Русские и французские единицы с идентичным планом выражения и различным планом содержания (на материале межъязыкового фразеосемантического поля "поведение человека")

Фразеосемантическое поле (ФрСП) обычно интерпретируется исследователями как вид семантического поля (СП). Оно образуется совокупностью фразеологических единиц (ФЕ), обслуживающих в языке определенную понятийную сферу. Они объединяются интегральным семантическим признаком, обладая при этом дифференциальными семами, и имеют определенное категориальное значение [1: 458].

ФрСП «Поведение человека» является одним из полей, в которых отражается определенная сфера жизнедеятельности индивида («Трудовая деятельность человека», «Межличностные отношения», «Процесс речи», «Психическое состояние человека», «Интеллектуальные особенности человека», «Характер человека» и др.). Однако его исследование имеет особое значение, ибо оно позволяет рассмотреть механизм отражения в языковой картине мира представления о многочисленных формах самореализации личности. Исследование данного ФрСП приобретает еще большую актуальность, когда производится на материале разных языков, в частности русского и французского, поскольку оно предполагает анализ ФЕ в сопоставительном аспекте, позволяющий выявить определенные национально-культурные различия.

В соответствии с интерпретацией в словарях русского [2: 850] и французского [3: 278] языков лексемы «поведение» (по- французски «la conduite»), объективирующей исследуемое поле, его интегральный семантический признак рассматривается как «совокупность действий (или их преднамеренное отсутствие) по отношению к окружающей среде; образ жизни». Следовательно, категориальное значение ФрСП «Поведение человека» (по-французски «La conduite d’un individu») – это значение действия. Во фразеологии оно реализуется единицами, имеющими в своем составе глагол.

К дифференциальным семантическим признакам единиц данного поля относятся такие, как: 1) «материальный/духовный характер действий»; 2) «значимость/незна-чимость условий осуществления действия (времени, места, меры интенсивности действия и т. д.)»; 3) «соответствие/несоответст-вие действий, образа жизни человека принятым в обществе правовым или нравственным нормам, окружающей обстановке».

В пределах межъязыкового ФрСП «Поведение человека» нами выявлено 15 пар русских и французских единиц, характеризующихся тождеством плана выражения, образа, но различием в плане содержания. Благодаря идентичности лексико-грамматического состава подобных ФЕ совпадает их дословный перевод с одного языка на другой. Их исследование представляет особый интерес, поскольку дает возможность не только рассмотреть механизм вторичной номинации, заключающийся в характере переосмысления одних и тех же действий человека по отношению к конкретному объекту окружающей действительности в сознании носителей русской и французской культуры, а также в фиксации результата переосмысления в языковой картине мира, но и выявить национально-культурные различия, связанные с этим механизмом.

Различие в процессе вторичной номинации, как показывает сопоставительный анализ, является причиной формирования неодинаковых значений у русских и французских ФЕ, обладающих общей образной составляющей. Поскольку процесс переосмысления первоначального денотата, выраженного свободным сочетанием слов (ССС), непосредственно связан со складом ума, особенностями мировосприятия и психологии человека как представителя определенного этноса, целесообразно говорить об отражении во фразеологии национальной специфики его менталитета, неизбежно выражающегося в поведении. Следовательно, сопоставительное исследование подобных ФЕ дает возможность выявить как национальные особенности менталитета представителей русской и французской культуры, так и национальные стереотипы их поведения.

Существование различия в механизме вторичной номинации обусловливает актуальность исследования подобных ФЕ не только в пределах определенного поля, но и в системе языка, т. к. знание его необходимо для аутентичного владения языком и для правильного поведения в инокультурной среде. Неверная интерпретация подобных фразеологизмов может привести к созданию особого «акцента поведения», который характеризует иностранца не в меньшей мере, чем языковой. Таким образом, при незнании иностранцем ФЕ может возникнуть трудность в семасиологическом плане (неадекватная интерпретация) и ономасиологическом (неуместное употребление или неупотребление тогда, когда это желательно) [4: 82]. В целях предупреждения подобных трудностей в акте межкультурной коммуникации следует обращать внимание на факт существования «ложных» межъязыковых фразеологических эквивалентов при обучении носителей русского языка французскому и наоборот.

