI – началом V в. до н. э. ( Смирнов , 1961. С. 16–17).

А. С. Скрипкин, анализируя клинковое оружие ранних кочевников Нижнего Поволжья, относит мечи и кинжалы с антенным навершием и почковидным перекрестием ко второй половине VI – первой половине V в. до н. э. ( Скрипкин , 2007. С. 46).

Акинак с антенным навершием и почковидным перекрестием происходит из окрестностей небольшого водоема близ села Александровское Александровского района Ставропольского края. Авторы публикации датируют кинжал из Александровского первой половиной – серединой V в. до н. э. ( Канторович, Кравцова , 2020. С. 140). Однако столь узкую датировку исследователи дают на основе зооморфного декора рукояти акинака из Александровского. Поэтому для мечей и кинжалов без звериных образов, возможно, вероятна более широкая дата, предложенная этими же авторами, – конец VI – V в. до н. э. (Там же. С. 138).

Кинжал вышеописанного типа был также обнаружен в погребении 49 могильника Заюково-3 (Кадиева, Демиденко, 2022а. С. 432). Однако от меча из погребения 82 помимо размеров этот предмет отличала двутавровая рукоять. Данный признак большинство исследователей считают характерным для более ранней хронологической группы скифских мечей и кинжалов (Смирнов, 1961. С. 16; Скрипкин, 2007. С. 50; Дворниченко, Демиденко, 2017. С. 196). Таким образом, меч из погребения 82 укладывается в целом в рамки конца VI – V в. до н. э., но, возможно, он более близок ко второй половине этого периода.

Железная бутероль из погребения 105 имеет подтреугольную форму. Оборотная сторона снабжена трапециевидным вырезом и круглым отверстием для крепления к деревянной основе ножен. На лицевой стороне устье бутероли подчеркнуто рельефным валиком, украшенным насечками. Размеры наконечника ножен: 7, 7 × 3, 1 см, ширина устья – 0, 85 см. Бутероль входит в группу 2, по А. И. Мелюковой ( Мелюкова , 1964. С. 61), в группу 2, по В. Б. Виноградову ( Виноградов , 1972. С. 113), и группу 2, по В. И. Козенковой ( Козенкова , 1995. С. 65), которые объединяют ножны мечей скифской эпохи без расширения на конце.

Аналогичная бутероль найдена в погребении 49 могильника Заюково-3 ( Ка-диева, Демиденко , 2022а. С. 432–433).

Наконечник копья из погребения 105 (рис. 4: 4 ) втульчатый, лавролистный, наибольшее расширение располагается в центре пера, ребра на пере нет. Перо расковано на два ската, в сечении ромбовидное, грань ромба переходит во втулку. Втулка коническая с сомкнутыми сторонами. У основания втулки располагается хомутик для укрепления древка. Сохранившаяся длина наконечника – 35,2 см, длина пера – 22, 8 см (кончик пера утрачен). Значительные утраты по краям пера позволяют лишь реконструировать максимальную ширину пера, которая составляет 4, 6 см. Внутренний диаметр втулки – 2, 4 см.

Наконечник относится к отделу I типу 3 варианта 1, по А. И. Мелюковой ( Мелюкова , 1964. С. 38). Как отметила исследовательница, этот тип появился в VII–VI вв. до н. э., однако наибольшего распространения достиг в конце VI – V в. до н. э. (Там же).

У ног погребенной в захоронении 105 лежал железный нож с горбатой спинкой (рис. 6: 2 ). Ножи с горбатой спинкой, треугольным сечением клинка, без заклепок на рукояти включены А. П. Мошинским в группу 1 тип 1 ( Мошинский , 2006. С. 31). Исследователь отмечает широкую датировку подобных предметов в рамках скифского времени.

Бронзовые наконечники из погребения 82 делятся на два типа. Первый тип представлен втульчатыми трехлопастными наконечниками с заточенными под острым углом концами лопастей, образующими «шипы» (2 экземпляра) (рис. 2: 12 ; 3: 1 ). Они относятся к отделу II типу 3 варианту 4 по классификации А. И. Мелюковой ( Мелюкова , 1964. С. 19), который датируется VI–V вв. до н. э.

Второй тип представлен одним экземпляром (рис. 3: 2 ) с лавролистной в плане головкой и выступающей втулкой, снабженной шипом. Он относится к группе II типу 1 по классификации К. Ф. Смирнова ( Смирнов , 1961. С. 44–45). Исследователь датирует такие наконечники VII–VI вв. до н. э., отмечая их использование в Поволжье и Скифии до начала V в. до н. э.

