Об особенностях концептуализации понятия "город" в сборнике "Не кысь" Т. Толстой

Выявление специфики картины мира современных писателей, безусловно, является важной задачей для филологических наук, поскольку такого рода исследования дают возможность увидеть динамику процессов, которые не только происходят в языковой картине мира социума, но и характерны для отдельной языковой личности. Изучение особенности концептуализации понятия в ряде произведений одного писателя позволяет проанализировать индивидуальные авторские приращения концепта, выделить признаки, универсальные для всех текстов и реализуемые только в некоторых рассказах.

Понятие «город», которое является одним из центральных для русской языковой картины мира, ярко и многогранно представлено в сборнике Т. Толстой «Не кысь». Цикл рассказов включает в себя две группы произведений, которые объединены общей темой – городом, где разворачивается главное действие. Петербург, давший наименование первой группе, очень часто выступает в рассказах не только фоном, но и самостоятельным персонажем, присутствуя в текстах как имплицитно, так и эксплицитно, город на Неве влияет на своих жителей, их мировоззрение, внутреннее состояние, судьбу.

Ранее были проанализированы результаты анализа особенностей концептуализации понятия «город» в следующих рассказах данной группы цикла: «Чужие сны», «Река Оккер-виль», «На златом крыльце сидели», «Петерс», «Женский день», «Вышел месяц из тумана» [1–4]. Рассмотрим особенности концептуализации понятия «город» в рассказах «Любишь – не любишь», «Свидание с птицей»,

«Белые стены», «Частная годовщина», «Соня» [5].

В самом начале рассказа «Любишь – не любишь» город выступает фоном , он никак не называется и не обозначается, однако сразу понятно, что пространство это городское, а некоторые детали (как и в других произведениях данного цикла) указывают на то, что действие происходит именно в Петербурге: это и сквер, именуемый «Бульваром», и наряд Ма-риванны («шляпка с вуалькой, дырчатые перчатки»), и непременный (как в рассказе «Петерс») французский язык, которому учат главных героинь. Но вот сами героини именуются «бледными» и «ленинградскими», таким образом, город эксплицитно концептуализируется как Ленинград (Петербург), а имплицитно – как пространство родное . Город приобретает такое смысловое приращение, как место опасное, и опасность эта связана с транспортом – машиной, именно под нее боятся «обязательно попасть» девочки.

Город Пятигорск в повествовании появляется мимолетно, будто случайно: это даже фон не к происходящему действию, а декорация к фотографии, сделанной давным-давно. Однако в контексте всего рассказа это место приобретает смысловое приращение, свойственное более времени, чем пространству: связанный с жизнью прежней, дореволюционной и счастливой, богатой и беззаботной. Пятигорск – символ иной эпохи в судьбе Мариванны, он словно датирует снимок, без специальных пояснений маркируя его отметкой «до».

Другое смысловое приращение, реализованное во многих рассказах рассматриваемого цикла, – связанный с коммунальной квартирой. Но квартирный вопрос здесь не поднимается, потому что одинокой Мариванне не с кем его решать, а коммуналка концептуализируется как символ Ленинграда, времени и иной жизни, что подтверждается особенностями соседей, с которыми живет героиня: Ираиды Анатольевны с диабетом, и какой-то пыльной Сони, и Бадыловых, лишенных родительских прав, и повесившегося дяди.

Впервые в цикле рассказов появился такой атрибут города , как барахолка . Место это людное, шумное, суетное, и товары, которые здесь продают, отражают особенности страны и эпохи: валенки, цветастые платки, ленточные коврики, дуделки, свиристелки, клеенчатые картины, крашеные деревянные яйца и абажур. Этот абажур – как знак прошлой жизни – пришел из другого дома и другой эпохи, и очень скоро он был заменен на «модную белую пятилопастную раскоряку».

Город в рассказе – город зимний, а поскольку это Ленинград-Петербург, то он темный. Такая оборотная сторона белых ночей, своеобразная расплата за них – серость и темнота – смысловые приращения понятия «город», которые реализуются во многих рассказах Т. Толстой.

