К вопросу о совершенствовании правового регулирования цифровых финансовых активов в России

На современном этапе развития цивилизации человечество вступило в эпоху цифровых технологий, которые стремительным образом вырабатываются и внедряются во все сферы общественной жизни. Диапазон цифровизации имеет широкий спектр применения. Не обошла цифровизация и сферу цифровых финансовых активов (ЦФА), правовое регулирование которой в насто- ящее время приобретает приоритетное значение, поскольку непосредственным образом данное явление связано с экономикой страны.

В мае 2018 года Указом Президента России [9] была сформирована стратегическая задача, в рамках которой была разработана национальная программа «Цифровая экономика РФ» [5], предусматривающая цифровизацию экономики России, а в июле 2020 года был принят Указ

о национальных целях развития России, в котором подчеркивалась необходимость организации цифрового государства в связи со стремительно развивающейся российской цифровой правовой действительностью [10].

Стабильное развитие экономики достигается многими способами, одним из таких способов является перевод расчетов между хозяйствующими субъектами в электронно-цифровую форму. Такая необходимость обуславливается не только быстрыми темпами развития цифровой экономики, но и глобализацией рынка, с учетом того, что в международных отношениях в настоящее время наблюдается переход от однополярной модели к многополярной, что приводит к динамичным изменениям в политических конфигурациях на мировой арене.

Данные обстоятельства поставили перед Россией задачи, которые потребовали оперативного решения, в том числе связанного с введением в экономическое пространство государства цифровой валюты и цифровых финансовых активов, что вызвало необходимость обеспечения данных новых объектов прав правовым регулированием.

Правовое положение цифровых финансовых активов в России

Проблема интеграции ЦФА исследовалась не только российскими специалистами, но и зарубежными, например М. Чавки [14].

В правовой литературе имеются различные определения «правового регулирования». В.М. Горшенев указывает, что правовое регулирование выражается в комплексном воздействии государства на поведение участников общественных отношений, направленном на обеспечение правопорядка в интересах общества [3, с. 19].

Ю.А. Тихомиров определяет правовое регулирование через институциональный и познавательный механизм установления нормативно-юридических правил поведения или деятельности, связанных с их обеспечением и реализацией [8, с. 27].

Признавая научный вклад данных ученых в развитие понятия правового регулирования, необходимо отметить, что понятие «регулирование» происходит от латинского слова «regulare», что означает упорядочение, приведение в порядок, налаживание [7, с. 93]. В широком смысле это означает упорядочение, систематизацию и взаимодействие различных явлений.

Как представляется, именно взаимодействие таких ключевых понятий, как «регулирование» и «право», способствует выявлению взаимозависимости правового обеспечения (регулирования) в конкретный период развития государства. В период цифровизации значимость правового регулирования заключается, по мнению автора настоящего исследования, прежде всего в том, что оно позволяет упорядочить общественные отношения, в том числе в сфере цифровых технологий, а в конкретном случае – в сфере цифровых финансовых активов. Только урегулированные нормами права при помощи юридических средств отношения в сфере цифровых финансовых активов становятся правоотношениями между их участниками.

Принятие российским законодателем Федерального закона от 31.07.2020 № 259-ФЗ «О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (далее – Закон № 259-ФЗ) [12] направлено на правовое регулирование отношений, возникающих, в том числе, в связи с выпуском, учетом и обращением цифровых финансовых активов.

Однако, хотя законодатель и вводит легальное определение ЦФА, анализ юридической литературы показал, что в настоящее время отсутствует единый подход к пониманию их правовой природы. Проблемы с пониманием правовой природы ЦФА возникают у специалистов разных отраслей права. Одни понимают ЦФА как имущество [1], другие как инвестиционный актив [2], а третьи – как инвестиционный инструмент [4]. Можно отметить, что подобная неоднозначность понимания ЦФА не способствует их активному использованию в гражданском обороте.

Стоит указать на то, что ЦФА, по определению законодателя, – это цифровые права, которые так или иначе, как представляется на данном этапе правового регулирования, связаны с цифровой валютой, поскольку механизм осуществления сделок, связанных с осуществлением права по эмиссионным ценным бумагам и права участия в капитале непубличного АО, пока не определен. Исходя из логики законодателя, для приобретения таких прав данные сделки будут осуществляться с использованием цифровых технологий, а платежным средством будет являться цифровая валюта.

Поэтому имеется необходимость кратко остановиться на данном аспекте, тем более, что ситуация, первоначально складывающаяся вокруг понимания цифровой валюты, является довольно показательной для исследования совершенствования правового регулирования ЦФА.

В условиях правовой неопределенности подобные обстоятельства складывались и продолжают развиваться по отношению к самой цифро- вой валюте, которая также впервые была введена в правовой оборот Законом № 259-ФЗ. Так, цифровую валюту рассматривали, и до сих пор эта тенденция не прекратилась, как криптовалюту, наконец узаконенную на территории нашего государства [13, с. 9]. Однако по факту это далеко не так. Исходя из определения, данного законодателем, цифровая валюта относится к средствам, которые выполняют, прежде всего, функцию платежную. Кроме этого, данные средства могут существовать лишь в цифровой форме, поскольку не являются материальными. Основное различие заключается в том, что цифровая валюта учитывается в информационной системе в цифровой форме в виде кода, а не на банковском счете, как при безналичных расчетах.