Железные наконечники стрел из обоих погребений можно разделить на три типа.

К первому типу относятся втульчатые трехлопастные наконечники стрел с остролистным контуром (рис. 2: 6–11 ; 5: 5 ). По классификации В. Р. Эрлиха они относятся к отделу III типу 1. По свидетельству автора, наконечники отдела III появляются на территории Прикубанья уже в конце VII – первой половине

VI в. до н. э. Наконечники с остролистным контуром типа 1 более характерны для комплексов VI–V вв. до н. э. ( Эрлих , 2007. С. 348–349. Рис. 1: 13–16 ).

Ко второму типу можно отнести пулевидные наконечники, обнаруженные в погребении 82 (рис. 2: 5 ; 3: 5 ). Пулевидные наконечники из бронзы и кости К. Ф. Смирнов объединил в отдел V тип 2 ( Смирнов , 1961. С. 61). Исследователь отмечает бытование этих стрел, правда, в основном костяных, на территории Скифии до IV в. до н. э. Систематизацию и картографирование бронзовых пулевидных наконечников осуществил А. Д. Могилов. Исследователь обозначил крупную серию этих предметов на территории Северного Кавказа ( Могилов , 2018. С. 13) и продатировал их основную массу VII–VI вв. до н. э. Бронзовые и железные пулевидные наконечники учтены и в своде В. И. Козенковой ( Ко-зенкова , 1995. С. 24). Три экземпляра железных наконечников стрел обнаружено в погребении 3 могильника Клин-Яр-2. Все они отнесены автором свода к VI–V вв. до н. э.

В Минералводском могильнике пулевидные наконечники стрел выявлены в погребениях 6 и 8 ( Березин, Прокопенко , 2024. С. 23. Рис. 14; С. 25. Рис. 12).

Из материалов новейших раскопок железные пулевидные наконечники были обнаружены в погребении 2 раскопа I могильника Верхний Куркужин ( Марченко , 2019. Рис. 2: 4–6 ). Автор раскопок датирует это погребение началом IV – III в. до н. э. (Там же. С. 85).

Третий тип представлен одним экземпляром – железным черешковым треугольным асимметричным площиком (рис. 2: 13 ). Он относится к местному типу наконечников стрел, характерному для восточной и центральной кобанской культуры позднего этапа. Аналогичные наконечники объединены А. П. Мошин-ским в группу 4 тип 1 ( Мошинский , 2006. С. 22. Рис. 13: 15 ). Исследователь датирует подобные наконечники из могильника Гастон Уота V – началом IV в. до н. э. В целом М. П. Абрамова обозначила нижнюю границу их бытования VI–V вв. до н. э. ( Абрамова , 1974. С. 201).

Украшения

Бронзовые цепочки, судя по их расположению, в обоих погребениях играли роль портупеи для клинкового оружия (рис. 1: 10 ; 2: 4 ; 4: 1 ; 5: 1 ). Звенья цепочек согнуты из сегментовидных в сечении бронзовых пластин. Каждое звено овальной формы, размеры: 0,5–0,6 × 0,6–0,7 см. Из-за хрупкости и плохой сохранности судить об их длине не представляется возможным, но, как правило, количество звеньев довольно значительно. В погребении 105 цепочка была перекинута через спину погребенной.

Традиция использования цепочек в качестве украшений была заимствована северокавказскими горцами у народов Закавказья, где уборы с цепочками являлись характерным элементом моды VII–VI вв. до н. э., но традиция их ношения сохранялась до IV в. до н. э. (Козенкова, 2013. С. 56). Исследовательница, упоминая о распространении уборов с булавками и цепями в могильниках со значительным присутствием скифского компонента в погребальном инвентаре, подчеркивала, что на Северный Кавказ этот элемент был занесен не степняками, а представителями коренного населения, принимавшими участие в закавказских походах скифов. Бронзовые цепочки были обнаружены в Султаногорском могильнике (Членова, 1984. Рис. 2: 17), который был датирован автором раскопок VI в. до н. э. (ближе ко второй половине). Аналогичная цепочка обнаружена в погребении 4 раскопа II могильника Верхний Куркужин (Марченко, 2019. Рис. 7: 2), который исследователь памятника отнесла к концу VII – VI в. до н. э.

