Статьи журнала - Проблемы исторической поэтики
Все статьи: 873
Север как "иное" пространство в русском модернизме
Статья научная
Север в творчестве русских символистов и, шире, модернистов изображался как мир «иной», запредельное пространство. «Притяжение Севера» можно рассматривать как альтернативу актуальной на рубеже XIX-XX вв. для России дилеммы «Восток или Запад». В модернизме устремленность к Северу связывалась с духовной вертикалью, а путешествие на Север представало духовным странствием, выходом из кризиса, поиском абсолюта и свободы духа. В крайнем своем проявлении тяготение к Полюсу есть тяготение к смерти. Герой В. Брюсова («Царю Северного полюса», «На Готланде»), представителя «старших» символистов, стремился превзойти человеческое, достичь абсолюта и сравняться с Богом. Безрассудное влечение к Полюсу подобно любовной страсти; при этом Эрос и Танатос оказываются неразрывно связанными. «Младшие» символисты в своих произведениях стремились не за пределы мира реального, а к преображению действительности и рождению нового человека. Север для них являлся территорией инициации, важной частью посвятительного пути, солярным миром. Вместо недосягаемой Царицы Ночи героя сопровождает Сольвейг, носительница любви-каритас. Герой мог пройти посвящение (А. Ремизов), но иногда не выдерживал испытания (А. Белый). Постепенно «северный» сюжет смещался из области мифопоэтической в сторону конкретно-биографической, а само имя Сольвейг (или других героинь Ибсена) становилось культурным знаком. Модернистский «миф о Севере» как «ином» мире изначально амбивалентен.
Бесплатно
Семантика времен года в романе Л. Толстого "Воскресение"
Статья научная
Статья посвящена выявлению семантики природного календаря в «Воскресении» Л. Толстого. Рассмотрев события, происходившие с персонажами романа на протяжении 15 лет их жизни, мы пришли к выводу, что изображенные в «Воскресении» времена года связаны с воссозданием неуклонного движения человечества к Богу. Описание весны в начале романа - притчеобразный пролог, утверждающий идею грядущего духовного воскресения человечества. Весной 29-летний Нехлюдов решил искупить свою вину перед Масловой; вспомнив весну своей юности, он осознал социальное неблагополучие и потребность обрести утраченную гармонию с миром и отказался от земельной собственности. Студент Нехлюдов видел в летней природе источник вдохновения. Летом, сопровождая арестантов на каторгу, герой понял корни социального зла; летом арестантка Маслова вернулась к своему исконно чистому я . Духовная весна Нехлюдова происходит календарной весной, а духовное воскресение - осенью; духовная весна Масловой совпадает с календарным летом. Осенью, читая Евангелие, герой приходит к принятию христианства. В финале романа ранняя зима «торопит» обновление земли; преображение Нехлюдова предопределено изменениями в природе и открывшейся человеку непреложной правотой Слова Божьего. В «Воскресении» времена года становятся маркерами бытийного времени и обретают онтологическое значение: весна символизирует грядущее нравственное преображение человечества; лето является символом жизни; осень «усиливает» религиозные искания Нехлюдова, «убеждая» в необходимости строить жизнь по заветам Бога; зима - очищающий, подготовительный период, предшествующий духовному преображению людей. Эпичность толстовского повествования возникает за счет соотнесенности природного календаря с семантикой времен года, сложившейся в древнерусской литературе. Роман «Воскресение» - произведение христианского реализма, продолжающее традиции святоотеческой литературы.
