Предварительные результаты комплексного анализа коллективного погребения 631 античного некрополя Волна

Некрополь Волна 1 находится в юго-западной части Таманского полуострова, у подножия северного склона г. Зеленская (Темрюкский район Краснодарского края). Памятник раскапывался в 2016–2018 гг. Сочинской экспедицией Института археологии РАН (руководители работ – Р. А. Мимоход,

1 Работа выполнена при финансовой поддержке гранта РНФ № 23-18-00196 «Комплексные исследования нового городского некрополя архаического и классического времени Волна 1 на территории Азиатского Боспора».

П. С. Успенский); работы экспедиции были сосредоточены на северной, ранней части некрополя, датирующегося серединой/второй четвертью VI в. – началом III в. до н. э. ( Мимоход и др ., 2018; Петракова и др ., 2024); большая часть некрополя исследовалась специалистами ООО «Ирида» под руководством И. В. Цокур с 2015 г., общая площадь раскопок составила ок. 121 000 кв. м ( Цокур и др ., 2022а).

Всего в ходе работ 2015–2018 гг. было изучено 1381 погребение и 725 ком-плексов², давших обильный и разнообразный погребальный инвентарь; с части некрополя происходят находки редких для Причерноморья категорий ( Мимоход и др ., 2018), среди которых венок на костяной позолоченной основе с бронзовыми лепестками и позолоченными бусами из склеповой гробницы (погребения) 631.

Погребальное сооружение было устроено в котловане, на дне которого по периметру установлен ящик из сырцовых блоков (рис. 1). Яма имела прямоугольную форму, ее размеры составляли 3,4 × 2,25 м, она была вытянута по линии восток – юго-восток – запад – северо-запад. Дно могилы располагалось на отметках -538…-542 см. Размеры погребальной камеры – 2,6 × 1,3 м. В северо-западном углу ямы был совершен современный грабительский вкоп, в результате которого пострадала соответствующая часть могилы.

В сырцовом ящике были обнаружены скелеты 11 индивидов, анатомический порядок сохранили только три костяка (№ 1, 3, 4). Скелет индивида № 1 принадлежал женщине 35–45 лет (табл. 1)3, костяк находился в вытянутом на спине положении, головой ориентирован на восток – юго-восток. Скелет индивида № 3 принадлежал мужчине 20–24 лет, костяк находился в вытянутом на спине положении, головой ориентирован на восток – юго-восток. Скелет индивида № 4 принадлежал мужчине старше 55 лет, костяк находился в вытянутом на спине положении, головой ориентирован на восток – юго-восток. Останки предшествующих захороненных в могиле индивидов № 7–10 были смещены к западной стенке и анатомического порядка, соответственно, не имели. В погребении также присутствовали в переотложенном состоянии костные останки младенца (плода? 7–8 мес.)4.

Таблица 1. Сохранность останков человека в склеповой гробнице 631 (Антропологические определения выполнены к. и. н. А. Н. Абрамовой)

Погребение, индивид	Пол	Возраст	Сохранность
П. 631 и. 1	Женский	Maturus I (35–45 лет)	Длинные кости, фрагменты ребер, таза, лопаток, грудины, крестца, позвонков. Череп с разрушенным основанием и без левой скуловой кости
П. 631 и. 2	Ребенок	Infantilis II (7–10 лет)	Фрагменты плечевых костей
П. 631 и. 3	Мужской	Juvenilis II (20–24 года)	Лобная, скуловые, височные кости, фрагменты теменных и затылочной костей, верхней и нижней челюстей. Кости ног, плечевые без проксимальных эпифизов, кости левого предплечья, дистальный конец правой лучевой, фрагменты таза, ребер, позвонков, ключиц
П. 631 и. 4	Мужской	Senilis (старше 55 лет)	Нейрокраниум, нижняя челюсть, фрагменты верхней челюсти. Фрагменты плечевых, большеберцовых и малоберцовых, костей левого предплечья, бедренных костей. Фрагменты таза, ребер, позвонков, надколенники, таранные кости
П. 631 и. 5	Женский?	Adultus (25–35 лет)	Фрагменты лобной и теменных костей
П. 631 и. 6	Мужской	Maturus II (45–55 лет)	Затылочная кость, фрагменты лобной, теменных, правой височной, нижней челюсти. Дистальная части плечевых костей, диафизы большеберцовых, правая таранная кость, проксимальная часть правой локтевой, фрагменты правой малоберцовой, лучевых костей. Фрагменты таза, позвонков, ребер, кости стоп и кистей
П. 631 и. 7	Женский	Adultus (25–35 лет)	Затылочная, височные кости, фрагменты верхней и нижней челюстей. Правая большеберцовая, дистальная часть левой большеберцовой, диафиз правой бедренной кости. Ключицы, диафизы плечевых костей, кости стоп и кистей, фрагменты позвонков, таза, ребер
П. 631 и. 8	Мужской	Adultus (25–35 лет)	Фрагменты нейрокраниума, нижней и верхней челюстей, скуловых костей. Фрагменты диафизов бедренных костей, большеберцовых и малоберцовых, дистальные части плечевых, кости стоп и кистей. Фрагменты таза, ребер, позвонков, лопаток
П. 631 и. 9	Мужской?	Juvenilis II (20–24 года)	Затылочная кость, фрагменты теменных, левая височная, левая скуловая, нижняя челюсть, фрагменты верхней челюсти. Мелкие фрагменты диафизов бедренных костей, большеберцовых и малоберцовых, лучевых костей. Кости стоп и кистей, фрагменты ребер

