Статьи журнала - Вестник Евразии
Все статьи: 415
«Правильная женщина - замужняя женщина»: полоролевые установки в субкультуре армян Карабаха
Статья научная
В статье рассматриваются процессы конструирования и воспроизводства нормативного женского поведения в контексте культуры армян Карабаха. Написана она на основе полевых материалов, собиравшихся автором на протяжении нескольких лет в различных районах советского / постсоветского Карабаха. В ходе исследования были применены качественные (включенное, или участвующее наблюдение, глубинные интервью) и количественные (письменные опросы по заданному вопроснику) методики. Конструкции естественного языка информантов, данные в скобках на латинице, приводятся с целью отразить степень давности и застылости той или иной социальной практики. (В данном случае принимается в расчет тезис о языке как наиболее консервативном маркере способов социальной жизни и претворяемой идеологии.) Почти все цитируемые в тексте интервью переведены автором с карабахского диалекта армянского языка. Ключевой вопрос, занимающий автора статьи, - как культурно конструируются идеи эталонной женственности и как эти идеи влияют на повседневную жизнь людей. Объяснительные модели строятся с опорой на теории социальных капиталов Пьера Бурдьё, символического интеракционизма и социальной драматургии Ирвинга Гофмана. Исследование показало, что нормы женского поведения формируются в тесной связи с социальными категориями родства, домохозяйства, традиций размещения брачной пары, локальной интерпретации сексуальности и что дискурс, разворачивающийся вокруг рассматриваемой темы, меняется под воздействием социальных реалий данного места, велений и требований данного отрезка времени. Суть его изменчивости - в ситуативном пересмотре критериев «нормы», социально одобряемых стратегий и решений. В нестабильном послевоенном обществе нормы становятся еще и крайне противоречивыми: четко прослеживаются тенденции, с одной стороны, к усилению старых патриархатных образцов повседневных практик; с другой, вследствие нехватки человеческого ресурса, - к раскрепощению женщины, допуску ее в публичную сферу.
Бесплатно
«Продажная любовь» в советской России (1920-е годы)
Статья научная
Как и в бывшей Российской империи, в советской России 20-х годов XX века продажные женщины оставались неотъемлемой частью повседневной жизни горожан. Специфика периода выразилась поначалу в натурализации платы за сексуальные услуги и некотором сокращении масштабов проституции, затем, с введением НЭПа, - в новом расцвете проституции и ее своеобразном социальном «усреднении» (значительном сокращении прослоек самых дорогих и самых дешевых проституток). Чистые «профессионалки» составляли меньшинство, для большинства проституировавших женщин торговля собственным телом была средством приработка. В жизнедеятельности проституток было немало присущего ей во все времена: тесная связь с другими формами девиантного поведения (пьянством, наркоманией, преступностью, самоубийствами) и определенными фоновыми явлениями (венерическими болезнями). Добровольно или по принуждению проститутки работали с массой людей, получавших от них основной или дополнительный доход: с сутенерами, содержателями притонов, извозчиками, метрдотелями, официантами, банщиками и т. д. Клиентами их были люди из разных социальных групп, но главными потребителями являлись молодые рабочие. Позиция новой власти по отношению к «продажной любви» довольно долго оставалась неопределенной и во многом проистекала из иллюзорных взглядов большевиков на эту проблему, что хорошо видно на анализе правоприменительной практики в отношении продажных женщин, лиц, способствовавших организации сексуальной коммерции, и других компонентов советской модели социального контроля за проституцией. В конечном счете официально принятый принцип «Борьба с проституцией, а не с проституткой» не выдержал испытания практикой и был отброшен после изменения общей ситуации в стране, с переходом от «нэповской демократии» к «сталинской диктатуре». Отныне борьба с проституцией сводилась к репрессиям, а сам факт наличия проституции «в стране победивщего социализма» решительно отрицался.