Однако впоследствии ЦБ России сообщил, что цифровой рубль является цифровой формой российской национальной валюты [6, с. 9]. Поскольку цифровую валюту Банк России выпускает к уже существующим формам денег, то при достижении полноценного выполнения цифровой валютой функции денег он планирует придать им природу фиатных денег.

Необходимо обратить внимание на тот факт, что основным эмитентом цифровой валюты выступает Банк России, который несет обязательства по ней, а это говорит о том, что цифровая валюта отнесена к денежным средствам, соответственно, выступает в качестве объекта гражданских прав. С точки зрения гражданского права, цифровая валюта – это право требования собственника данных средств к эмитенту цифровой валюты о погашении.

В июле 2023 г. в ст. 128 ГК РФ были внесены изменения [12], и цифровой рубль был отнесен к объектам гражданских прав, тем самым был законодательно установлен правовой режим цифровой валюты. В связи с этим можно заключить, что по своей правовой природе цифровая валюта, с одной стороны, является средством платежа, с другой – обязательством, закрепленным за обычными (нецифровыми) деньгами. Что в свою очередь означает, что обязательство, предметом которого является цифровая валюта, – это денежное обязательство.

При этом, исходя из п. 1 ст. 861 ГК РФ, цифровая валюта является частью национальной платежной системы, а расчеты (платежи) осуществляются в соответствии со ст. 140 ГК РФ, в том числе цифровыми рублями. Очевидно, что переход таких прав требования, как цифровая валюта, должен быть закреплен в специальных правилах о расчетах цифровой валютой.

Именно статуирование законодателем правовой природы цифровой валюты позволяет отнести ЦФА к имущественным обязательствам.

При этом анализ легального понятия ЦФА, закрепленного в ст. 1 Закона № 259-ФЗ, позволяет выявить ограничительное их понимание законодателем. Так, в нем перечислены четыре группы имущественных прав, которые составляют содержание ЦФА, при этом не все из них обладают оборотоспособностью. К примеру, основанием возникновения денежных требований могут быть не только обязательства, но и трудовые отношения, факт совершения правонарушения, судебные решения и т. д., которые нельзя рассматривать в качестве объектов гражданских прав.

Но и некоторые обязательственные требования также невозможно отделить от личности должника, что не соответствует понятию ЦФА. Таким образом, можно отметить, что одним из главных признаков ЦФА является признак оборотоспособности, что, как думается, должно быть закреплено в легальном определении, что потребует внесения изменений в ст. 1 Закона № 259-ФЗ.

При этом отнесение ЦФА к имущественным правам в рамках Закона № 259-ФЗ не представляется однозначным, так как в отдельных его нормах они упоминаются как способ удостоверения имущественных прав. Таким образом, следует рассматривать ЦФА, исходя из дуалистично-сти их конструкции. При этом стоит учитывать, что имущественные права представляют собой права требования из гражданско-правовых обязательств. Учитывая, что спецификой правовой природы ЦФА является электронная форма фиксации требований, а не изменение способа фиксации права, и это не должно оказывать влияние на правовую природу ЦФА, в том числе в случае внесения соответствующих отметок в информационную систему о переходе права собственности, что, собственно, является разновидностью способа выражения воли участников правоотношений, то имеется необходимость более четкого определения сущности ЦФА как имущественного права.

С учетом того, что правовое регулирование цифровых финансовых активов должно выполнять регулятивную и охранительную функции, без его соответствующего воплощения невозможны не только правовая охрана и защита, но и ответственность субъекта в случае нарушения установленных законодателем норм. Соответственно, воздействие правового регулирования на общественные отношения является одной из важных характеристик этого явления. Если регулятивная функция правового регулирования направлена на позитивное поведение субъектов правоотношений, то охранительная функция регулирования направлена на поведение участников при возникновении между ними конфликта. Без устойчивой связи регулятивной и охранительной функции последняя утрачивает свое значение.

Выводы

Законодателю необходимо четко определить правовую природу и сущность ЦФА.

Принимая во внимание то, что только в августе 2023 года стартовал пилотный проект операций с цифровыми рублями, в который был привлечен узкий круг клиентов (13 банков), платформа, связанная с цифровым рублем и ЦФА, по мере необходимости будет дорабатываться, и к ней планируется подключить большее количество банков и клиентов, представляется, что, как это ранее случилось с цифровой валютой, можно ожидать доработок правового регулирования в сфере ЦФА.

Заключение

Поскольку только практическая деятельность, относящаяся к новому объекту права, такому как ЦФА, позволяет с определенной гарантированностью рассуждать и анализировать правовую действительность, возникающую по поводу ЦФА, то в настоящее время, думается, можно только предполагать возможные варианты использования ЦФА. Представляется, что ЦФА будут представлять собой все же имущественные права, а исходя из логики законодателя касательно цифровой валюты, так оно и будет.