Западные элементы в позднесарматских памятниках

DOI:

Цитирование. Кривошеев М. В. Западные элементы в позднесарматских памятниках // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 4, История. Регионоведение. Международные отношения. – 2018. – Т. 23, № 3. – С. 169–175. – DOI:

В отличие от среднесарматской культуры, для которой характерно большое количество находок, представляющих высокую художественную ценность, позднесарматские погребальные комплексы выглядят значительно беднее. В наборах инвентаря рядовых комплексов отражается прижизненная специализация погребенных [14, с. 84–114]. Немногочисленные элитные погребения отличаются от рядовых бóльшим разнообразием инвентаря, но высокохудожественные вещи в них встречается редко.

Яркими, неординарными находками в позднесарматских захоронениях являются импортные вещи. Они могут указывать нам на основные направления связей кочевников сер. II – IV в. н. э.

Наиболее активные контакты позднесарматских племен сложились с производственными центрами Северного Кавказа и Нижнего Дона. Из мастерских этих регионов в степь попадал самый массовый материал – гончарные керамические изделия, фибулы, зеркала.

В меньших количествах к кочевникам поступали вещи с территории лесостепной зоны. Лесостепные и лесные производственные центры в определенные периоды позднесарматской культуры снабжали сарматов металлическими деталями костюма. Хорошо известные пряжки-сюльгамы преимущественно поступали оттуда, на позднем этапе встречаются детали ременной гарнитуры [9, с. 142].

Среднеазиатские связи в позднесарматское время наиболее активно прослеживаются на материалах Южного Приуралья [8].

С территории Средней Азии к сарматам попадали керамические сосуды [12], нефритовые детали отделки мечей и ножен, китайские зеркала и их подражания [8; 11]. О широком распространении и разнообразии среднеазиатских импортов в сарматской кочевой среде говорить не приходится.

В данной статье хотелось бы проанализировать связь позднесарматских кочевников с античным миром.

C сер. II в. до сер. III в. н. э. город Тана-ис, находившийся в низовьях Дона, и его окрестности являлись основной контактной зоной античного мира и племен позднесарматской культуры. Безусловно, нельзя представлять Танаис единственно возможным контактным центром. Однако именно на территории Нижнего Подонья обнаружено наибольшее количество богатейших захоронений позднесарматской культуры, в которых найдены вещи античного происхождения.

Нам известно, что в период появления позднесарматских кочевников в Нижнем По-донье между 137 и 155 гг. [3, с. 108–119; 5], оборонительные сооружения города были частично разрушены, однако город быстро восстановился [1, с. 59]. Спустя несколько десятилетий в танаисской ономастике появляются имена граждан, отцы которых носили имена иранского происхождения [17, с. 102; 20, с. 234, 238, 239, 249]. На поселениях, в некрополях Танаиса и меотских городищ появляются материалы с элементами кочевнического обряда [4]. Все это говорит в пользу тесной связи и серьезного влияния кочевников на жизнь населения Танаиса и меотских поселений.

А вот обратного влияния, которое бы отразилось в позднесарматской погребальной традиции, не отмечается. Сама позднесарматская культура имеет восточное происхождение, и все основные ее признаки также указывают на восточные традиции.

Взаимодействие античного мира и кочевников позднесарматского времени фиксируется по вещам из погребений.

К наиболее часто встречающимся находкам античного мира в сарматских погребениях относится металлическая посуда римского или провинциально-римского производства. География их охватывает весь ареал распространения позднесарматской культуры [7]. Для этого времени существует несколько странностей в отношении импортных металлических сосудов. Как правило, такая посуда значительно запаздывает относительно основного времени своего существования в римских провинциях и не может являться достоверным хронологическим индикатором для сарматских древностей [15; 19, с. 350]. Еще одна «странность» – стандартизация наборов посуды, в которые, как правило, входили бронзовые или серебряные кувшины, тазы, цедилки, кованые котлы определенных типов. Не часто они собираются в полные «комплекты», как в комплексах из Магнитного (кург. 21), Валового (кург. 9), Чугуно-Крепинки (кург. 2). Также встречаются отдельные сосуды, которые также маркируют высокостатусные комплексы [7]. Посуда эта, вероятно, высоко ценилась сарматами и имела длительное хождение в кочевой среде, о чем нередко свидетельствуют следы ремонтов и изношенности.

Подобные наборы в сарматских погребениях появляются несколько раньше, чем в степях утверждается позднесарматская культура. Близкие по составу наборы посуды встречаются в комплексах первой половины II в. н. э. [2; 22, taf. 77–81, 85–87]. Не исключено, что уже в это время в античном мире Северного Причерноморья складывается традиция одаривания варварских вождей. Для этой цели сюда могли завозиться недорогие и вышедшие из моды изделия мастерских римских провинций. Наборы посуды для дипломатических подношений высшей сарматской знати могли формироваться по принципу иден- тичности, чтобы не принижать кого-либо из представителей кочевой знати.