Город противопоставлен деревне как место рождения няни Груши. Она родилась «ужасно» давно и воспитывалась у графини. Снова оппозиция Ленинграда и другого места – деревни – скорее является противопоставлением не столько пространства, сколько времени (раньше – сейчас).

Появляется в рассказе и реальное место в городе – Смольный. Но и оно получает осмысление пространства, связанного с революцией, Лениным и определенной эпохой. Зато мутная Карповка, которая видна из окна, точно указывает на конкретное место в городе, где живут героини. Примечательно, что только когда закрывают сквер – обычное место для прогулок девочек – «на просушку», в рассказе появляется сам город: его улицы, площади, булыжные мостовые, подворотни, парадные.

Зимний город также приобретает смысловое приращение сырой и ветреный . Это время темноты, гриппа, бреда и Мариванны, но и они отступают перед слабой еще весной в конце произведения. И перед ждущим впереди летом город уже радует теплом на солнышке, и только «в каменных углах лежат последние черные корки».

Итак, в исследуемом тексте город приобретает следующие смысловые приращения: являющийся фоном; северная столица; родное пространство ; опасное место; связанный с прежней жизнью; имеющий атрибут барахолка; связанный с коммунальной квартирой; зимний и темный; противопоставленный деревне; сырой и ветреный.

В рассказе «Свидание с птицей» действие происходит на даче, а город в произведении появляется лишь единожды и во сне. Дачный поселок как пространство, противопоставленное городу, имеет следующие атрибуты: веранда, песок, дорожка, влажные крапивные заросли, дождевая бочка, сад . А еще дачный поселок противопоставлен всему «белу свету».

Но в ночь смерти дедушки героя страшным сном врывается в спокойную дачную жизнь город. Он представлен имплицитно: во сне мальчик Петя бродит по подземным переходам, коридорам метро и не может найти выхода, пересаживаясь с поезда на поезд. Метро определяет место сна как пространство го- родское, причем не периферийное, поскольку подземка является атрибутом только города-миллионера. Город также приобретает смысловое приращение лабиринта, из которого трудно найти выход. Это место опасное, связанное со смертью. Таким образом, город концептуализируется как кошмар; лабиринт; место, связанное с опасностью, даже смертью; имеющий метро.

Действие рассказа «Белые стены» также разворачивается на даче. Следует отметить, что во многих рассказах цикла город концептуализируется как зимний , иногда как весенний , объясняется это тем, что лето – время счастья, радости и детства – принадлежит дачному пространству. Именно туда переселяются на летний период «городские». Таким образом, оппозиция город – дачный поселок связана со временем года. При этом само словосочетание дачный поселок в рассказе отсутствует, оно заменено на другое – под Питером. Таким образом, особо отмечается, что город в рассказе – это именно Петербург, а два пространства дополняют друг друга, но главным, безусловно, является именно город. Город – пространство родное , и «у себя дома» для главных героев – это только в городе, несмотря на любовь к даче и на то, что четыре поколения выросли под Питером.

В рассказе появляются и другие города: Орел и Белгород. И здесь тоже город не столько часть пространства, сколько знак времени, эпохи . Например, новости в старой газете об освобождении Орла и Белгорода отсылают к определенной дате в истории. А топоним Москва , который присутствует в адресе старых складов, тоже приобретает смысловое приращение связанный с прежней жизнью, с предыдущей эпохой (склады чаев Дубинина, Москва, Петровка 51).

Как и в рассказе «Река Оккервиль», город приобретает смысловое приращение связанного со шведами . И это, конечно, особый маркер именно северной столицы. Так, в начале рассказа именно Янсон, швед и аптекарь, решил построить дачу для городских. Таким образом, город в этом «летнем» рассказе присутствует не как главный герой или даже фон, а как на время оставленный дом, приобретая следующие смысловые приращения: северная столица; родное пространство; противопоставленный даче; связанный со шведами; символизирующий определенное время, эпоху.