Бесплатно
Семантика евангельского эпиграфа к роману "Бесы" Ф. М. Достоевского
Статья научная
Статья посвящена рассмотрению евангельского эпиграфа к роману «Бесы» с точки зрения античной традиции. Притча о гадаринском бесноватом, коррелируя с названием и образно-смысловым наполнением романа, актуализирует концепт бесовства, в номинативное поле которого входит лексема демон . Помимо историко-литературного, эта лексема имеет глубокое историко-философское содержание, восходящее к описанному Платоном демону Сократа. Мифологическое δαίμων и сократовское τὸ δαιμόνιον в целом имеют положительную семантику, но пришедшая на смену античности христианская традиция номинацией демон стала обозначать злую демоническую силу, стремящуюся завладеть душой человека. Одним из синонимов греческого по происхождению демон становится лексема бес , производными от нее - бесноватый и беснование . Беснование, внешне проявляющееся в потере рассудка, приравнивается к духовной болезни. Для таких состояний Платон использует слова μαίνομαι и μανία, корень которых присутствует в словах мания и маньяк , обозначающих одержимость определенной идеей. И в древнегреческом, и в русском языках этот корень имеет отрицательную коннотацию. Таким образом, одержимость бесами, описанная в евангелиях как духовная болезнь, восходит к античным понятиям δαιμονίζομαι и μαίνομαι. Этот ракурс позволяет вскрыть дополнительные смысловые пласты и в евангельском эпиграфе, и, как следствие, в самом романе.
Бесплатно
Семантика и поэтика заглавия очерка И. А. Гончарова «Превратность судьбы»
Статья научная
В статье предпринят анализ структурно-семантических, прагматических аспектов поэтики заглавия очерка И. А. Гончарова «Превратность судьбы». Заглавие эксплицитно является составной частью рамочного текста. Кроме того, выражение «превратность судьбы» также имплицитно структурировано, поскольку включено в основное содержание произведения. Высказывание «превратность судьбы» наделено устойчивыми семантическими признаками, которые отразились и в разножанровых произведениях других писателей XIX в.: И. И. Лажечникова, Н. В. Гоголя, А. Н. Островского, М. Е. Салтыкова-Щедрина, В. М. Гаршина, Д. Н. Мамина-Сибиряка, А. П. Чехова. Перипетии, обусловливающие развитие сюжета произведения И. А. Гончарова, сопоставимы с драматургическим родом литературы. Однако судьбу Леонтия Хабарова определяет не древнегреческий фатум, а Божий промысел. Мотив судьбы, являющийся лейтмотивом «Превратности судьбы» И. А. Гончарова, позволяет интерпретировать образ Леонтия Хабарова в сопоставлении с Молодцом из древнерусской «Повести о Горе-Злочастии». В отличие от Молодца из «Повести о Горе-Злочастии», который может и должен обрести спасение своей души только в стенах монастыря, Леонтий Хабаров обретает счастливое спасение в мирской жизни благодаря чудесному вмешательству Божией Матери, перед ликом Которой он помолился в Казанском соборе Санкт-Петербурга. Финальные сюжетные перипетии, которые привели Леонтия Хабарова от несчастий к счастливой, сытой, благополучной жизни, обусловлены мотивом Чуда. Имя Хабарова - Леонтий и мотив судьбы создают перекличку между «малой» эпической прозой И. А. Гончарова (представленной очерком «Превратностьь судьбы») и романом «Обрыв». Писатель использует художественный прием автоцитирования, который встречается во многих его произведениях.
Бесплатно
Семантика и поэтика русского костюма в "Истории государства российского" Н. М. Карамзина
Статья научная
Одежда в художественном мире Н. М. Карамзина является значимой знаковой системой. Костюм предстает средством характеристики героя - его социального положения, общественной роли, связи с сакральной реальностью, и в этом случае костюм безусловно символичен. Вещный мир является средством идеализации быта, имеет символическую наполненность, связанную с обрядом и церемониалом, его изображение служит приемом визуализации истории. Детали костюма всегда четко обозначены и не имеют случайного характера. При помощи изображения одежды героев воссоздается национальный колорит, передается дух эпохи, моделируется историческая реальность. В описании костюма проявляется своеобразие поэтики «Истории государства Российского», для которой характерно внимание к деталям, смена крупного и дальнего планов при создании портретов персонажей, а также библейские аллюзии. Замедление действия посредством представления костюма персонажа ставит вещный экфрасис в один ряд с историческими событиями. Благодаря этнографически точному описанию одежды историческая интерпретация воспринимается читателем как историческая реконструкция.
