О новой группе погребений постсарматского времени на Среднем Дону

DOI:

Цитирование. Медведев А. П., Березуцкий В. Д. О новой группе погребений постсарматского времени на Среднем Дону // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 4, История. Регионоведение. Международные отношения. – 2018. – Т. 23, № 3. – С. 138–152. – DOI:

Недавно считалось, что верхнедонские могильники II – середины III в. н. э. завершают ранний железный век в Лесостепном По-донье. Однако в начале 90-х гг. прошлого века на р. Воронеж и Верхнем Дону были открыты поселения и могильники, по облику материальной культуры отличающиеся от местных городищ и курганов сарматского времени. Со временем стало ясно, что по своему происхождению они, прежде всего, связаны с черняховской и киевской культурами днепровского Левобережья [13, с. 11–24; 14, с. 235–246; 17, с. 148–156 и др.]. Под влиянием этих открытий два десятилетия назад один из авторов предложил выделить в истории Верхнего Подонья постсарматский этап , под которым понимал время распространения здесь памятников второй половины III – середины V в. н. э. [12, с. 20–21]. Однако в последние годы на Среднем Дону экспедицией Воронежского государственного педагогического университета открыты курганные погребения, следовавшие за позднесарматскими могильниками.

Лосево (рис. 1, 1). В 2010 г. исследован курган 3 в могильнике у с. Лосево Павловс- кого района Воронежской области. Он имел насыпь полусферической формы диаметром 24 м и высотой 0,4 м. Под ней открыто единственное погребение в катакомбе (рис. 2). Поскольку оно опубликовано [6, с. 110–120], ниже мы приводим его краткую характеристику. Вокруг катакомбы располагалось кольцо могильного выкида из глины, сползающего к камере. В насыпи встречались кости животных, черепки битой гончарной посуды, у края могилы обнаружено скопление железных изделий, как минимум, от двух удил. В северозападном секторе насыпи найдена бронзовая бляха диаметром 3,8 см (рис. 2, 1). Внутри ее круглой рамки находится звездообразная фигура с 13 лучами, образованными ажурными треугольниками, а в центре – отверстие диаметром 1,8 см. С внутренней стороны к бляхе припаяна дужка для крепления.

Погребение совершено в катакомбе Т-образной формы (рис. 2, а). Входная шахта имела размеры 1,1 х 2 м. На ее дне были четыре ступеньки, которые вели в камеру, расположенную к северу от шахты. Камера овальной формы, размерами 1,6 х 2,5 м, ее пол залегал на 2,1 м ниже уровня материка. Перед входом в камеру в забутовке находился рог оленя со следами обработки (рис. 2, а (1)). На полу камеры лежал скелет мужчины тридцати лет вытянуто на спине, головой на ЗЮЗ, руки вдоль туловища, ноги прямые. У него отсутствовал череп, но сохранилась нижняя челюсть, найденная на 0,3 м выше уровня пола. Судя по всему, погребенный был положен головой на запад с небольшим отклонением к югу.

