Инородцы в православных приходах: особенности повседневной жизни Хакасско-Минусинского края во второй половине XIX - начале XX в.

Введение. На протяжении многих веков в Хакасско-Минусинском крае складывалась непростая социальноэтническая и религиозная палитра традиций и убеждений населения. Во второй половине XIX – начале XX в. массовое переселенческое движение в край из разных губерний Европейской России и сибирских уездов привело к обострению религиозного вопроса во взаимоотношениях автохтонного, старожильческого и пришлого населения. Понятие «инородцы» впервые официально было введено в законодательный и повседневный дискурс Российской империи в 1822 г. после принятия «Устава об управлении инородцев» [1, с. 394–416]. В широком смысле «инородцами» назывались «все подданные Российского императора, не относившиеся к славянским народам», как правило, это автохтоны Сибири и Средней Азии, юго-восточной и северовосточной части Европейской России [2]. В том числе в предлагаемой статье повседневная жизнь ХакасскоМинусинского края рассматривается посредством многих акторов, включающих особенности быта и мировоззрения автохтонного населения [3].

На территории Енисейской губернии во второй половине XIX – начале XX века к «инородцам» были причислены хакасы – тюркский автохтонный народ, проживающий преимущественно в Южной Сибири на левобережье ХакасскоМинусинской котловины. По «Уставу» М.М. Сперанского они были отнесены к разряду «кочевых инородцев». Автохтоны делились на четыре этнические группы: сагайцы, качинцы, койбалы и кы-зыльцы. В 1858 г. с ликвидацией Кой-бальской Степной думы одна часть ее жителей вошла в состав сагайцев, другая – качинцев.

В этот же период на территории Хакасско-Минусинского края активно проводилась политика христианизации хакасов. Эти процессы являлись частью главных задач государства в условиях присоединения коренных народов Сибири к России. Решение религиозного вопроса в таких условиях во многом подвергло трансформации систему традиционного мировоззрения и определило специфические черты повседневной жизни хакасов.

Цель исследования . Изучить повседневную жизнь коренного населения в условиях полиэтнического окружения православных приходов на основе разных аспектов повседневности материальной (быт, уклад, территориальные особенности) и духовной сферы (мировоззрение, традиционные взгляды, религиозные практики, существовавшие на территории Хакасско-Минусинского края во второй половине XIX – начале XX в.).

Материалы и методы исследования. Источниковую базу исследования в основном составили отчеты и доне- сения в Енисейскую духовную консисторию православных приходов, находящиеся на хранении в дореволюционных фондах Национального архива Республики Хакасия, а также публицистические очерки священнослужителя Н.А. Орфеева, опубликованные в «Енисейских епархиальных ведомостях» во второй половине XIX в. Работа основывается на принципах историзма и объективности.

Результаты исследования и их обсуждение . 25 мая 1861 г. была учреждена Енисейская епархия Русской православной церкви (далее – РПЦ), куда вошли православные приходы, расположенные на территории Енисейской губернии. По существующему законодательству органы епархиального управления в своей деятельности оказывали существенное влияние на общественную и личную жизнь населения. В их введении находились все вопросы, касающиеся бракосочетания, рождения, смерти, надзор над соблюдением прихожанами надлежащих религиозных обрядов, переход в православную веру, а также вопросы, касающиеся образования.

К середине XIX в. большая часть автохтонного населения официально была признана православным, формально почти половина хакасов (49,4 %) были крещены [4, с. 588]. В отчетах о миссионерской деятельности отмечено, что к концу столетия в православие обратились почти все хакасы. При этом письменные источники (архивные документы и публицистические очерки XIX в.) также демонстрируют, что полному укоренению христианства среди инородцев препятствовали определенные трудности, которые характеризовали особенности уклада повседневной жизни и мировоззрения «инородцев», прихожан православных приходов ХакасскоМинусинского края во второй половине XIX – начале XX в.