Окончание табл. 1

Погребение, индивид	Пол	Возраст	Сохранность
П. 631 и. 10	Ребенок	Infantilis II (10–14 лет)	Фрагменты нижней челюсти, теменные кости, зубы. Левая ключица, головка бедренной кости, тело поясничного позвонка, диафиз левой плечевой кости, фрагменты ребер
П. 631 и. 11	Ребенок (плод?)	Foetus (7–8 лунных месяцев)	Фрагменты правой бедренной кости, большеберцовая кость, ключица, фрагмент плечевой кости, фрагмент теменной кости

Рис. 1. Сводный план захоронений в склеповой гробнице 631

Захоронение сопровождал многочисленный и разнообразный инвентарь. У индивида № 1 под правой ладонью находилась медная монета. У индивида № 4, в районе левой стопы, располагался красноглиняный кувшин и чернолаковая солонка. В районе кисти правой руки индивида № 65 обнаружена бронзовая игла. Железный нож с костяной рукоятью находился между скелетом индивида № 4 и скоплением костей смещенных индивидов № 7–10. Еще один железный нож с костяной рукоятью и железный перстень находились в центральной части этого скопления.

На западном краю скопления костей смещенных индивидов № 7–10 лежали красноглиняный унгвентарий, бронзовое зеркало со следами слома/среза родной рукояти и железный наконечник копья. Восточнее был обнаружен чернолаковый арибаллический лекиф. У черепа индивида № 7 находился сломанный пополам венок из позолоченной костяной основы с бронзовыми лепестками и позолоченными бусинами6. Между черепом индивида № 7 и восточной стенкой ящика найден фрагмент венчика чернолакового лекифа.

Возле черепа индивида № 6 обнаружены две медные монеты. В северо-западном углу погребальной камеры, в районе грабительского вкопа, находились одна чернолаковая солонка, две чернолаковые тарелки и красноглиняный сосуд. В самом грабительском вкопе обнаружены следующие находки, которые не сохранили положение iп situ : три красноглиняных кувшина, фрагмент алебастрового сосуда, красноглиняная миска, краснофигурная пелика, красноглиняная пелика и фрагмент алебастрового алабастра.

Микростратиграфия и датировка сырцового ящика

Анализ химического состава цветного металла7 предметов сопровождающего инвентаря (табл. 2; рис. 2), особенно литого зеркала со следами кузнечной доработки, которое можно отнести к зеркалам с боковой рукоятью со следами ее слома/среза, имеющими треугольную форму (подгруппа 3; Сапрыкина и др., 2023), показал, что использованные бронзы, как оловянные (табл. 2, № 1, 2), так и оловянно-свинцовые (табл. 2, № 3, 4), относятся к стандартному для некрополя набору сплавов. Этот стандартный набор сплавов, скорее всего, в своей основе имеет использование многократно переплавленного лома цветного металла, в том числе условно «греческого»; другой сырьевой источник для цветного металла в погребении 631 не прослеживается. Аналогичные по рецептуре сплавы для грунтового некрополя Волна 1 оказались наиболее характерны для конца VI – IV в. до н. э. (Сапрыкина и др., 2024. С. 215), притом что монеты из ящика (по крайней мере, наиболее сохранные, сопровождавшие индивидов № 1 и 6) относятся к монетам типа 119, 131, по типологии В. А. Анохина (Анохин, 1986. С. 141, № 119, 131), и датируются временем ок. 294–284 гг. до н. э. / 284–275 гг. до н. э. Они маркируют дату прекращения функционирования погребального сооружения, которое, судя по имеющемуся погребальному инвентарю, функционировало длительное время.