Вдоль северной стенки камеры в ряд поставлены пять сосудов (рис. 2, а (2–6)). Среди них сероглиняная гончарная кубышка с зооморфной ручкой (рис. 2, 2). Она стояла на шелковой ткани малинового цвета (рис. 2, а (7)). Другой сосуд – гончарный двуручный кувшин с расширяющимся в верхней части горлом и шаровидным туловом (рис. 2, 3). Третий сосуд – гончарный кувшин-двуручник с зооморфными ручками в виде стилизованного изображения коня с седлом (рис. 2, 4). Четвертый сосуд – узкогорлый гончарный чернолощеный кувшин без ручки с биконичес-ким туловом, на днище которого концентрические окружности от подставки (рис. 2, 5). Пятый сосуд – лепной горшок с прямым горлом, яйцевидным туловом и плоским дном (рис. 2, 6). Слева от головы погребенного лежали кости мелкого рогатого животного (рис. 2, а (11)) вместе с железным ножом (рис. 2, 13). У левого плеча найдена железная подвеска в виде полого шарика на двух перевитых проволочках, разрушилась от коррозии (рис. 2, а (12)). На шелковой ткани находились две серебряные накладки наконечников ремней (рис. 2, 7, 8). На левой части тазовых костей лежала бронзовая поясная пряжка (рис. 2, а (13)), рамка заметно утолщалась в месте наложения язычка с основанием, срезанным в виде уступа, его конец заходит за край рамки (рис. 2, 11). Вторая пряжка меньших размеров найдена на шелковой ткани (рис. 2, а (14)). Она того же типа, что и первая, но имела накладку полукруглой формы из свернутой вдвое медной пластинки на одной заклепке (рис. 2, 12). Здесь же находилось золотое изделие (рис. 2, а (16)), состоявшее из небольшой накладки, свернутой из тонкой золотой пластинки с двумя штифтами для крепления к коже или ткани, и двух перевитых проволочек с прямоугольными обоймицами на концах (рис. 2, 9). У правой тазовой кости ле- жала бусина из непрозрачного черного стекла (рис. 2, а (15)), украшенная пятнышками белого, зеленого и желтого цвета (рис. 2, 10).

По типу погребального сооружения, обряду и сопровождающему инвентарю комплекс принадлежит кругу катакомбных погребений Нижнего Дона второй хронологической группы [7, с. 286, 290–291, рис. 5, 2–3 ]. На это указывает, прежде всего, погребальное сооружение в виде Т-образной катакомбы под курганной насыпью. Весьма показателен набор посуды, среди которой есть сосуды, аналогичные северокавказской керамике с зооморфными ручками [1, с. 108–112, рис. 67, 2 , 3 , 9 ; рис. 69, 3 , 7 , 14 ], а также кувшины-двуручники [12, рис. 22, 7 ; рис. 43, 7 ]. Распространение подкурганных катакомбных погребений на Нижнем Дону связывают с аланами-танаита-ми Аммиана Марцеллина [4, с. 292]. Время катакомбного погребения в кургане у с. Ло-сево позволяют определить бронзовые пряжки, обладающие диагностическими признаками поясной гарнитуры второй половины IV в. н. э. [9, с. 196, 203, рис. 1, П , 11 ]. Бусина многоцветного стекла относится к так называемым крапчатым, которые ранее датировались весьма широко, а сейчас более определенно относят к гуннскому времени [11, с. 112–114, рис. 115, 15–18 ]. Золотые накладки из тонкой перегнутой пластинки с гвоздиками для крепления известны у сарматов с I в. н. э., но также доживают до гуннского времени. Таким образом, по сочетанию этих находок, а также выразительному набору керамики погребение у с. Лосево, скорее всего, совершено ближе к концу IV века. Вполне вероятно, что оно могло принадлежать алану-танаиту, уцелевшему после гуннского погрома и откочевавшему в глубинные районы Подонья, не затронутые гуннским вторжением.

Березовка (рис. 1, 2 ). Курганный могильник 4 у с. Березовка Воробьевского района Воронежской области насчитывает до 20 задернованных насыпей. В 2017 г. экспедицией Воронежского государственного педагогического университета исследованы два кургана.

Курган 8. Диаметр его насыпи 10 м, высота не более 0,5 м. Под вершиной кургана открыто единственное подбойное погребение (рис. 3). Могильный выкид отсутствовал, так как он весь был сброшен во входную шахту и утрамбован. Прежде, чем описывать погребение, следует остановиться на находке под насыпью кургана металлических деталей конской упряжи, лежавших на погребенной почве в 2 м к юго-востоку от угла входной шахты.

Бронзовое кольцо от удил диаметром 6,2 см (рис. 4, 1 ). На нем два прямоугольных зажима из серебряных пластин размерами 1,5 х 2,5 см с парой заклепок для крепления ремней. Крупные дополнительные кольца удил с такими зажимами распространяются с III в., весьма характерны для IV в., но продолжают встречаться и в эпоху Великого переселения народов [10, с. 50].