В погребениях VII–V вв. до н. э. могильника Заюково-3 цепочки встречаются как в мужских, так и в женских погребениях. Женщины носили кованые бронзовые цепочки как часть сложного украшения ( Кадиева и др ., 2019. С. 82). Мужчины использовали цепи как элемент конской узды ( Кадиева, Демиденко , 2024а. С. 158–159) или же детали убора мужчины-воина. Возможно, как и в погребении 105, цепочками заменяли портупейный ремень.

В непосредственной близости от меча в погребении 82 была обнаружена бронзовая ворворка (рис. 2: 2 ). Связь ворворок с клинковым оружием выявил В. Б. Виноградов, определив роль этих предметов как украшение кистей ножен меча ( Виноградов , 1972. С. 117).

Ворворка (рис. 2: 2 ) имела воронковидную форму с прогнутыми сторонами и выраженным ребром и сохранилась довольно плохо. Ворворка близка типу VI по классификации В. И. Козенковой ( Козенкова , 1982. С. 32. Рис. XXI: 21, 22 ). Большинство таких изделий исследовательница относит к скифскому времени. Подобные предметы обнаружены на могильнике Гастон Уота ( Мошинский , 2006. С. 29. Т. 16: 4 ) и датированы А. П. Мошинским в рамках конца VI – начала IV в. до н. э. Воронковидная ворворка была встречена среди материалов погребения 7 могильника Уллу ( Белинский и др ., 2021. С. 102. Рис. 2: 14 ). Здесь авторы публикации памятника связывают украшение с конской сбруей.

Браслеты были обнаружены в обоих публикуемых погребениях.

В погребении 82 два пластинчатых браслета были надеты на правую руку погребенного, в погребении 105 один браслет обнаружен на левой руке, второй лежал рядом. Браслеты из погребения 82 (рис. 3: 3, 4 ) согнуты из гладкой бронзовой пластины с прямоугольными концами. Конец одного из этих браслетов (рис. 3: 3 ) орнаментирован небольшими косыми насечками. Подобные браслеты, но с более богатой орнаментацией были обнаружены в погребении 142 ( Кадиева, Демиденко , 2024а. С. 160) могильника Заюково-3. Этот комплекс датирован авторами раскопок в рамках первой половины V в. до н. э. Также пластинчатые браслеты с прямоугольными концами обнаружены в могильнике Уллу в Зольском районе Кабардино-Балкарской Республики ( Белинский и др. , 2021. Рис. 3: 23 ; 4: 18 ). Эти браслеты авторы раскопок датируют второй половиной VI в. до н. э. (Там же. С. 111) на основании аналогии из гробницы I могильника Каррас ( Самоквасов , 1908. С. 124. № 1895; Козенкова , 1998. С. 47, 55. Табл. XVII: 14 ). Однако нижней датой периода функционирования могильника Уллу исследователи называют конец VI в. до н. э. ( Белинский и др ., 2021. С. 113).

В погребении 105 были обнаружены браслеты из прямоугольного в сечении прута с расширяющимися концами, покрытыми нарезным орнаментом (рис. 5: 3, 4). Аналогичные браслеты обнаружены в погребении 43 могильника Заюко-во-3 (Кадиева и др., 2019. Рис. 2: 1, 2). Авторы публикации продатировали это погребение второй половиной VII – V в. до н. э. Однако новые находки таких браслетов в хорошо датированных комплексах позволяют сузить датировку до конца VI – первой половины V в. до н. э. Близкие браслеты встречены также среди инвентаря мужских погребений 49 и 66 могильника Заюково-3, которые датированы авторами раскопок концом VI – первой половиной V в. до н. э. (Ка-диева, Демиденко, 2022а. С. 437. Рис. 1: 7; 3: 4).

Пластинчатый перстень без орнамента (рис. 5: 7 ) обнаружен у ноги женщины, захороненной в погребении 105. Аналогичный перстень, свернутый из бронзовой пластины, покрытой гравированным орнаментом, обнаружен близ погребения 2 могильника Уллу ( Белинский и др ., 2021. Рис. 4: 7 ). Этот памятник авторы раскопок суммарно датируют концом VI – серединой V в. до н. э., однако указывают, что большая часть датирующего материала этого памятника укладывается в рамки первой половины – середины V в. до н. э. (Там же. С. 113).