Таблица 2. Результаты аналитического исследования химического состава изделий из цветного металла из склеповой гробницы 631

№	Наименование	Сu	Fe	Сo	Ni	Zn	As	Ag	Sn	Sb	Pb
п/п	предмета	c/%	c/%	c/%	c/%	c/%	c/%	c/%	c/%	c/%	c/%
1	игла	88,307	0,105	0,000	0,000	0,000	0,000	0,087	11,417	0,084	0,000
2	зеркало	89,987	0,107	0,000	0,000	0,000	0,126	0,000	9,745	0,034	0,000
3	монета	94,719	0,23	0,000	0,000	0,001	0,34	0,08	2,49	0,82	1,32
4	монета	94,29	0,14	0,02	0,03	0,000	0,31	0,000	3,71	0,36	1,14
5	монета	92,429	0,17	0,000	0,02	0,000	0,11	0,000	7,01	0,001	0,26

Рис. 2. Цветной металл из гробницы 631

1 – монета бронзовая под правой ладонью индивида № 1; 2, 3 – монеты бронзовые, найденные у черепа индивида № 6; 4 – зеркало бронзовое из скопления смещенных костей

15 см

Реконструируемая микростратиграфия погребения такова: индивид № 1 представлял собой первый (верхний) ярус, его сопровождала монета, датированная ок. 284–275 гг. до н. э.; под ним лежал индивид № 3 (второй ярус). Он перекрывал скелет индивида № 4 третьего (нижнего) яруса, рядом с которым находилась одна из двух чернолаковых солонок (рис. 3: 1 ), относящихся к солонкам на кольцевом поддоне с загнутым внутрь краем (Saltcellar, footed) ( Sparkes, Talcott , 1970. P. 137; Rotroff , 1997a. P. 166–167). Это самый поздний тип солонок ( Егорова , 2017. С. 83), он датируется от второй четверти IV в. до н. э. и вплоть до середины III в. до н. э. Обе солонки полностью, включая поддон, покрыты лаком, имеют профилированный кольцевой поддон с бороздкой по внешнему краю и достаточно тонкие стенки. Эти признаки отличают солонки конца IV – начала III в. до н. э. от более ранних. Они довольно близки к маленьким чашам и отличаются от них только пропорциями ( Chechuliпa , 2021. P. 171– 173). Такие чаши по материалам Афинской Агоры датируются от 325 г. до н. э. до 275 г. до н. э. ( Rotroff , 1997a. P. 163, 167, 341, 347. № 1000, 1001, 1075–1078). Наиболее близкие солонки из Аполлонии, по мнению М. Дамянова, датируются концом первой четверти III в. до н. э. ( Дамянов , 2023. С. 65. Обр. 41: 46, 63, 289). Исходя из сочетания всех признаков, солонки из данного сырцового ящика следует отнести к самому концу IV в. до н. э., а скорее – к первому десятилетию III в. до н. э.

Кости остальных индивидов были смещены преимущественно к северной стенке погребальной камеры и также относились к нижнему ярусу. Черепа индивидов № 7–10 были компактно уложены рядом, в северо-восточном углу погребения: это позволяет сделать осторожное предположение о том, что первоначально умершие были ориентированы головами на восток. Череп индивида № 5 располагался у правого плеча индивида № 4, а череп индивида № 6 лежал на южном краю скопления смещенных костей. Здесь, в этом скоплении смещенных костей, помимо редчайшей находки венца из позолоченной костяной основы, литого зеркала из оловянной бронзы, находился ряд датирующих сосудов, прежде всего арибаллический лекиф с изображением пальметты (рис. 3: 2 ). Такие лекифы типичны для погребений IV в. до н. э. ( Цокур и др ., 2022a. С. 119; Chechuliпa , 2024. P. 124; Gex , 1993. P. 61; Stolba, Rogov , 2012 . P. 262). Они имеют довольно широкую датировку – от начала IV в. до н. э. до его конца и даже до начала III в. до н. э. ( Robiпsоп , 1950. P. 150; Иванов , 1963. С. 104–116; Дамя-нов , 2023. С. 73). В отечественной и зарубежной литературе предпринимались попытки дать более точную датировку данной формы сосудов ( Иванов , 1963. С. 104–116; Козуб , 1974. С. 70, 99; Рогов , 1994. С. 45; Буравчук , 2007. С. 36–59; Rоbiпsоп , 1950. P. 146–150; Hermary et al ., 2010. P. 186–187; Stоlba, Rоgоν , 2012 . P. 263; Κωτίτσα , 2007. Σ. 48–49; Λιλιμπάκη-Ακαμάτη, Ακαμάτης , 2014. Σ. 191–193),