Бронзовая ромбическая бляха, покрытая листовым серебром (рис. 4, 2 ). Верхний и нижний углы бляхи оформлены в виде округлых «ушек». По углам и в середине имеются отверстия, в некоторых из них сохранились заклепки для крепления к кожаной основе. Длина изделия до краев «ушек» 7 см, ширина 4,7 см, толщина до 2 мм. По аналогии с ромбическими бляхами из Старицы 60/1 и Центрального VI 16/8 березовскую находку есть основания атрибутировать как конский налобник или наносник. Но, если вышеуказанные бляхи найдены в позднесарматских погребениях хронологических групп IIa и IIб [9, с. 207–208, рис. 4Г, 5А], то можно допустить, что березовская фигурная бляха сложной формы типологически должна относиться к более позднему времени.

Бронзовые круглые, покрытые листовым серебром бляхи – три экземпляра (рис. 4, 3–5 ). Одна (видимо, центральная) имеет диаметр 6,5 см, две другие (боковые) – по 4 см. Основа всех блях, как и ромбического налобника, сделана из бронзы, покрытой тонким листовым серебром. При этом края серебряного листа загнуты за борт бронзового основания. Толщина этих блях 1,5–2 мм. Они также крепились к кожаной или деревянной основе посредством пяти серебряных заклепок длиной 0,7–0,8 см.

Серебряные бляшки – 10 экз. (рис. 4, 6 ). Они полусферической формы, диаметром около 1 см при высоте 0,5 см. В центре – отверстие и заклепка для крепления к кожаной основе. Такие украшения узды получают распространение в комплексах хронологической группы IIIа [9, с. 206–207, рис. 9Б, 4 ].

Серебряный наконечник ремня (рис. 4, 7 ). Изготовлен из пластины толщиной 1 мм, имеет прямоугольную форму, его окончание при-острено. В основании наконечника есть круглое отверстие для крепления к ремню. Длина наконечника 4,1 см, ширина 0,9–1 см.

Погребальное сооружение под курганной насыпью в виде подбоя с прямоугольной шахтой размерами 0,6 х 1,8 м, глубиной в материке 1,65 м (рис. 3). Она ориентирована по линии С–Ю. С запада к длинной стенке шахты примыкает овальная камера размерами 0,8 х 2,1 м. На органической подстилке лежал скелет взрослого человека, скорее всего, женщины, вытянуто, на спине, головой на север. Ее череп имеет признаки прижизненной деформации. В ногах обнаружен железный нож (рис. 3, 1 ; рис. 4, 9 ), а также горшок грубой лепки (рис. 3, 2 ; рис. 4, 8 ). У него короткий, отогнутый наружу венчик, яйцевидное тулово, плоское дно. По форме сосуд близок одному из типов позднесарматской лепной посуды [19, с. 28, рис. 8, 3 ]. Слева от грудной клетки погребенной найден фрагмент округлого деревянного прута диаметром 0,5 см, в который вбит бронзовый гвоздик (рис. 3, 4 ; рис. 4, 10 ). Тут же лежал кожаный шарик с отверстием, разрушившийся при извлечении (рис. 3, 3 ).

Тип погребального сооружения в виде подбоя, северная ориентировка погребенной, искусственно деформированный череп, а также лепной горшок и уздечный набор указывают на то, что погребение совершено согласно позднесарматской традиции. Металлические детали конской упряжи указывают на время ближе к финалу позднесарматской культуры.