Бронзовая спираль (рис. 3: 6 ) напоминает головку булавки типа XII, по В. И. Козенковой. Булавки этого типа исследовательница считает характерным элементом памятников рек Баксана и Малки ( Козенкова , 1998. С. 67. Т. XXII: 11 ), определяя их датировку в рамках начала I тыс. до н. э. В полевой документации данный предмет также рассматривается как навершие булавки. Однако в погребении 277 могильника Заюково-3 также была обнаружена аналогичная спираль, скрученная из бронзовой проволоки ( Кадиева, Демиденко , 2024б. С. 50. Рис. 10: 1 ). Таким образом, возможно, обе спирали представляли собой не фрагмент булавки, а самостоятельное женское украшение второй половины VIII – первой половины VII в. до н. э.

Полусферическая бляшка с прямой скрытой перемычкой на обороте (рис. 3: 7 ) является типичным украшением классического этапа кобанской культурно-исторической области и не переходит в поздний этап, связанный с влиянием скифов и начинающийся со второй половины VII в. до н. э. Поверхность бляшки и перемычка стерты от длительного использования. Подобные бляшки относятся к типу II варианту 1, по В. И. Козенковой ( Козенкова , 1998. Табл. X: 4 ). А. Б. Белинский и С. Л. Дударев относят распространение таких бляшек в западной кобанской культуре к VIII–VII вв. до н. э. ( Белинский, Дударев , 2015. С. 363). По классификации А. А. Кадиевой и С. В. Демиденко полусферические бляшки с прямой скрытой перемычкой на обороте относятся к типу Iа1а1 ( Кадиева, Демиденко , 2022б. С. 18–19), являются элементом женского костюма предскифской эпохи и могли служить как нашивным украшением, так и застежкой-фиксатором.

Бронзовая пронизь (рис. 3: 8 ) имеет цилиндрическое тулово с тремя валиками. Аналогичная пронизь происходит из костного скопления 15 гробницы 2 могильника Терезе ( Козенкова , 2004. Рис. 37: 8 ). Еще одна пронизь близкой формы находилась в составе ожерелья из погребения 277 могильника Заюково-3 ( Ка-диева, Демиденко , 2024а. С. 47. Рис. 6: 4 ), которое А. А. Кадиева и С. В. Демиденко датируют концом VIII – первой половиной VII в. до н. э. ( Кадиева, Демиденко , 2024б. С. 50).

Бусы представлены двумя экземплярами.

Первая бусина из прозрачного синего стекла, сплющенная с боков, первоначально была отнесена к погребению 82 (рис. 2: 3 ). Аналогичные бусы зеленого стекла найдены Б. Б. Пиотровским в помещении 2 крепости Кармир-Блур

( Пиотровский , 2011. С. 617: 879 ; 618: 889 ). Помещение датировано автором раскопок VIII–VII вв. до н. э. Также три прозрачные бусины зеленого стекла имеются в материалах погребения 79 могильника Заюково-3 ( Кадиева и др. , 2024. С. 140. Рис. 3: 1 ). Этот комплекс датирован авторами первой половиной VII в. до н. э. Датировка бусины временем, минимум на столетие предшествующим погребению 82, позволяет отнести ее к женскому погребению 83.

Вторая бусина была обнаружена в погребении 105 (рис. 5: 6 ). Бусина непрозрачного белого стекла изготовлена из тянутой палочки. Бусина относится к разделу 1, подразделу 1, типу 1, подтипу 1 по классификации бус позднекобанского могильника Гастон Уота ( Мошинский , 2006. С. 52. Рис. 29: 1, 2 ), которые автор типологии датировал концом VI – началом IV в. до н. э.

Таким образом, погребения 82 и 105 укладываются в рамки конца VI – первой половины V в. до н. э. Погребение 83, практически полностью уничтоженное более поздним погребением 82, по остаткам погребального инвентаря можно отнести к концу VIII – середине VII в. до н. э., вероятно, ближе ко второй половине указанного периода.

Если отличия погребения 82 от общей картины погребального обряда некрополя незначительны, то погребение 105 представляет собой совершенно исключительное явление. Женские погребения с оружием традиционно привлекают внимание исследователей. Определение пола произведено путем генетического анализа, потому вероятность ошибки несоизмеримо мала. Размещение ножен на портупейной цепи, надетой через плечо погребенной, говорит о том, что ножны меча или кинжала были надеты непосредственно на тело женщины. Поэтому более вероятно, что ножны и копье были собственным инвентарем погребенной, а не погребальным даром или предметом для обрядовой передачи другому умершему. Небогатый инвентарь говорит о сравнительно невысоком статусе этой женщины. В то же время необходимо отметить, что захоронение было совершено в непосредственной близости от участка мужских элитных воинских погребений.