Рис. 3 (с. 426). Датирующий керамический материал

1 – солонка чернолаковая, индивид № 4; 2 – арибаллический лекиф с изображением пальметты из скопления смещенных костей; 3 – краснофигурная пелика из мешаного слоя грабительского вкопа; 4 – красноглиняный пунийский бальзамарий-бомбилий из северо-западного угла усыпальницы однако их нельзя назвать полностью удавшимися, так как авторы основывали ее либо на форме сосудов, которая была довольно консервативной, либо на различиях в изображении пальметты. В настоящее время наиболее удачной является типология Зои Котицы (Κωτίτσα, 2019. Σ. 209–223), которая учла более 200 ле-кифов с пальметтами из некрополя Пидны. В своей типологии она основывалась также на материалах других некрополей, поселений и таких комплексов, как кораблекрушения. Совместив данные о формах сосудов и проанализировав декор, она отнесла лекифы из некрополя Пидны к 16 аттическим мастерским, охватывающим период со второй четверти до конца IV – начала III в. до н. э. Сосуд из рассматриваемого ящика относится по ее типологии к произведениям афинской мастерской II9, которая работала довольно долго, в течение почти всей второй половины IV в. до н. э. (Κωτίτσα, 2019. Σ. 220–221). Самый ранний лекиф этой мастерской происходит из некрополя Керамика и датируется 340-ми гг. до н. э. (Κоνacsоνics, 1990. S. 114. № 110: 2. Taf. 49: 5). Наиболее поздние сосуды происходят из некрополей Пидны и Пелы и датируются последней четвертью – концом IV в. до н. э. (Κωτίτσα, 2019. Σ. 221; Λιλιμπάκη-Ακαμάτη, Ακαμάτης, 2014. Σ. 90. № 92/33: 311. εικ. 351–352). По мнению Зои Котицы, основная активность работы данной мастерской приходится на 330–310 гг. до н. э. Видимо, этим временем следует датировать и данный лекиф. В некрополе Волна 1 также известны подобные лекифы, например, в погребении 133 последней четверти IV в. до н. э. (Цокур и др., 2022б. С. 24–25). В этом же перемещенном скоплении был найден унгвентарий красноглиняный, относящийся к лекифо-идным бальзамариям (Forma A) к серии 23.11, по типологии Андреа Камилли, а по форме ножки – к близкой серии 13.3. Обе серии датируются в пределах IV в. до н. э., но серия 23.11 – второй половиной столетия (Camilli, 1999. P. 56, 66. Tav. 3: 10). Уточнить датировку помогают близкие по размерам, форме ножки и тулова унгвентарии из хорошо датированных комплексов некрополя Волна 1 (погребение 74/2015) (Цокур и др., 2022а. С.100) и Виноградный 7 (погребения 23/2015, 2/2016 и 60/2016). Три из четырех комплексов датируются по монетам и инвентарю 330–315 гг. до н. э. (Абрамзон, Сударев, 2017. № 254; Анохин, 1986. № 112).