В результате анализа собранного материала обнаруживается, что общность образной составляющей русских и французских ФЕ обусловливается их этимологической связью с универсальными сущностями (явлениями природы, небесными телами, частями человеческого организма и т. д.). Следовательно, в их несовпадающих актуальных значениях присутствуют общие компоненты - семы предметнопонятийного и оценочного характера, что не позволяет считать такие ФЕ омонимическими. Рассмотрим несколько примеров. Фразеологизмы «бросать на ветер» что («тратить, расходовать что-либо без всякой пользы, безрассудно, легкомысленно (деньги, имущество, силы»)) [5] и «jeter qqch au vent» («избавляться от чего-либо») [6] в своем содержании имеют общие понятийные семы («лишать себя» и «навсегда»), появление которых мотивируется общим представлением носителей обеих культур о способности такой универсальной сущности, как ветер, безвозвратно уносить различные предметы. Кроме этого, в семантической структуре русской ФЕ присутствует понятийный компонент, отсутствующий во французской, - «что-либо ценное» (чего себя лишают). В отличие от нейтрального в оценочном плане французского фразеологизма русский обладает компонентами значения, выражающими негативную нормативную оценку («легкомысленно», «без пользы»), что повышает степень его экспрессивности. Сема негативной оценки обусловливается тем, что при единстве образа в сознании русских человек неоправданно бросает на ветер что-либо ценное, дорогое, в то время как в сознании французов - расчетливо то, что ему не нужно. Подобное переосмысление образа указывает на то, что поведение, в котором выражается щедрость, иногда граничащая с расточительностью, является национальным стереотипом поведения русского человека.

ФЕ «свалиться с луны» («не понимать или не знать того, что очевидно, что понятно или известно всем») [5] и «tomber de la lune» («сильно удивляться, изумляться») [6] объединяются тем, что их план содержания предполагает необычное поведение человека, отличающееся от поведения окружающих. Тем не менее в целом они обозначают совершенно разные формы поведения, что объясняется неодинаковым в силу национальных особенностей менталитета переосмыслением ССС, заключающего в себе образ человека, упавшего с луны и оказавшегося в совершенно иной (земной) среде. Различие в форме поведения является причиной различия в их оценочных значениях: в семантической структуре русской ФЕ, в отличие от французской, присутствует компонент, указывающий на негативную нормативную оценку («не понимает того, что все понимают»).

Фразеологические обороты «бросать в лицо» что кому («открыто и прямо говорить что-либо кому-нибудь») [5] и «jeter qqch а la face» de qqn («открыто говорить что-либо неприятное кому-нибудь, проявляя свое презрение») [6] обладают общими понятийными семами («говорить что-либо», «открыто» и «адресат слов»). Тем не менее русское и французское ССС пере- осмыслены по-разному: русское – на основе представления о возможности бросить что-либо кому-нибудь в лицо совершенно открыто и безбоязненно, французское – на основе представления о возможности бросить что-либо кому-нибудь в лицо с целью унизить, оскорбить, выражая при этом свое презрение. Различие в характере вторичной номинации привело к различию между значениями фразеологизмов. Так, по сравнению с французской единицей план содержания русской предполагает поведение человека, который говорит своему собеседнику не только неприятные, но и приятные слова, что обусловливает различие частнооценочных значений: русская ФЕ маркируется позитивной этической оценкой, а французская – негативной эмотивной. Подобное переосмысление образно-ассоциативной основы, следствием которого является обобщенность значения русского фразеологизма (по сравнению с французским), подч¸р-кивает стереотип поведения, в котором выражается открытость как одна из жизненных ценностей русского человека.