Одной из таких особенностей было несоблюдение положенных религиозных обрядов. Целый ряд архивных отчетов и донесений приходов ХакасскоМинусинского края в Енисейскую духовную консисторию описывают случаи яв- ного игнорирования или непринятия христианских догм среди инородцев. Так, в предписании священника Аскиз-ской Петропавловской церкви Василия Токарева указано, что инородцы, из которых состоит почти весь приход, в крайней степени «холодны к церкви и ко всему святому», никогда не исполняют долг исповеди и святого причастия, все крещенные живут беззаконно, «не венчаны и при смерти никто не повещает священника для отпевания» [5, л. 2].

Исследовательский интерес представляет донесение причта Усть-Абаканской Николаевской церкви в Енисейскую духовную консисторию от 28 августа 1885 г., подготовленное священником Н. Путиловым. В документе подробно расписаны причины уклонения инородцев от исполнения христианских обрядов, а именно долга исповеди и святого причастия. Здесь указывается, что инородцы не соблюдают постов, не понимают важности христианских таинств, не могут по отдаленности стойбищ от церкви посещать ее и надолго отлучаться от своего дома и хозяйства, тем более что именно в это время оно требует постоянного надзора [6, л. 33–34].

Учитывая, что все церкви строились преимущество за счет добровольных пожертвований прихожан [7, л. 1], проблема территориальной разбросанности населенных пунктов в составе одного прихода была характерна для всего Хакасско-Минусинского края. Такая географическая особенность препятствовала благоприятному и массовому проведению религиозных обрядов РПЦ. Кроме того, неустроенность бытовой сферы уклада жизни инородцев также привносила свои трудности в укоренение православия среди местного населения. Об этом свидетельствуют сохранившиеся в отчетах сведения о том, что из-за «малолюдства» инородцы не могли найти в с. Усть-Абаканском жилье, корм для лошадей, в связи с этим им приходилось идти пешком для соблюдения христианских обрядов. Из-за недостатка времени проводить богослужение во всех улусах было невозможно [8, л. 3].

В условиях массовой христианизации во второй половине XIX в. традиционное мировоззрение автохтонов Хакасско-Минусинского края, складывающееся веками, продолжало претерпевать трансформации. По мнению духовенства, главная причина этого заключалась в шаманизме, поэтому в Енисейскую духовную консисторию регулярно направлялись отчеты со списками «главных шаманов». В документах с перепиской родовых старост Степной думы соединенных разнородных племен за 1885 г. в Усть-Есинскую миссионерскую церковь передавались сведения о «шаманствующих инородцах в ведомстве» по административным родам: Карачерский – 2 человека, Изушерский – 5 человек, Даль-некаргинский – 2 человека, Бельтирский – 10 человек, Казановский – 4 человека, Сагайский род первой половины – 3 человека, Кайбальский – 0 человек, Сагай-ский род второй половины – 0 человек [9, л. 4, 8, 11, 12, 13, 14, 15].

Также в своем донесении вышеупомянутый Н. Путилов писал о том, что, помимо списков с «главными шаманами», имеется много второстепенных шаманов, которые или еще проходят обучение, или же ведут прием как любители [10, л. 33 об.]. В традиционном хакасском обществе шаман, как правило, имел высокий статус и был постоянным участником важных событий повседневной жизни. В документе описываются случаи, при которых приглашались шаманы: а) во время болезней (это главное их занятие); б) если инородца давит злой дух (по-русски домовой), если он мучается бессонницей, то шаманы пускают «зыка» (так в документе), то есть лошадь, околдованную особым образом и которая после того не может быть запрягаемая и на нее не может садиться женщина; в) во время поминовения; г) при входе хозяев в новый дом [11, л. 33 об.].

По традиционным представлениям автохтонов Хакасско-Минусинского края земля, горы, реки, тайга были населены разными духами и сверхъестественными силами, от которых зависели успехи и неудачи в жизни человека. В своем доне- сении священнослужитель Н. Путилов указывал, что «не сами шаманы влияют на верования инородцев, а языческие традиции и обычаи мешают полному принятию православия, поскольку «сами шаманы не сопротивляются христианству». Описывая шаманский образ жизни, он отмечал, что сами они почти все крещены, крестят своих детей, «принимают к себе святые иконы и служат молебны». При этом во время камлания шаман не допускал в юрту церковные иконы, но и свои иконы не выносил. Ладан не использовался, а помещение обкуривалось богородской травой для того, чтобы злой дух не мог помешать обряду [12, л. 35]. Интересны мысли причта о взаимоотношениях шаманов и духовенства. По словам Н. Путилова, шаманы плохо относились к духовенству ввиду того, что сами священнослужители плохо обращались с инородцами [13, л. 35].