В грабительских отвалах в северо-западном углу погребальной камеры оказалась и краснофигурная пелика с изображением протом грифона, Амазонки и коня; роспись сосуда относится к т. н. «Керченскому стилю» (рис. 3: 4 ). Такие пелики довольно часто встречаются на Боспоре и приписываются «мастеру Амазонки» ( Jaeggi , 2012. P. 175; ARV 1478–1480) или «Group of Mytilene 590» (ARV 1480,1) и датируются 340–320 гг. до н. э. Однако следует обратить внимание на оборотную сторону пелики с изображением двух юношей, стоящих лицом друг к другу. Это изображение, а также оформление венчика пелики довольно заметно отличается от большинства сосудов данной группы и ближе к произведениям мастерской группы «Олинф 5.156», которая работала во второй четверти IV в. до н. э. ( Шталь , 2000. С. 99–100. № 180; Сorpus Vasorum…, 2003. P. 26 Pl. 16. Inv. II 1b 374). Мы видим и пропорции фигур, и характерные для этой группы позы, и оформление венчика. Атрибуция подобных ваз довольно сложна, так как художники могли работать в разных мастерских, переходить из одной в другую и т. д. ( Jaeggi , 2012. P. 175;

Rоtrоff , 1997b. Σ. 401–404; Петракова и др ., 2019. С. 107–108). По мнению Мартина Лагнера ( Laпgпer , 2013. P. 127–170), более важными для хронологии подобных сосудов являются не изображения, а изменения пропорций. Исходя из предложенной им типологии, по форме тулова, поддона, венца, ручек и расстояния от венца до ручек пелика соотносится с формами G4-6, 12, которые датируются 330–320 гг. до н. э. (Ibid. P. 146). С учетом формы и изображений на обеих сторонах мы можем сузить дату производства данного сосуда до 330-х гг. IV в. до н. э.

Там же, в грабительском вкопе, остался красноглиняный сосуд (рис. 3: 3 ), относящийся к лекифоидным унгвентариям, по типологии А. Камилли ( Ca-milli , 1999. P. 24. Fig. 10). Наиболее близкие формы представлены в сериях А. 11. 1–3, А. 12. 2, 4, А. 13. 1–2, А. 14. 1–2, А. 22. 1, А. 23. 11 (Ibid. P. 50–69. Tav. 1–3, 6, 7, 10). Эти серии можно объединить территориально и хронологически. Большинство из них происходит либо из Испании, либо с территории юга Италии и, в частности, из пунийских колоний Сицилии, а также с территории Этрурии. По мнению А. Камилли, все эти сосуды относятся к лекифо-идным бальзамариям испано-пунийской традиции (Ibid., 1999. P. 30), однако, на наш взгляд, это пунийская традиция, получившая распространение на контактных территориях; существовала она непродолжительное время. Основная масса этих сосудов датируется в пределах второй половины IV – первой четверти III в. до н. э., однако следует отметить, что наиболее массово они распространяются в 325–275 гг. до н. э. Наиболее близкие по форме сосуды из сводки А. Камилли (А.13.2, А. 14. 1–2) происходят из Этрурии (Вольтера, Норчиа, Тарквиния) или из района Таранта и датируются 320–300/280 гг. до н. э. Довольно близкий по форме сосуд Ж. П. Морель относит к серии 7135. Этот сосуд происходит из некрополя Липари, датируется последней четвертью IV в. до н. э. и относится к местному производству ( Mоrel , 1994. P. 403. Pl. 201). Наиболее близкие по форме сосуды встречены в могиле 1317 некрополя Акраганта, которая датируется в пределах последней четверти IV в. до н. э. ( de Mirо , 1989. P. 84–85. Tav. LXVII. Т. 1317). Еще один набор подобных сосудов происходит из гробницы в Капуе ( Beпassai , 2011. P. 315–325. Tav. 2). Автор датирует гробницу второй половиной IV в., однако в этой гробнице встречено два скифоса, один из которых, по типологии Мореля, датируется от конца IV до начала III в. до н. э. (форма 4370) ( Mоrel , 1994. P. 310–31. Pl. 131), а также унгвентарий формы Forti VII 2, которые датируются также концом IV – началом III в. до н. э. ( Fоrti , 1962. P. 143–155).

Таким образом, сырцовый ящик (погребение 631), содержащий скелеты 11 индивидов, можно датировать 30-ми гг. IV в. до н. э. – первой четвертью III в. до н. э.; погребение незаурядное и по количеству захороненных, и по составу погребального инвентаря. Оно предоставляет большие возможности для выделения разных групп населения, выявления автохтонных и пришлых групп, реконструкции историй отдельно взятых индивидов, захороненных в грунтовом некрополе Волна 1. Для решения этой задачи был проведен изотопный анализ соотношений δ13С и δ15N, 87Sr/86Sr костной ткани для 7 индивидов из погребения 631. Выбор обусловлен сохранностью образцов костной и зубной ткани погребенных и их наличием.