Курган 9 . Диаметр его насыпи 9 м, высота не более 0,2 м. Под вершиной обнаружено единственное погребение в виде подбоя (рис. 5). Могильным выкидом была забита входная шахта и камера. Шахта ориентирована по линии ЗЮЗ–ВСВ, она узкая, углублена в материк на 1 м. С северо-запада к ней примыкает овальная в плане камера размерами 1,15 х 2 м. На органической подстилке лежал скелет мужчины, вытянуто, на спине, головой на востоко-северо-восток. У левой стопы найдена фибула (рис. 5, 1 ), а на поясе пронизь из минерала (рис. 5, 2 ). Между северо-западной стенкой могилы и погребенным находились железный меч (рис. 5, 3 ), кинжал

(рис. 5, 4 ), а ближе к правой руке – каменный оселок (рис. 5, 5 ). Под плечевой костью этой же руки оказался верх лепного сосуда (рис. 5, 6 ). Между юго-восточной стенкой и левым плечом погребенного найдены еще четыре сосуда: три лепных горшка (рис. 5, 7–9 ) и гончарная миска (рис. 5, 10 ). Внутри миски обнаружены кости мелкого рогатого скота (рис. 5, 11 ). Между грудной клеткой и плечевой костью левой руки лежал железный наконечник стрелы, который мог находится в теле погребенного (рис. 5, 12 ). Укажем, что у края с северо-восточной стенки шахты находились серебряный наконечник ремня и фрагментированное железное кольцо.

Бронзовая фибула с высотой спинки 6,2 см (рис. 6, 1 ). Относится к двучленным прогнутым фибулам со сплошным приемником и узким кольцом для крепления пружинного аппарата. По заключению А.М. Обломского, в целом она выполнена в черняховском стиле, но от черняховских фибул отличается массивностью и наличием рельефного выступа на спинке ². Близкие черняховские фибулы относятся к типу I варианту 3 и датируют ступенями С2 – D1 центральноевропейской хронологии, то есть в основном IV в. н. э. [18, с. 194].

Железный меч с узким лезвием длиной 50 см и шириной у рукояти 4 см (рис. 6, 3 ). Виден плавный переход штыря рукояти в клинок, позволяющий отнести его ко 2 типу [20, c. 17, 21].

Короткий железный меч или кинжал с лезвием у рукояти шириной почти 5 см и длиной 40,5 см (рис. 6, 4 ). На месте рукояти сохранилась серебряная плоская круглая шайба диаметром 0,9 см с отверстием посредине и остатками железного гвоздика для крепления деревянной накладки на штырь рукояти. Формально этот клинок принадлежит тому же типу, что и более длинный меч. Обращает на себя внимание значительная ширина обоих клинков, что более характерно для более поздних мечей III–IV вв. [3, с. 181].

Каменный оселок (рис. 6, 5 ). Представляет собой брусок прямоугольного сечения 1 х 1,5 см длиной 16 см с отверстием для подвешивания. Подобные бруски хорошо известны по погребениям позднесарматского времени.

Пронизь (рис. 6, 2 ). Представляет собой круглое изделие из мела ³ диаметром

• 2,1    см, толщиной 0,6 см с отверстием по центру. Подобные пронизи из меловой породы изредка встречаются в комплексах первых веков н.э. [2, с. 29, табл. 44, 11, 48 ]. Она могла использоваться в качестве детали портупеи.

Сосуд 1 у правого предплечья (рис. 6, 6 ). Сохранился верх груболепного корчагообразного сосуда. Край венчика закруглен, не орнаментирован, тесто с примесью крупного шамота.

Сосуд 2 у черепа погребенного (рис. 6, 7 ). Груболепной горшок с отогнутым наружу венчиком и сильно выраженными плечиками. По составу теста практически идентичен сосуду 1. По форме и фактуре горшок близок одному из типов лепной посуды с поселений типа Инясево-Шапкино на Среднем Хопре [20, с. 125, фото справа], но отличается более подчеркнутыми плечиками.