Бесплатно
Семантика и функция афоризма "победи себя и победишь мир" в произведениях Ф. М. Достоевского
Статья научная
Неоднократное присутствие в произведениях Ф. М. Достоевского афоризма «Победи себя и победишь мир» придает его слову выразительность. Разными лингвистическими средствами русский писатель складывал послание нравственного характера, которое он стремился распространить среди современников, - то с иронией, вложив его в уста Фомы Фомича и Степана Трофимовича Верховенского, героев соответствующих романов «Село Степанчиково и его обитатели» и «Бесы», то в качестве увещевания, включая его прямо и косвенно в «Житие великого грешника» и романы «Бесы», «Братья Карамазовы» и «Подросток». Отклик изречения «Победи себя и победишь мир» звучит также на некоторых страницах «Дневника писателя», где максимально проявляется этическая и философская черта публицистического стиля Достоевского. Современный исследователь Б. Н. Тихомиров выдвинул гипотезу, что в основе изречения «Победи себя и победишь мир» лежат цитаты из Нового Завета, а почерпнул писатель эту сентенцию из сочинений святителя Тихона. Автор данной статьи, задавшись вопросами, чей это афоризм и откуда он, высказала и аргументировала свое предположение, что он из 57-й проповеди блаженного Августина или из трактата «О подражании Христу» (“Imitatio Christi“), приписываемого августинскому монаху Фоме Кемпийскому. Экземпляр этого трактата был в библиотеке Достоевского. Проанализировав гипотезу Б. Н. Тихомирова и свое предположение, автор статьи сравнила их как на филологическом, так и на содержательном уровне. Результатом исследования стал вывод, что оба предположения возможны и не противоречат друг другу. Автор статьи, учитывая тот факт, что святитель Тихон хорошо знал сочинения блаженного Августина, полагает, что оба источника дополняют друг друга в изучении афоризма «Победи себя и победишь мир».
Бесплатно
Статья научная
В повестях Л. Толстого 1880-х гг. колоративы обретают негативную семантику. Используемый в начале повести «Смерть Ивана Ильича» желтый цвет настраивает читателя на повествование о движении к смерти. В «Крейцеровой сонате» этот цвет усугубляет нравственные страдания Позднышева, воплощает обман и похоть. В «Дьяволе» указание на желтый цвет лица Лизы передает негативное отношение Иртенева к ней. Розово-зеленый кретон «фешенебельной» гостиной в «Смерти Ивана Ильича» теряет свою помпезность в доме покойного. Белый цвет одежды в повести, изначально ассоциировавшийся у героя с уверенностью в завтрашнем дне, вызывал у больного неприязнь и воспринимался как подтверждение душевной черствости людей. В «Крейцеровой сонате» белый цвет, присутствовавший в портрете Трухачевского, еще больше настраивал Позднышева против него. В «Дьяволе» сопровождавший Лизу белый цвет начал восприниматься Иртеневым с раздражением. Семантика красного в «Крейцеровой сонате» тревожна, зловеща, связана с развратом и ложью. В «Дьяволе» описание одежды красного цвета заменяет портретную характеристику Степаниды; для Иртенева красная панева и красный платок любовницы стали воплощением дьявольского соблазна. В «Смерти Ивана Ильича» черный цвет - атрибут душевного и физического нездоровья героя - начал соотноситься с образом «черного мешка», поглотившего человека. В «Крейцеровой сонате» инфернальная черно-красная гамма усиливает ощущение трагедии. В «Дьяволе» черный цвет выявляет возрастающую зависимость героя от наваждения. Колоративы с корнем «свет-» в «Крейцеровой сонате» связаны с прозрением Позднышева относительно своей семейной жизни, основанной на обмане. В «Смерти Ивана Ильича» свет избавляет умирающего от страха смерти и дарует ему радость слияния с миром. В рассмотренных повестях Толстого представлена цветопись, а не колоративный код. Не все колоративы выступают в характеризующей и проспективной (предуведомляющей) функциях.