Аналитические исследования

Особенностью некрополя Волна 1 является крайне плохая сохранность костной ткани человека, которая в большинстве случаев не только не позволяет применить весь спектр классических антропологических методов исследования, но и затрудняет половозрастную диагностику останков. В этом случае использование изотопных методов исследования становится едва ли не единственным инструментом, позволяющим дифференцировать местное население.

Аналитические исследования изотопного состава легких элементов (δ¹³С и δ¹⁵N) коллагена проводились в лаборатории Центра коллективного пользования Института проблем экологии и эволюции им. А. Н. Северцова РАН «Инструментальные методы в экологии»⁸, пробоподготовка образцов осуществлялась на базе Центра коллективного пользования ИА РАН согласно стандартному протоколу ( DeNirо, Epsteiп , 1981; Jørkоν et al ., 2007). Полученные данные приведены в таблице (табл. 3).

Таблица 3. Индивидуальные значения δ13C; δ15N, ‰ для погребенных в склеповой гробнице 631

Погребение, индивид	Пол	Возраст	87 Sr/ 86 Sr	SE, abs	Тип образца
П. 631 и.1	Женский	Maturus I (35–45 лет)	0,708502	0,00001	Эмаль зуба (М1)
П. 631 и.3	Мужской	Adultus I (20–24 года)	0,709717	0,000006	Эмаль зуба (М1)
П. 631 и.4	Мужской	Senilis (старше 55 лет)	0,709533	0,000005	Эмаль зуба (М1)
П. 631 и.7	Женский	Adultus (25–35 лет)	0,709534	0,000007	Эмаль зуба (М1)
П. 631 и.8	Мужской	Adultus (25–35 лет)	0,709574	0,000006	Эмаль зуба (М1)
П. 631 и.9	Мужской ?	Adultus I (20–24 года)	0,709659	0,000006	Эмаль зуба (М1)
П. 631 и.10	Ребенок	Infantilis II (10–14 лет)	0,709612	0,000005	Эмаль зуба (М1)
Фон-1 (45.202740 S, 36.790044 E)			0,709285	0,000008	Вода из вулкана
Фон-2 (45.198613 S, 36.697644 E)			0,709545	0,000006	Вода из колодца (глубина 6 метров)

Окончание табл. 3

Погребение, индивид	Пол	Возраст	87Sr/86Sr	SE, abs	Тип образца
Фон-3			0,709320	0,000007	Дикорастущее злаковое с водораздела (пырей ползучий, Elymus repeпs )
Фон-4			0,709412	0,000014	Дикорастущее аридное с водораздела (полынь полевая, Artemisia maritima )
Фон-5			0,709366	0,000007	Растение пойменное (клубнекамыш широкоплодный, Bоlbоschоeпus Laticarpus )
Фон-6			0,709146	0,000006	Дерево (береза, Betula )
Фон-9			0,709152	0,000005	Раковина виноградной улитки ( Helix pоmatia )

Изотопный анализ стронция методом мультиколлекторной масс-спектрометрии с индуктивно связанной плазмой (МК-ИСП-МС) проведен в Центре коллективного пользования «Геоаналитик» Института геологии и геохимии Уральского отделения РАН (лаборатория физических и химических методов ис-следования)⁹. Подготовка образцов, выделение стронция, измерение изотопных соотношений для аппатита кости проводились согласно общепринятой методике ( Киселева и др. , 2021). Полученные данные приведены в таблице (табл. 4). Помимо результата в итоговой таблице также приведены и показатели точности результата анализа – стандартная ошибка среднего значения единичного измерения (standard error of the mean, SE).

Таблица 4. Индивидуальные значения 87Sr/86Sr для погребенных в склеповой гробнице 631

Погребение/ индивид	Пол	Возраст	Тип образца	δ13С, ‰	δ15N, ‰	%С	%N	mass С/N	atom С/N
П. 631 и. 1	Женский	Maturus I (35–45 лет)	1 моляр	-17,64	13,00	37,9	13,3	2,9	3,3
П. 631 и. 1	Женский	Maturus I (35–45 лет)	Кость	-18,05	12,57	37,1	13,1	2,8	3,3
П. 631 и. 3	Мужской	Adultus I (20–24 года)	Кость	-18,09	11,12	33,2	11,7	2,8	3,3