Фразеологические обороты «впитывать как губка» («усваивать, запоминать что-либо») [7] и «boire comme une йponge» («много пить, напиваться») [6] возникли на основе образа хорошо известной носителям обеих культур губки – мягкого изделия из многоклеточного неподвижного морского животного, резины или других материалов, которое хорошо впитывает влагу. Единство образа обеспечивает наличие у фразеологизмов общей понятийной семы – «поглощение» (информации или жидкости). Различие значений фразеологизмов объясняется неодинаковой степенью переосмысления данного образа. Французская ФЕ образовалась в результате первого этапа вторичной номинации – метафорического переноса свойства губки поглощать большое количество какой-либо жидкости на человека, «поглощающего» большое количество спиртных напитков. Русская ФЕ сформировалась на втором этапе вторичной номинации – представлении о человеке, который может «поглощать» (подобно губке) не только много жидкости, но и много различной информации. Сложность механизма переосмысления ассоциативно-образной основы русской ФЕ обусловливает более высокую степень абстракции ее содержания (по сравнению с содержанием фран- цузской ФЕ). Значения данных фразеологизмов, как видно, связываются с совершенно разными формами поведения человека и, следовательно, содержат разные акcиологические компоненты (позитивную интеллектуальную и негативную нормативную оценку).

ФЕ «делать большие глаза» («выражать крайнее удивление, недоумение») [5] и «fai-re les gros yeux» («делать выговор кому-либо, выражать ему свое неодобрение») [6] содержат общий понятийный («выражать эмоцию») и общий аксиологический признак (негативную эмотивную оценку). Этимологически они восходят к одному и тому же мимическому жесту, физическая природа которого основывается на мгновенном округлении, увеличении размера глаз в качестве психической реакции человека на внешние стимулы. Тем не менее в результате различия в его переосмыслении носителями русской и французской культуры данные фразеологизмы обозначают формы поведения, связанные с проявлением совершенно разных эмоций.

Округление глаз стало ассоциироваться у французов с выражением неодобрения под влиянием представления детей о том, что взрослые, в частности родители, общаясь с ними, «увеличивают» силу голоса (говорят громче, чем обычно), а следовательно, и размер глаз, чтобы высказать свое недовольство их поведением. Для представителей русской культуры связь данного мимического жеста с выражением крайнего удивления или недоумения объясняется, возможно, мыслью о том, что человек, чтобы лучше рассмотреть вызывающий у него данные эмоции объект окружающей действительности, должен широко раскрыть глаза.

Анализ ФЕ «делать большие глаза» и «faire les gros yeux» наглядно показывает, что даже при идентичности их образной составляющей (общность природы жеста) они, несомненно, обладают национальнокультурной спецификой, т. к. концептуальные метафоры в этих языковых единицах (интерпретация жеста в плане выражения соответствующих ему эмоций) не совпадают. Этот факт позволяет говорить о когнитивно обусловленных различиях, которые носят неслучайный характер и свидетельствуют о специфике осмысления определенных объектов действительно- сти интересующими нас языковыми сообществами [8].

Сопоставительный анализ приведенных в качестве примера русских и французских ФЕ с идентичным планом выражения и неодинаковым планом содержания подтверждает, что различие в их переосмыслении субъектами одного и того же действия обусловливается прежде всего национальной спецификой менталитета, оказывающего определенное влияние на поведение. Например, в результате сопоставления значений единиц выявляется, что эмоционально-экспрессивный компонент присутствует в семантической структуре трех французских фразеологизмов («tomber de la lune», «jeter а la face», «faire les gros yeux») и только одной русской ФЕ («делать большие глаза»). Это позволяет говорить о том, что в целом носители французской культуры чаще выражают эмоции в своем поведении. Такой вывод совпадает с результатами эксперимента японского профессора Т. Цунода, свидетельствующими о том, что функция эмоций соответствует гласным звукам [9], которых во французском языке больше, чем в русском.

Благодаря сопоставительному анализу плана содержания подобных фразеологизмов удается обнаружить национальные стереотипы поведения их носителей. Например, ФЕ «бросать на ветер» отражает стереотип поведения русского человека, раскрывающий его щедрость, иногда граничащую с расточительностью, а ФЕ «бросать в лицо» – стереотип поведения, в котором выражается искренность, прямолинейность.

Итак, анализ русских и французских ФЕ с идентичным планом выражения и различным планом содержания в межъязыковом ФрСП «Поведение человека» позволяет констатировать, что они восходят, как правило, к универсальным сущностям и обладают общей образной составляющей. Несовпадение их актуальных значений обусловливается различием в характере вторичной номинации. Сопоставительный анализ семантической структуры подобных ФЕ помогает выявить национальную специфику менталитета и национальные стереотипы поведения носителей русской и французской культуры.