Бесплатно
Семантика образа Обломова в романе И. А. Гончарова и критике
Статья научная
В статье раскрыта популярность юнгианского подхода в изучении образа героя самого известного романа И. А. Гончарова. Одновременно высказана гипотеза о правомерности так называемого «ангажированного» подхода, согласно которому ключом к пониманию образа главного героя служит христианская аксиология. Оттеняющим репрезентативным материалом явилось сопоставление Ильи Обломова со Штольцем и Ольгой Ильинской. В отличие от последних, Обломов не обладал самолюбием и лукавством и в самые тяжелые минуты способен был не ответить злом на зло. Даже матримониальный выбор Обломова, который часто интерпретируют в связи с инволюцией его психики, в свете христианской аксиологии выглядит непротиворечивым и оправданным: Обломов избрал в спутницы жизни не только хлебосольную, но и добродушную женщину, чуждую эгоизма и самолюбия Ильинской. Кроме того, в статье рассмотрена параллель «Илья Муромец - Илья Ильич», дополненная новыми наблюдениями, а также сделан вывод, что сходство между русским богатырем и персонажем Гончарова имеет больше не внешний, а внутренний характер. Подобно православному святому, Обломов способен на подвиги великодушия и любви.
Бесплатно
Семантика образа Флоренции в воспоминаниях и статьях Ф. И. Буслаева
Статья научная
Публикация посвящена одному из актуальных направлений современного отечественного литературоведения - имагологии. Целью исследования стало изучение образа Флоренции. В этой связи особое внимание привлекли воспоминания и статьи Ф. И. Буслаева - известного русского филолога и искусствоведа. Он четырежды побывал во Флоренции - в 1840, 1841, 1864 и 1874 гг. Первый раз город был воспринят путешественником как сказка, во второй раз - как сновидение, с которым было трудно расстаться, в третий раз - как место, в котором осуществляется связь времен и, наконец, в четвертый раз - как музей, как сокровищница мирового искусства. Изучение мемуаров и статей ученого показало, что его внимание привлекали вторичные мотивы универсального флорентийского мифа, такие как круг, сон, прошлое, семья. Особенность восприятия данного локуса Буслаевым определяется тем, что он исследовал его не только как путешественник, но и как ученый. В статье основными при изучении образа Флоренции стали мифологический, сравнительно-исторический и типологический методы.
Бесплатно
Семантика чуйского тракта в русской литературе
Статья научная
В статье рассмотрена семантика Чуйского тракта в русской литературе, начиная от очерков В. Я. Шишкова и заканчивая текстом песни Гарика Сукачева. Наряду с В. Я. Шишковым, в чьем творчестве была задана парадигма описания Чуйского тракта, «гением места» (genius loci) этой дороги является В. М. Шукшин, в художественном мире которого Чуйский тракт играет значительную символическую и композиционную роль, определяет характер героев-шоферов. Семантической доминантой образа является представление о Чуйском тракте как пространстве опасном, подвергающем героев испытаниям любовью и смертью. Метафорический образ «Чуйский тракт - страна» входит в историософские модели писателей. Дорога является моделью мира, на тракте происходит своего рода сжимание пространства и времени, взаимоналожение культур. Базовые параметры Чуйского тракта получают индивидуальное преломление в художественных образах, созданных различными авторами XX - начала XXI в.
Бесплатно
Семантическая структура концепта «блаженный» в очерке И. А. Гончарова «Пепиньерка»
Статья научная
Статье впервые предпринята попытка анализа семантической структуры концепта «блаженный» в очерке И. А. Гончарова «Пепиньерка». Терминологически концепт трактуется с культурологической точки зрения. В очерке выявляются основные компоненты структуры концепта «блаженный», обозначаются его основные и дополнительные семантические признаки. Автор статьи считает, что религиозный компонент так или иначе воплощается в структуре концепта «блаженный», но не в прямом словоупотреблении. Более всего лексема «блаженный» наполняется различными светскими значениями, выраженными через метафоры, сопоставления., разного рода повторы. Специфику художественного концепта «блаженный» в «Пепиньерке» И. А. Гончарова выражает его периферия, которая образуется с помощью художественных приемов и категорий (интертекстуальных перекличек, комического). Например, рассматривается функция цитаты-номинации Пятница из романа Д. Дефо «Странная жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо, описанные им самим», а также цитата-сравнение из «Бориса Годунова» А. С. Пушкина. Более того, цитация является художественным приемом, создающим в произведении И. А. Гончарова мотив игры, к которому писатель прибегает опосредованно. Игровой компонент не только создает или усиливает категорию комического, но и является одним из художественных принципов писателя, способствующих возникновению гармоничной, негэнтропийной художественной картины мира. Изучение концептосферы произведений И. А. Гончарова позволяет выявить не столько вариативность художественной картины мира писателя, сколько ее инвариантность.