Очевидно, что одной из главных особенностей повседневной жизни автохтонов Хакасско-Минусинского края являлось наличие синкретизма в религиозных убеждениях. В своем донесении Н. Путилов указывал, что хакасы, вовлекаемые в православие, не оставляли своих традиционных верований, но при этом им оставалась не знакома суть христианской религии. Объяснял он это тем, что традиционное мировоззрение формировалось на местной территории веками, а христианство для них является новым событием. Решение такой ситуации священник видел в «большом знакомстве инородцев с христианской религией», при котором шаманство должно исчезнуть естественным образом [14, л. 35 об.].

Для искоренения вышеуказанных проблем причт (для привлечения инородца к исполнению христианского долга исповеди и святого причастия) в лице Н. Путилова предлагал следующие меры:

• 1.    По разбросанности улусов и отдаленности их от церкви разделить приходы на 6 участков, в которых избрать центральные места для богослужения и исполнения требований, а именно: в 1-м участке.

• 2.    Учредить в каждом участке особые праздники, в которые и приезжать для отправления богослужения.

• 3.    После 25 декабря объезжать все участки и находиться в них по неделе для исполнения треб и собеседования с инородцами.

• 4.    Раз в год именно после Пасхи объезжать все улусы для того, чтобы не могло оставаться неисполненных треб, да и посещение инородцев в это время вошло уже в обычай у них.

Здесь же предлагалось сначала проводить богослужения в обычных домах, а впоследствии прихожане должны были построить «особые помещения» для отправки богослужения «с подвижным Св. Антиминсом». С одной стороны, это бы способствовало сближению хакасов с христианством. С другой стороны, сам причт глубже узнавал традиционные верования прихожан, что, несомненно, приводило бы к лучшим результатам по привлечению местного населения в православную религию [15, л. 35 об., 36].

Особые изменения традиционного уклада и быта инородцев повлекли открытие церковно-приходских школ. Религиозно-нравственное образование детей стало одним из главных инструментов проведения успешной политики христианизации. К концу 1880-х годов на территории Хакасско-Минусинского края насчитывалось 12 церковноприходских школ и 2 школы грамотности [16, с. 89].

При этом в повседневной жизни образовательных учреждений оставались трудности. В отчете протоиерея Феодосия Токарева от 18 октября 1893 г. указывалось на то, что в Аскизской приходской школе, где законоучителем являлся священник Василий Токарев, «преподавание Закона Божьего инородческим детям во всей школе ведется неудовлетворительно. Так в 3-м отделении дети не могли объяснить молитвы Господней и "Богородице Дево, радуйся", а в 4 и 5-м кому в Ветхом завете явилась Святая Троица и что означают сложенные три пальца при Крестном знамении». Здесь же отмечалось, что обучение признается жизнеспо- собным ввиду более близкого ознакомления «инородческих детей» с основами христианской религии через установление особой беседы по воскресным дням в училище [17, л. 48].

Повседневная жизнь прихожан-хакасов также достаточно подробно представлена в опубликованных публицистических очерках журнала «Енисейские епархиальные ведомости» во второй половине XIX в. Автором десяти статей о жизни, быте и верованиях инородцев Хакасско-Минусинского края являлся священник-миссионер Николай Андреевич Орфеев. Выпускник Томской духовной семинарии, он прослужил сначала в Аскизской Петропавловской церкви (1866–1876 гг.), а затем в Усть-Абаканской Николаевской церкви (1876– 1884 гг.). Известно, что за свою службу в приходах вышеуказанных церквей, начиная с 1867 по 1869 г., получил 5 наград Енисейской епархии и Святейшего Синода, в том числе за «обращение в христианство» 195 человек из числа инородцев, среди которых были шаманы [18, л. 2 об., 3].