В рассказе «Частная годовщина» город концептуализируется как пространство родное. Это место, из которого уезжают, но и в которое возвращаются. В самом начале повествования город приобретает смысловое приращение столичный, это город богатый, жители которого к голоду «непривычные» (образ Москвы – богатого города – ярко концептуализируется в рассказе этого же цикла «Вышел месяц из тумана»). И в этом столица противопоставляется Ленинграду с «блокадными воспоминаниями». И впервые в рассказах сборника появляется концептуальный признак блокадный. В конце повествования оппозиция Москва – Ленинград представлена эксплицитно и также связана с богатством столицы, из которой можно привезти «добычу».

Город, выступающий фоном , основным место действия, – это Ленинград, но события разворачиваются также в Комарове и в поселке Репино. Однако расположенные в населенных пунктах Дома Писателей и Композиторов академические дачи явно указывают на близость к культурной столице , а признак дач – вымершие – является символом времени.

Следует отметить, что город – это реальное , а не придуманное место, с существующим в действительности Домом Писателей, Невой и Финским заливом. Снова город приобретает смысловое приращение зимний. Этот признак неразрывно связан с огнями и снегом, что обусловлено особенностями северной столицы.

Город Рига – пространство чужое – также противопоставлено родному городу и достатком в голодное время, и готовностью отпасть. И атрибуты чужого пространства – немецкая мука, арабские макароны, какая-то международная кокосовая маниока – тоже связаны с богатством и благополучием, которые отсутствуют в Ленинграде того времени.

Таким образом, город приобретает в рассказе следующие смысловые приращения: пространство родное, противопоставленное чужому, заграничному; столичный и богатый; выступающий фоном; реальный; зимний, с огнями и снегом; блокадный.

Город снова выступает в рассказе «Соня» всего лишь фоном и сначала никак не определяется и не называется, однако то, что произведение входит в в группу «Петербург», не оставляет сомнений о месте действия. Да и имена героев – Ада и Лев Адольфович – сразу определяют пространство как городское, закрепляют такое определение и музеи и филармония, подчеркивая статус «культурной столицы». Таким образом, город концептуализируется как фон для событий, пространство родное, культурная столица.

Примечательно, что, как и во многих других рассказа цикла, здесь отсутствует оппозиция город – деревня , однако нет и противопоставления даче. Объясняется это тем, что Ленинград – единственно существующая реальность для главной героини, вне его нет жизни Сони.

В рассказе реализуется смысловое приращение города как места работы , это будни в жизни человека, в нем живущего, отсюда и оппозиция месту отдыха , «хоть Кисловодску». Увлечения жителей города – концертные записи, книги, монографии по искусству – являются также, безусловно, атрибутами культурной столицы , как и служба главной героини научным хранителем.

Интересно, что в данном рассказе у города не появляется смыслового приращения пространства, связанного с квартирным вопросом или коммунальной квартирой. Напротив, это место не только изысканное , но и богатое , где в столовой комнате подают дорогие блюда, а буфеты ломятся от тяжелого серебра. Тем ярче подобному смысловому приращению противопоставлен концептуальный признак блокадного города, в котором люди погибают от голода.

Образ города в данном тексте совсем не похож на город советский. Увлечения, обстановка, общество людей – все отсылает к городу культурному и даже дореволюционному, поэтому топоним Ленинград , внезапно появившийся в произведения, скорее уточняет место, но не его дух.

Итак, в рассказе «Соня» город приобретает концептуальные признаки: являющийся фоном; родное пространство; культурная столица; место работы; место отдыха; богатое и изысканное пространство; блокадный.

Таким образом, в целом город в рассказах Т. Толстой имеет схожие смысловые приращения. Герои сменяют друг друга, а он остается одним и тем же и только летом уходит на второй план, уступая место пространству дачному, которое всегда под Питером. Однако в исследуемых текстах были выявлены и новые концептуальные признаки понятия: блокадный; противопоставленный деревне; имеющий атрибуты барахолка и метро; город-кошмар и лабиринт.