Бесплатно
«Русский квартал» Улан-Батора: коллективная память и классификационные практики
Статья научная
Эта статья о том, как создавался и что сегодня представляет собой русский квартал в монгольской столице. К 2000-м годам он занимал место вблизи былого расположения дореволюционной русской колонии и включал в себя современные 13, 14 и 15 микрорайоны. Говоря «русский квартал», мы не наделяем это понятие каким-либо этническим смыслом: оно отражает гражданскую идентичность, первоначально - факт пространственной концентрации в Улан-Баторе людей с советским гражданством. Отсюда и особенность социальной памяти о «русском квартале»: в ней в большей степени отражено государственное / державное начало, нежели этническое. В основу статьи положены личные наблюдения автора, сведения, почерпнутые в периодической печати, а также материалы глубоких интервью, взятых зимой 2006/07 года в России и в Монголии. Интервью записаны с людьми, в 1980-1990-е годы проживавшими в 13,14 и 15 микрорайонах Улан-Батора: с учителями, инженерами, госслужащими, короче, с так называемыми специалистами, или «спецами». Внимание к названным микрорайонам обусловлено тем, что на современном этапе именно вокруг них выстраиваются практики ком-меморации - актуализации и повторения того или иного воспоминания, происходит ритуализация памяти1. В фокусе исследования - коллективная память2 сообщества российских специалистов об организации социального пространства «русского квартала» Улан-Батора. Но мы не ограничиваемся вниманием лишь к местам памяти, таким как «район-память», кладбище или музей3; для нас важно проанализировать то, как эти места влияли / влияют на разграничивающие и объединяющие практики жителей квартала. В методологическом плане мы опираемся на труды П. Нора, М. Хальбвакса, П. Хаттона4. Ключевым посылом исследования было изучение квартала города как «пространства памяти» в его географическом измерении. По мнению П. Хаттона, метафора «пространство» введена П. Нора не случайно, так как географический и особенно культурный ландшафт является воплощением мнемотических схем5. Мы попытаемся рассмотреть лишь один аспект, связанный с коллективной памятью русскоязычных жителей Улан-Батора, - соотношение официальной и биографической версий памяти о социальной классификации.
Бесплатно
Статья научная
При разработке имиджа города целесообразно опираться на образы, запечатленные в культуре, в трех компонентах образного поля города: городском ландшафте, совокупности текстов о данном городе и городском фольклоре. Анализ культурно-географического поля города строится на протообразах, то есть на совокупностях тематически близких ассоциаций. Основные протооб-разы современного Рыбинска, выявленные в ходе исследования, следующие: индустриальный центр (моторостроительное объединение «Рыбинские моторы», ГЭС и т. д.), город на Волге (бывшая «столица бурлаков»), купеческий город, Волжский Санкт-Петербург, наследник Мологи, «метрополия» Поше-хонья. Для целенаправленного формирования имиджа Рыбинска наиболее перспективным признан протообраз города на Волге. В основе данного про-тообраза лежат многочисленные связи сложившегося культурного образа Рыбинска с образами Поволжья: торгово-купеческая история, отраженная в том числе и в ландшафте города (купеческая застройка, памятник бурлаку); история ГЭС, связанная с затоплением огромной территории и переселением деревень (Рыбинское водохранилище, скрывшее под собой не только деревни, но и город Мологу, - яркий «образец», буквально прототип остальных затопленных ради электрификации территорий страны); история оборонно-промышленного центра, типичная для городов Поволжья; рекреационный потенциал и др. Практическая сложность «привития» волжского имиджа современному Рыбинску заключается в том, что город не входит в состав того Поволжья, каким мы привыкли его представлять в соответствии с укоренившимся официальным районированием.
Бесплатно
«Училась я на повара...» (профессиональная карьера женщины в социологическом агентстве)
Статья
Бесплатно
«Хозяин улиц городских». Хулиганство в советской России в 1920-е годы
Статья научная
Автор статьи обращается к одному из проявлений девиантного поведения в советских городах в 1920-е годы. В эпоху НЭПа происходил быстрый рост хулиганства в городах. Причины этого явления в первую очередь крылись в тяжелом социальном наследии предшествующего десятилетия. Но немалую роль сыграли и «запаздывание» репрессивной машины государства, долгое время не видевшего в хулиганстве серьезной опасности, и пропагандистская политика режима, внушавшего рабочей молодежи представление о социальном превосходстве и тем самым фактически воспитывавшая в ней чувство вседозволенности и безнаказанности. Особое внимание в статье уделено масштабам и формам хулиганства в городских социумах, степени его общественной опасности, его отражению в городской частушке. Автор приходит к следующим выводам: распространение хулиганства было закономерным процессом, оно достигло степени национального бедствия, хулиган стал неотъемлемой фигурой повседневной жизни городов Советской России и во многом ее определял, политика властей в борьбе с хулиганством оказалась непоследовательной и неэффективной и скорее приносила вред, чем пользу.