Окончание табл. 4

Погребение/ индивид	Пол	Возраст	Тип образца	δ13С, ‰	δ15N, ‰	%С	%N	mass С/N	atom С/N
П. 631 и. 4	Мужской	Senilis (старше 55 лет)	1 моляр	-18,14	12,17	35,0	12,2	2,9	3,3
П. 631 и. 4	Мужской	Senilis (старше 55 лет)	3 моляр	-18,20	12,48	37,9	13,3	2,8	3,3
П. 631 и. 4	Мужской	Senilis (старше 55 лет)	Кость	-18,06	12,21	38,2	13,5	2,8	3,3
П. 631 и. 7	Женский	Adultus (25–35 лет)	Кость	-18,07	12,35	39,3	13,8	2,8	3,3
П. 631 и. 8	Мужской	Adultus (25–35 лет)	Кость	-18,13	12,33	37,4	13,2	2,8	3,3
П. 631 и. 9	Мужской ?	Adultus I (20–24 года)	Кость	-18,15	12,32	39,0	13,8	2,8	3,3
П. 631 и. 10	Ребенок	Infantilis II (10–14 лет)	Кость	-18,04	11,69	21,0	7,4	2,8	3,3

В качестве образцов для определения изотопных сигналов использована эмаль первого моляра человека, зуба, формирование которого происходит в раннем детстве. Фоновые образцы по содержанию 87Sr/86Sr представлены питьевой водой из колодца 6-метровой глубины, расположенного в пос. Сенной (Фон-2), грязевого вулкана (Фон-1), наземных растений (Фон-3–6), раковиной моллюска (Фон-9) (табл. 4). При исследовании показателей азота и углерода для аналитических исследований использованы фрагменты краниального скелета человека (свод черепа), костная ткань, которая изменяется достаточно динамично и дает информацию о последних десяти годах жизни индивида. Также использована зубная ткань первого и второго моляров, которая может предоставить информацию о периоде детства и юношества погребенного. Так, для двух индивидов из ящика показатели азота и углерода получены условно для разных периодов жизни: для индивида № 4 (мужчина, senilis – старше 55 лет) это три периода: раннее детство – юношество – последние 10 лет жизни; для индивида № 1 (женщина, maturus I – 35–45 лет) – это этап раннего детства и последние годы жизни.

Результаты и обсуждение

Диапазон значений биодоступного стронция можно обозначить интервалом 0,709146–0,709545. Фоновая изотопная картина на текущий момент, вне сомнения, неполна без представления результатов по изотопным сигналам животных из археологических комплексов некрополя Волна 1, археологического зерна и морской фауны. Для прибрежных регионов отдельного внимания заслуживает проблема влияния морской среды на биодоступный стронций и более низкие его показатели. Эти особенности еще требуют обсуждения, так как большая часть образцов находится на этапе пробоподготовки. Тем не менее для исследуемого региона есть целый ряд публикаций, где представлены данные по изотопным исследованиям населения античной Фанагории (как азота и углерода, так и стронция), включая фоновые показатели (Свиркина, 2021; Добровольская, Свиркина, 2018). К примеру, для Восточного некрополя Фанагории образцы по стронцию из различных периодов (эллинистический, римский, позднеантичный) укладываются в диапазон изменчивости современной флоры 0,709453–0,71002 с незначительным превышением показателей для мелкого рогатого скота (0,710131) (Свиркина, 2021).

Учитывая фоновые показатели соотношения изотопов стронция (⁸⁷Sr/⁸⁶Sr) для некрополя Волна 1, можно заключить, что индивиды № 4 (мужчина старше 55 лет), 7 и 8 (мужчина и женщина 25–35 лет) показывают схожие значения и могут быть рассмотрены в качестве местных жителей. Несколько отличны, но консолидированы показатели молодого мужчины и подростка из захороненных в ящике – от 0,709612 до 0,709717. Это индивиды № 3 и 9 (мужчины 20–24 лет), индивид № 10 (подросток 10–14 лет). Отличные от фоновых показателей демонстрирует зрелая женщина 35–45 лет – индивид № 1. Значение ⁸⁷Sr/⁸⁶Sr определяется как 0,708502, что выходит за пределы локальных фоновых значений и может быть интерпретировано как неместный показатель. Ближайшие по значениям показатели с территории Черноморского побережья происходят из с. Веселого (Адлерский район), хотя и встречаются в иных микрорегионах (Дагестан, Ростовская область) ( Шведчикова и др ., 2016; Шишлина, Ларионова , 2013).