Вероятно, к категории даров также могли относиться и стеклянные сосуды в позднесарматских могилах. Их типологическое разнообразие значительно шире. Встречаются кувшины, стаканы, кубки, ритоны, бутыли, флаконы и др. Их также в большинстве случаев находят в могилах людей высокого статуса и нередко совместно с бронзовой металлической посудой. Уникальность таких вещей, плохая разработанность их хронологии, сохранность археологических предметов из стекла, на мой взгляд, пока не позволяют уверенно применять их для датирования комплексов. Однако можно констатировать, что стеклянные изделия в кочевой среде являлись престижными вещами.

Наиболее восточной находкой из стеклянных изделий можно считать стакан из кургана 21 могильника Магнитный в Зауралье. Несколько сосудов известно в Южном Приуралье [13]. Наиболее часто стеклянные изделия находят на Нижнем Дону, что может объясняться близостью к античным центрам и востребованностью таких изделий среди сарматской знати.

Еще одна категория находок, связанных с античным миром, – фибулы. Находки римских застежек немногочисленны. Представлены единичными находками фибул типа «Аucissa» (Архаринский, кург. 5), провинциальной сильно профилированной фибулой (Валовый, кург. 9) и серией провинциально-римских шарнирных фибул с эмалями.

Стоит сказать, что единственная находка застежки типа «Аucissa» в позднесарматском погребении в кургане 5 могильника Арха-ринский в Калмыкии запаздывает относительно времени своего бытования в римских провинциях (I – начало II в. н. э.) [10, с. 273–274].

Еще один тип застежек – шарнирные фибулы с эмалями. Все семь известных находок таких брошей в сарматских захоронениях обнаружены к востоку от Волги, на территории Южного Приуралья и Заволжья (Лебедев-ка, кург. 2; Лебедевка II, кург. 1; Покровка 10, кург. 24; Темясовский, кург. 3; Магнитный, кург. 21; Кано, кург. В7; Сусловский, кург. 6). Во всех погребениях присутствуют наборы инвентаря, характерные для женских захоро- нений. По мнению М.Ю. Трейстера, римские фибулы в позднесарматских погребениях хронологически наиболее близки времени существования в римских провинциях во второй половине II – начале III в. н. э. [19, с. 350]. Пока сложно объяснить такое распределение фибул с эмалями, тем более что к западу от Волги в позднесарматских захоронениях они не известны.

Стоит отметить один факт. Во многих случаях вещи античного происхождения встречаются в комплексах с находками китайского и среднеазиатского происхождения. Античные импорты представлены в основном описанными выше вещами. Находки восточного происхождения – зеркала, нефритовые детали отделки мечей, сосуды. Отмечается сочетание античных стеклянных и металлических сосудов с китайскими зеркалами, красноглиняной среднеазиатской посудой (Черный Яр, кург. 42) и изделиями из нефрита (Высо-чино VII, кург. 12; Высочино I, кург. 10). Это указывает на высокую ценность предметов китайского, азиатского и античного происхождения в сарматской среде, что делало их маркерами престижа в обществе.

Такая ситуация в позднесарматском мире сохранялась вплоть до крушения Тана-иса в середине III века. После этого поступление античных предметов в степь практически прекращается. Низовья Дона занимает группировка выходцев с территории Центрального Предкавказья, которая в большей степени ориентирована на кавказские производственные центры.

В литературе существует несколько мнений относительно проникновения западных импортов к сарматам. Б.А. Раев предполагает, что источником импорта преимущественно были трофеи. Частично вещи могли поступать в виде даров и в результате торговли [21, p. 64–70]. Эту точку зрения поддерживает и А.В. Симоненко, различая, однако, источники поступления импортов для Азиатской Сарматии и Северного Причерноморья во второй половине II – первой половине III в. н. э. [16, с. 160].

По мнению Л.С. Клейна, для I – начала II в. н. э. стоит говорить о поступлении к сарматам римской импортной парадной посуды в виде дипломатических даров. С кон- ца 30-х – начала 40-х гг. II в. характер поступления импортов изменился – теперь это в основном военная добыча и дань, наряду с торговлей [6, с. 217, 220–221].

М.Ю. Трейстер предполагает, что импортные вещи могли попадать к сарматам по караванным путям северного ответвления Великого шелкового пути [18, с. 118].

Как уже отмечалось выше, позднесарматские памятники выглядят значительно беднее по сравнению с погребениями предшествующей культуры. Это касается как оформления погребальных конструкций, так и вещевого инвентаря. Высокохудожественные импортные украшения, наборы посуды из элитных захоронений среднесарматского времени сменяются изделиями посуды, которая давно вышла из употребления в римских провинциях. При этом сарматы вполне могли заказывать и получать дорогие вещи в причерноморских центрах, но не делали этого. Позднесарматская традиция не предполагала излишней пышности в быту и погребальном обряде. Возможно, при таком отношении сарматские элиты вполне могли удовлетворяться подношениями, состоящими из импортных вещей утилитарного назначения. Именно дипломатические дары, на мой взгляд, являлись основным источником поступления западных импортов в кочевую среду позднесарматского времени. При этом, конечно, нельзя исключать торговлю и военные трофеи.