Бесплатно
Статья научная
Среди огромной корреспонденции в составе документального фонда выдающегося отечественного тюрколога академика В.А. Гордлевского в Архиве РАН (далее АРАН) в Москве сохранилось 13 писем известного караимского общественного и религиозного деятеля и ученого С.М. Шапшала. Темы переписки двух тюркологов весьма разнообразны: составление караимско-русско-польского словаря, обмен публикациями, судьба караимского музея в Литве, докторская степень Шапшала. В письме от 2 апреля 1950 года речь идет об иранских шамаилях (иконах с изображением шиитских святых) из коллекции Шапшала. Но главная тема писем - это судьба самого ученого. Серайя (Сюрейя, или на русский лад Сергей) Маркович Шапшал (8 мая 1873 года, Бахчисарай - 18 ноября 1961 года, Вильнюс) прожил необычайно насыщенную жизнь. В ней нашлось место и науке, и политике, и религиозной деятельности, и национальному строительству, и педагогике, и мифотворчеству. Публикуемые документы относятся к послевоенному периоду жизни Шапшала - очень интересному времени с точки зрения эволюции его взглядов, когда бывший выпускник и лектор Санкт-Петербургского университета, бывший воспитатель иранского шаха Мохаммеда-Али, бывший сотрудник росийского МИДа, бывший турецкий банковский служащий, бывший духовный глава караимов (рис. 1), бывший вице-председатель Польского общества ориенталистов и бывший профессор Вильнюсского университета (рис. 2) стал на «путь советского ученого». Родина вернулась к нему в 1940 году, когда Литва стала советской. Пережив немецкую оккупацию, Шапшал сразу же после прихода Красной Армии возобновляет свои контакты с учеными в Москве и Ленинграде, пытаясь вернуть утраченные позиции. Все письма адресованы из Вильнюса с домашнего адреса С.М. Шапшала (ул. Кестучко, дом 17, кв. 1) в Москву на домашний адрес В.А. Гордлевского (Померанцев переулок, дом 9, кв. 2). Даты писем: 3 апреля и 12 июля 1945 года; 2 июня и 28 сентября 1946 года; 14 февраля 1947 года; 25 июня, 3 июля и 2 декабря 1948 года; 29 января и 22 апреля 1949 года; 2 апреля, 4 и 8 октября 1950 года. Как следует из самих текстов, только те, что написаны на почтовых карточках, отправлялись Шапшалом по почте. Прочие же приходили к адресату с оказией. Нумерация листов дела не соответствует хронологическому порядку писем. Орфография и пунктуация в тексте оставлены без изменений. Слова в квадратных скобках восстановлены по смыслу. Сноски под «звездочками» принадлежат автору писем - С.М. Шапшалу. Мне неизвестно, продолжали ли тюркологи переписываться после 1950 года. Во всяком случае, в архиве В.А. Гордлевского писем С.М. Шапшала больше нет. Однако сохранилось несколько писем Гордлевскому от литовского караима И.С. Кобецкого, который выступал своего рода посредником в общении учёных (см.: АРАН, Ф. 688. Оп. 4. Ед. хр. 170). Это письма от 20 апреля 1953 года, от 8 марта, 23 июня и 29 июля 1955 года и датируемые апрелем 1956 года поздравления с 1 мая В.А. Гордлевскому и его жене Варваре Александровне. Исаак Семенович Кобецкий был тесно связан с Шапшалом. В частности, в доме его дочери Шапшал останавливался, когда бывал в столице. Кобецкий был одним из авторов Караимско-русско-польского словаря (М.,1974), однако не значится в печатном варианте книги. В Приложении приводятся тексты четырех писем Кобецкого, имеющих отношение к Шапшалу. Выражаю искреннюю и глубокую признательность Михаилу Кизилову (Мертон Колледж, Оксфорд, Великобритания) за предоставленные фотографии.
Бесплатно
«Я никому не нужен, и мне никто не нужен». Бездомные Улан-Удэ
Статья научная
В статье проводится социологический и культурологический анализ явления бездомности в России на примере г. Улан-Удэ. В основу ее легли материалы полевого исследования, проводившегося в течение пяти лет. Бездомные рассматриваются как особая социальная группа, обладающая специфическими чертами жизнедеятельности и мировоззрения. Благодаря использованным методам (наблюдение, опрос, нарративное интервьюирование) удалось определить их примерную численность в Улан-Удэ (на уровне 300 человек), этнический состав (в основном русские, но доля бурят, сама по себе незначительная, увеличивается), основное содержание условно-трудовой деятельности (примитивное собирательство) и его зависимость от ресурсной базы, предоставляемой городским хозяйством. Зафиксированы мировоззренческие и ценностные установки, присущие бездомным гражданам, установлено, что особой и важной формой социализации в этой группе является мифотворчество. По особенностям условно-трудовой деятельности и места обитания выделены четыре подгруппы в их составе («элита» - обитатели городской свалки, наиболее массовая подгруппа бомжующих на улицах, нищие-инвалиды и «кочующие» бездомные). Представлены также данные о коммуникативной практике бездомных как внутри своей среды, так и с представителями иных групп населения. Бездомность в России имеет тенденцию к росту вследствие отказа от прямого принуждения к труду и перехода к рынку труда, что неминуемо ведет к конкуренции и добровольному или вынужденному отчуждению от социально-экономических отношений тех, кто не рассматривает труд как потребность. Тем не менее, полагают авторы, в силу неоднородности бездомных часть из них может быть ресоциализирована, чему должны служить особые государственные социальные программы.