Ввиду малочисленности представленной группы ее рацион не является предметом отдельного рассмотрения, полученные показатели изотопов δ13С и δ15N лишь дополняют общую картину. Так, показатели изотопов азота и углерода похожи у индивидов со сходными сигналами стронция, выделенных в качестве местных индивидов (индивиды № 4, 7 и 8). Сигналы индивидов № 9 и 3 также схожи. Отдельного внимания заслуживает индивид № 1 (женщина 35–45 лет), который на этапе раннего детства (здесь и далее δ13С; δ15N, ‰) (-17,64; 13,00) демонстрирует показатели, отличные от индивидов № 4, 7, 8, а также последних десяти лет жизни (-18,05; 12,57), при этом сохраняя повышенный показатель для азота, что может быть обусловлено сохранением пищевых привычек. Тем не менее предположения о неместном происхождение индивида № 1 могут быть подкреплены данными о его отличной пищевой стратегии в период раннего детства. Некоторую смену пищевых предпочтений на протяжении жизни можно проследить также и на примере индивида № 4 (мужчина, старше 55 лет). Это может быть обусловлено как локальными передвижениями и сменой рациона, так и индивидуальными предпочтениями.

Заключение

Полученные предварительные данные комплексного анализа сырцового ящика (погребение 631) некрополя Волна 1 указывают на использование его на протяжении довольно длительного времени, с 330 по 275 гг. до н. э. Одной из возможных атрибуций этого погребального сооружения является отнесение его к категории «семейных»10 усыпальниц, функционировавших на протяжении двух циклов жизнедеятельности среднестатистического греческого домохозяйства – οίκος11 (Haпseп, 2006. P. 53; Gallaпt, 1991. P. 11–53). Исследователи по-разному оценивают продолжительность этих циклов. По мнению Томаса Галланта, один цикл составляет 24 года (Gallaпt, 1991. P. 27), однако Могенс Герман Хансен указывает, что это слишком короткий срок, и продлевает его до 30 лет (Haпseп, 2006. P. 54, 59), опираясь, в частности, на мнение Р. Пресса и К. Вильсона, которые считают, что «средняя продолжительность поколения равна среднему возрасту матерей при рождении дочерей…» (Pressat, Wilsоп, 1985. P. 87). Количество людей, проживающих в таком домохозяйстве, по их мнению, колеблется от 3 до 7, а в среднем составляет 5 человек в цикл (Haпseп, 2006. P. 59; Gallaпt, 1991. P. 27–30), при этом одновременно в домохозяйстве могли проживать представители трех поколений (на начальном этапе – один из старших представителей рода, его сын с женой и их дети). Не останавливаясь подробно на этом вопросе12, так как он выходит за рамки данной статьи, отметим, что, по мнению Томаса Галланта, средняя продолжительность жизнедеятельности одного домохозяйства равняется двум13, реже – трем, циклам (Gallaпt, 1991. P. 44).

Вероятно, сырцовая гробница 631 на некрополе Волна 1 является неким отражением этой картины, реконструированной исследователями на основе изучения греческой демографии и развития домохозяйств. Судя по полученным данным, первый из захороненных в этой семейной усыпальнице индивидов являлся местный мужчина старше 55 лет (инд. № 4); важно отметить, что дальнейшие захоронения местных жителей (вероятно, членов одного домовладения) совершались в греческой погребальной традиции и сопровождались предметами, часто не характерными для Азиатского Боспора и не являвшимися предметами импорта в Причерноморье.

Последнее захоронение в этой усыпальнице принадлежит женщине 35–45 лет (инд. № 1), которая, по данным проведенного изотопного исследования, по всей вероятности, не относится к категории местных жителей. Об этом свидетельствуют особенности ее диеты и сигналы изотопа стронция на ранних этапах жизни; при этом захоронена она была явно с отсылкой к греческим погребальным обрядам (обол Харона, положенный в руку). Для большего понимания миграционных путей индивида № 1 еще предстоит реконструировать регион ее проживания в период юношества и последние годы до момента захоронения в данной усыпальнице, завершившего ее функционирование, как и в целом соотнести рацион для остальных погребенных по расширенной выборке. Однако даже эти предварительные данные, рассмотренные в статье, важны для понимания греко-варварских взаимоотношений (процесса смешивания/ассимиляции населения) в период поздней классики – раннего эллинизма на Боспоре.