Дух огня у тюрко-монгольских народов Сибири: представления, типологические сходства (по материалам обрядовой поэзии)

Тюрко-монгольские народы Сибири с древних времен поклонялись огню и считали духа-хозяина огня самым близким духом, способным помочь им, и видели в нём основного защитника. Более подробную информацию о духе огня оставил А.Е. Кулаковский и охарактеризовал его как «великий из всех иччи, возводимый до степени божества и почитаемый больше богов» [10, с. 30]. Г.У. Эргис определил основные функции духа, считал его покровителем семьи, защитником от злых духов, посредником между людьми, духами и божествами [14, c. 127]. Н.А. Алексеев подчерки- вал охранительную, очищающую и защитную функции духа-хозяина огня [1, c. 70].

У якутов и бурят дух огня представлен в образе старика, это – «седобородый, говорливый, неугомонный, вечно прыгающий», «седовласый старик». Буряты его называют Са-хаядай Нойон, а якуты – Аан Уххан Тойон . Имя духа у якутов и бурят имеет аналогичную структуру, так, после собственного имени (у якутов – Аан Уххан , у бурят – Сахаядай) следует другое составляющее – тойон или нойон в идентичном значении этих слов «господин».

Остальные тюркские народы Сибири представляли духа огня в женском образе. У алтайцев, тувинцев и хакасов дух огня утром был в образе девушки, днем – женщины, вечером – старушки. Имя духа у этих народов также почти идентично. Алтайцы называют его От эне, тувинцы – От ээзи, хакасы – От ине (От эзи). Только у якутов и бурят дух огня был представлен в образе старика. Женский образ духа огня, по-видимому, более архаичен, чем мужской.

Общие типологические черты и одинаковые функции больше заметны в семантике некоторых опорных символов и проявились в нескольких позициях. Дух огня в понимании многих тюрко-монгольских народов имеет небесное происхождение. По поверьям алтайцев, От-Эне назначена верховным божеством Тэн-ри и обитает в девятом слое неба [6, с. 67]. Хакасы считали От-Инэ сестрой богини Умай [3, с. 26]. Сахаядай Нойон бурятов также назначен небожителем Чингизом и имеет небесное происхождение [11, с. 274]. По поверьям якутов, Аан Уххан Тойон назначен духом огня своим отцом верховным божеством Урун Айыы Тойоном [13, с. 282]. Из этого видно, что в верованиях рассматриваемых народов отчетливо указывается небесное происхождение духа огня.

Типологические черты заметны в символах золы или пепла. В рассмотренных нами текстах встречались их описания. В алтайских алкышах в качестве такого символа выступает зола, имеют место благопожелания следующего содержания: Талкан кулин чачырбазын! – Пусть зола твоя талкан не развеется! [6, с. 52]; Талкан кӱлӱн тёжёнген – Талкан зола подстелена [9, с. 57]. Тувинцы считали от ээзи хозяином огня и пепла и представляли его обитающим в от оймазы (пепелище). В своих благо-пожеланиях хакасы посвящали людям слова, в которых знаковым символом домашнего уюта, света выступал белый пепел: Ах ойба тӧзегіӊ ползын, хызыл кӧс частыгыӊ ползын! – Пусть твоей постелью будет белый пепел, пусть твоей подушкой будет красный уголь [5, с. 84]. В якутских алгысах дух-хозяин огня имел те же символы күл тэллэх (зола-постель), көмөр сыттык (пепел-подушка).

Типологически идентичными представляются функциональные особенности самого грозного и сильного духа у тюркомонгольских народов Сибири. Исследователи подчёркивают его защитную, очищающую функции, функцию посредничества между духами и божествами, а также общие запреты, такие как бросать и мешать огонь железным, острым предметом, мочиться, плевать, наступать на огонь, бросать в него мусор, ругаться перед огнем, перешагивать через него.

Общие черты проявлялись и в видах «угощения» духа огня. Так, тюрко-монгольские народы «угощали» его в основном маслом, жиром, кусочками мяса. Спецификой обрядовой культуры алтайцев является «угощение» духа огня веточкой можжевельника. А якуты в старину «угощали» сливками, кумысом и алкоголем (арыгы), позднее – водкой [2, с. 74–76]. Буряты угощали молочным вином и мясом белого барана.

По материалам исследователей, различали следующие виды огня: небесные, земные и ужасные, карающие, все истребляющий огонь злых духов. У народа саха были особые угощения: например, небесному огню, как символу главного божества якутского пантеона Айыы Тойона (или Урун Аар Тойона), приносили кумыс, масло и гриву белого жеребца, огню земному, полезному – белого жеребца, а огню злых духов – красного как кровь, с темной спиной и белой мордой жеребца [12, с. 641–642]. У хакасов был огонь погребальный, который использовали в обрядах погребения умершего [3, с. 30]. Близкий по семантике вид огня был у якутов. Это – огонь священный, который высекали над упавшим в обморок шаманом [12, с. 641].

В обращении к духу-хозяину огня тюркомонгольские народы наделяли его пышными эпитетами, которые состояли из двух пластов. Первый пласт, по материалам якутской обрядовой поэзии, условно можно назвать архаическим. Он состоял из словосочетаний метафорического характера, которые имели описательный смысл. Второй пласт эпитетов, по-видимому, появился позднее. Он более подробный, описательный, со сложной структурой. В него входят целые эпитетные конструкции со сложными художественно-описательными тропами – сравнениями, метафорой. Например, эпитет духа огня у монголов, который в семантическом плане очень близок к якутскому выражению үөл мас үтэлээх, аhаах мас аhылыктаах, кураанах мас курумна-ах – букв. «с поддержкой со здоровых дров, с топкой из гнилых дров, с сажей из сухих дров», выступающему в качестве постоянного эпитета. Например, монголы воспевали царицу огня как сотворенную из дерева ильма, растущего на вершине гор Хангай хана и Бур-хату хана (или предков духа огня. – Л.Е.) [15, с. 197]. Выражение якутов үөл мас үтэлээх, аhаах мас аhылыктаах, кураанах мас курум-наах – с поддержкой со здоровых дров, с топкой из гнилых дров, с сажей из сухих дров как в изобразительном, так и в семантическом плане выступает очень близким аналогом эпитета царицы огня – Матери Ут. Образ духа огня раскрывается у монголов с помощью эпитета, связанного с деревом ильма, а у якутов – с дровами.

Следующий пример показывает близкую семантику некоторых эпитетов. У якутов эпитет хатан тэмиэрийэ можно интерпретировать как «твердый, крепкий, прочный и взлетающий вверх». Монголы, обращаясь к царице огня, говорили: «... матерь Ут, всегда взирающая вверх ». В обоих примерах дух-хозяин огня воспевается как взлетающий или взирающий вверх к божествам. Хакасские шаманы обращались к нему: Отыс тiллiг От инее, Отыс тiстiг От инее. – Тридцатиязычная мать – огонь, сороказубая дева-мать. Он представлялся им женщиной, ее воспевали: Синнең улуғ хан чох, Синнең улуғ пиг чох. – Старше тебя нет хана на свете, могущественнее тебя нет бога на свете [4, с. 223– 226]. В поэзии алгышей тувинских шаманов духа огня призывают: Ты – огонь, Ты – творец, Ты – божество доброе, Вид твой величавый, когда ты горишь золотом [8, с. 79].

Итак, материалы обрядовой поэзии подтверждают, что поклонение духу огня имеет общие черты и типологическое сходство у тюрко-монгольских народов Сибири.