Бесплатно
А. Н. Скрябин и национальный диспут начала XX века: контексты и подтексты русского мессианства
Статья
Бесплатно
Абреки и государство: культура насилия на Кавказе
Статья научная
Статья посвящена своеобразной «культуре насилия», сложившейся в XIX-XX веках у горцев Кавказа. Главный герой этой культуры - так называемый абрек - профессиональный бандит, за которым здесь утвердилась слава благородного и благочестивого разбойника вроде Робина Гуда. Отчего и когда возникло абречество? Какое положение занимали абреки в горском обществе до и после Кавказской войны? Как относились к ним сами горцы и их соседи? Какими были их отношения с властью? Изменился ли их тип за последние полтора столетия? Почему ни российскому, ни советскому государству так и не удалось искоренить это явление? Какое влияние оказало абречество на общество и культуру постсоветского Кавказа и России? Цель статьи - найти наиболее убедительные ответы на эти вопросы и охарактеризовать абречество как историческое явление местного общества эпохи российских реформ и потрясений. Основными источниками являются собранные мною в 1990-е годы во время поездок на Восточный Кавказ архивные и полевые этнографические материалы. Кроме того, в работе использованы фонды библиотек и архивов Москвы, Санкт-Петербурга, Махачкалы, Тбилиси, Бахметьевского архива библиотеки Колумбийского университета в Нью-Йорке, малотиражные эмигрантские издания 1930-70-х годов, современные фотоматериалы и записи интервью с полевыми командирами из Чечни и Дагестана.
Бесплатно
Абхазия: религиозная ситуация в непризнанном государстве
Статья научная
Атеизм был господствующей доктриной на территории бывшего СССР, религия не оказывала заметного влияния на жизнь общества. Большинство советских людей не были убежденными атеистами, но к вопросам религии и веры относились довольно безразлично. Все стало меняться в начале 90-х годов, когда у новых правящих элит новообразованных государств и их рядовых граждан возникла необходимость чем-то восполнить образовавшийся идеологический и духовный вакуум. Тогда-то на роль быстрого и наиболее естественного «заменителя» коммунистической идеологии выдвинулась религия. С тех пор ее значение в обществе возрастает. Особенно заметно это в экстремальных ситуациях, подобных той, в которой оказалось общество Абхазии. После распада СССР в Абхазии развернулось острое межэтническое противостояние. Его высшей точкой была ожесточенная грузино-абхазская война 1992-1993 годов, завершившаяся поражением грузинской армии. Война и превращение Абхазии в одно из непризнанных государств современного мира самым непосредственным образом сказались на сложившейся здесь религиозной ситуации. Осенью 1997 года в рамках исследовательского проекта «Национальные общины Абхазии: положение на современном этапе» ИВ РАН было проведено анкетирование населения Гагрского и Гудаутского районов Абхазии. В ходе его было опрошено 1448 человек 23 национальностей в возрасте от 15 до 87 лет. Полученные данные, позволяющие судить о конфессиональном составе населения современной Абхазии и об особенностях его религиозного сознания, и легли в основу настоящей статьи.
Бесплатно
Акция насилия в Андижане 13 мая 2005 года
Статья научная
Публикуемый ниже текст представляет собой сокращенную и слегка переструктурированную версию отчета Ширин Акинер о поездке в Андижан в мае 2005 года. Все сокращения и перестановки согласованы с автором. Оригинальную полную версию можно прочитать на английском языке в Интернете, где она доступна по адресу: http:// wmv.silkroadstudies. org/Townsend. htm. Отчет Акинер вызывает много сомнений и возражений. Суть их сводится к следующему: в какой мере исследователь, защищенный статусом гражданина Великобритании и не имеющий личного опыта жизни в атмосфере страха, окутывающей подданных государств с жесткими авторитарными режимами, способен различить, что в полученной им информации сказано действительно откровенно, а что - с оглядкой на начальствующих, которые - пусть даже они не находятся в момент рассказа рядом с собеседниками - всегда присутствуют в сознании свидетелей как вездесущая, всеведующая и безжалостная сила. Вместе с тем отчет является бесспорно интересным и важным источником - и потому, что автор его очень внимательный наблюдатель со стороны, уже одним этим обстоятельства отчасти защищенный от опасности впасть в предвзятость, и потому также, что представляет собой документ, наглядно показывающий, как сложно проникнуть в чужую жизнь - тем более в жизнь закрытого инокультурного общества. Важно и то, что отчет отражает точку зрения, явно не пользующуюся популярностью, поскольку она идет вразрез с клишированными представлениями. Именно из-за этих его качеств мы во многом разделяем вынесенную нами в эпиграф оценку отчета Акинер известным узбекским диссидентом (ныне живущим в эмиграции); именно поэтому было решено опубликовать перевод отчета в нашем журнале.
Бесплатно
