"Не прюдствуй, читая это": тень Баркова в текстах Достоевского

Предметом исследования в статье стала частично зачеркнутая запись из письма Федора Достоевского к брату Михаилу от 30 сентября 1844 г., в котором он сообщает о решении покинуть военную службу и посвятить себя профессиональному литературному труду. Впервые она была воспроизведена в издании писем Достоевского, подготовленном А. С. Долининым, а затем в академическом Полном собрании сочинений. Однако сделано это было с искажениями и без должного комментария. В результате запись воспринималась читателями как грубое ругательство, включающее жаргонную и обсценную лексику, с оскорблениями в адрес опекуна Достоевских П. А. Карепина, который противился уходу своего подопечного в литературу и не спешил оказывать ему денежную помощь. Текстологический анализ записи о Карепине показал, что зачеркивания были произведены как самим Достоевским во время написания письма, так и спустя почти 40 лет его вдовой, готовившей письма к публикации. А. Г. Достоевская, будучи стыдливой, или «прюдствующей» (по выражению писателя), не смогла стерпеть в тексте письма нецензурных слов и удалила их густым зачеркиванием, при этом зашифровав их смысл стенографическими знаками. Восстановление полной записи позволило определить ее источник - им стала цитата из «срамной» поэмы «Лука Мудищев», приписываемой И. С. Баркову, но ему не принадлежащей и созданной в послепушкинский период. Факт того, что Достоевский знал эту поэму к 1844 г., сужает диапазон ее датировки. В пылу борьбы с Карепиным, критикующим «отвлеченную лень и негу Шекспировских мечтаний», начинающий писатель в остром памфлетном стиле обращает против опекуна сатирический нецензурный язык барковианы. Продолжив свои наблюдения над народной речью в «Сибирской тетради» и в «Дневнике Писателя», Достоевский пришел к парадоксальному выводу о сочетании в русском народе сквернословия и целомудрия. Эта точка зрения писателя не была понятна современникам и подверглась осмеянию в публицистике и карикатуре.