Сосуд 3 к югу от сосуда 2 (рис. 6, 9 ). Горшок с коротким, отогнутым наружу венчиком, орнаментированным косыми вдавле-ниями, шаровидным туловом и плоским дном, он правлен на гончарном круге. Сосуд относится к IV типу позднесарматских горшков [19, с. 28, рис. 8, 4 ], скорее всего, центральнокавказского производства. Горшки этого типа встречаются и в нижнедонских катакомбах IVв. н. э. [4, с. 289, рис. 6, 11 ].

Сосуд 4 к югу от сосуда 3 (рис. 6, 8 ). Это фрагментированный груболепной горшок с отогнутым наружу венчиком, округлым туловом и плоским дном. Сосуд близок одному из типов позднесарматской лепной посуды, известной и по находкам в нижнедонских катакомбах второй хронологической группы IV в. [7, с. 289, рис. 6, 10 ], но отличается более грубой лепкой.

Сосуд 5 (рис. 6, 10 ). Гончарная миска с загнутым внутрь краем, местами видна под-лощенная поверхность. Такие миски характерны для центральных районов Северного Кавказа III–IV вв. [1, с. 110, рис. 67, 21–24 ], откуда они попадали к поздним сарматам.

Железный наконечник стрелы плохой сохранности (рис. 6, 11 ). Длина наконечника 3,5 см, длина черешка 1,5 см. Относится к черешковым трехлопастным наконечникам, характерным для стрел как средне-, так и позднесарматского времени.

Серебряный наконечник ремня (рис. 6, 12). Он изготовлен из согнутой пополам тон- кой пластины с валикообразным окончанием и крепежом в виде двух штифтиков. Его размеры 1,1 х 1,2 см. Подобные наконечники получают распространение в позднесарматских погребениях группы IIб, являются хроноиндикаторами нижнедонских катакомб первой группы [4, с. 288–289, рис. 4, 15; 9, рис. 8А, 5–6; рис. 10БII], хотя их находки известны в комплексах позднеантичных некрополей Боспора, где они доживают до последней четверти IV – первой половины V в. [8, с. 61, табл. 28, 129, а, б].

Железное кольцо (рис. 6, 13 ). Это рамка пряжки диаметром 2,3 см.

Таковы исследованные на сегодняшний день памятники археологии, позволившие поставить вопрос о выделении на Среднем Дону ранее неизвестной группы погребений рубежа древности и средневековья. Исходя из традиционной периодизации [19, с. 105–109], эти комплексы можно отнести к финальному этапу развития позднесарматской культуры или, скорее, к горизонту, непосредственно предшествующему наступлению гуннской эпохи. Надежные хроноиндикаторы гуннской эпохи появляются лишь в погребениях типа Новая Чигла (рис. 1, 4) [5, с. 219–243] и Подклетного (рис. 1, 5), но особенно в верхнедонских грунтовых могильниках: Животинное (рис. 1, 6), Ксизово 17, 19, Мухино (рис.1, 7) и др. [15, с. 38–74; 16, с. 134–164]. Если в среднедонском Правобережье пока известна одна катакомба, скорее всего, сооруженная для погребения алана-танаита, то в Левобережье (Березовка) явно доминируют позднесарматские признаки (подбойные захоронения, в том числе с северной ориентировкой и искусственно деформированными черепами, набор деталей упряжи из кургана 8, сосуды северокавказского производства из кургана 9.

Но помимо позднесарматского, в подбойных захоронениях Березовки просматривается и несарматский компонент – фибула черняховского стиля, а также набор груболепных сосудов. Такая керамика могла принадлежать какой-то группе лесостепного населения, возможно, потомкам «инясевцев» Среднего При-хоперья. На наш взгляд, на это косвенно указывает серия находок бронзовых фибул и металлических деталей поясной гарнитуры, недавно поступивших в Борисоглебский краеведческий музей (рис. 1, 3 , – не опубликованы). Они явно происходят из грунтового могильника довольно узкого хронологического горизонта в пределах ступеней С2–D1 и могут являться свидетельствами продолжения оседлой жизни в Прихоперье в IV в. н. э.