Так, в своем очерке о занятиях, жилище и пище инородцев Минусинского округа (1887 г.) Н. Орфеев отмечал еще одну особенность повседневной жизни инородца – постепенную русификацию. Он писал, что в селах Усть-Абаканском, Аскызском, Усть-Есинском, в деревнях Уты, Кондырла, Сирах, Сее, Синявиной, Ущуль, Толчев и Биджа (так в документе) инородцы живут оседло и занимаются хлебопашеством. По его словам, они почти не походят на инородцев, живущих в степи; от помеси с русскими тип их совершенно изменился, а привычки и обычаи их совсем русские. Они живут в домах, занимаются хлебопашеством, скотоводством, рыболовством, некоторые пчеловодством и в свободное время – зверопромышленностью и доставкою хлеба и кладей на золотые промыслы и заводы. Все они крещеные, обряды и праздники Православной церкви исполняют, в шаманство не верят; русским языком владеют вполне [19, с. 150].

При этом Н.А. Орфеев указывал на все тот же синкретизм во взглядах. Он писал, что инородцы Минусинского округа почти все считаются христианами, только дети их в отдаленных улусах иногда несколько лет остаются некрещен-ными. По его словам, даже приняв крещение, инородцы по-прежнему твердо верят в могущество шаманов, как и до крещения; они не понимают силы и значения христианских таинств [20, с. 40]. Это же он признавал в другом своем очерке, где указывал, что шаманами могут быть как мужчины, так и женщины, и даже девицы [21, с. 9].

В своих публикациях священник-миссионер не обошел вниманием важные вопросы об актах гражданского состояния хакасов. К примеру, он писал, что инородцы к бракосочетанию по христианскому обряду обращаются редко, разводятся легко, как и при внебрачном сожительстве. Причем это происходило даже там, где имелась приходская церковь [22, с. 40].

Очевидно, что официальная регистрация актов гражданского состояния составляла сильную сторону изменений традиционного уклада жизни автохтонного населения, связанных с приходом РПЦ на территорию ХакасскоМинусинского края. Анализ метрических книг и брачных обысков второй половины XIX – начала XX в. позволяет утверждать, что участились браки между инородцами и русскими поселенцами, что, несомненно, указывало на взаимопроникновение культур двух этносов и являлось важным признаком ассимиляции хакасов. Отмечалось, что главным условием являлось отсутствие родства и других браков («жених холост, а невеста девица»). Также учитывалось желание брачующихся на совместный союз, наличие согласия родителей и церкви [23, л. 8]. Жених был, как правило, чуть старше, за некоторыми исключениями, зафиксированными в метрических книгах. К примеру, 20 мая 1877 г. был заключен брачный союз между инородцем Шалошина 2-й половины рода Василием Калягиным из Усть-Абаканского улуса и невестой Степной думы соединенных разнородных племен Евгенией Артемовой Чебодаевой, где жениху 52 года, а невесте – 19 лет [24, л. 1].

Вопрос взаимоотношений между духовенством и прихожанами в условиях повседневной жизни требует отдельного анализа, однако Н.А. Орфеев отмечал, что православное духовенство уважается, как духовная власть; инородцы беспрекословно принимают его во всех улусах и дают за молебны посильное вознаграждение. Но этими формальными отношениями к духовенству и церкви ограничивалась духовная и обрядовая связь инородцев с православием [25, с. 40].

Заключение. Во второй половине XIX – начале XX в. на территории Хакас- ско-Минусинского края повседневная жизнь инородцев, прихожан православных приходов, имела свои особенности. В предлагаемой статье на основе достоверных письменных источников были рассмотрены разные аспекты повседневности, касающиеся материальной (быт, уклад, территориальные особенности) и духовной сферы (мировоззрение, традиционные взгляды). Выделенные нами акторы повседневности, с одной стороны, мешали глубокому проникновению православия среди инородцев, с другой стороны, способствовали заимствованию и взаимопроникновению культур народов, населявших территорию Хакасско-Минусинcкого края.