Бесплатно
Семиотика аллеи, "где кружат листы": Тургенев, Гумилев, Бунин
Статья научная
В статье показана семантико-семиотическая динамика в русской литературе XIX-XX вв. локуса аллеи как элемента «усадебного топоса», связанного с любовью между мужчиной и женщиной. Если летние «темные аллеи» были местом любовных свиданий и объяснений в пушкинско-тургеневской традиции, восходящей к общеевропейскому дискурсу XVIII в., то осенние аллеи, перекликающиеся с известными элегиями В. А. Жуковского и М. Ю. Лермонтова, входят в литературу Серебряного века как идеализация «онегино-ларинской» усадьбы в модусе ее безвозвратной утраты (Н. С. Гумилев и др.). В послереволюционном творчестве И. А. Бунина усадебная культура воспринимается как вершина русской истории, сохранившая, несмотря на потерю эмпирического существования, статус немеркнущего вневременного эталона. В цикле рассказов «Темные аллеи» (1937-1953) - памятнике русской усадебной культуре - представлена сезонная полнота аллей; их символика распространяется на всю прошлую русскую и настоящую эмигрантскую жизнь, раздвигая тематические, временны́е и даже национальные границы. «Усадебный топос» и его элементы принимают неожиданные модификации и подвергаются глубинным, почти неузнаваемым трансформациям, вплоть до бедуинского шатра в Иудейской пустыне и вымершего городка на юге Испании. Необычная динамика образа аллеи в рассказе «Муза»: от весны непосредственно к зиме - симптом сдвига и разрыва в усадебной топике как Золотого, так и Серебряного века русской литературы. Дискретность, внутреннее зияние, ужасающая близость смерти возвращают ее к ренессансным истокам («Декамерон» Дж. Боккаччо), актуализируют присущую ей универсальность. Научная новизна статьи состоит в обнаружении динамики «усадебного топоса» в русской литературе XIX-XX вв., связанной со сменой модусов его репрезентации - от «летней» полноты существования к «осеннему» упадку, в выдвижении термина «усадебный габитус», объясняющего способность «усадебного топоса» к новым модификациям, а также в показе общеевропейского субстрата образа усадьбы в русской литературе середины XX в.
Бесплатно
Серафический старец в «Братьях Карамазовых»: проблемные аспекты
Статья
В статье рассматривается образ старца Зосимы в романе Достоевского «Братья Карамазовы». Характер персонажа вписывается в европейскую и православную парадигму христианской культуры. Автор отслеживает преломление в образе героя духовных озарений католической и восточной Церкви
Бесплатно
Статья научная
Образ Вавилона был востребован в исторических трудах и художественных произведениях конца XIX - начала XX века. Символ Вавилонской башни аллюзивно читается в «Путешествии моего брата Алексея в страну крестьянской утопии» (1920) А. В. Чаянова. К нему отсылают многократные упоминания живописи Питера Брейгеля Старшего, автора картин «Большая Вавилонская башня» и «Малая Вавилонская башня», чье творчество востребовано жителями крестьянской страны. Утопические правители, «авгуры духа», изменившие ход истории и поднявшие государство из руин, мыслят свою деятельность как теургическую, не случайно государственным гимном здесь является «Прометей» А. Н. Скрябина. В стране крестьянской утопии осуществляется искусственный отбор - «терапия неудавшихся жизней», все стремления направлены на то, чтобы ни один талант не был бы утерян. Таким образом человек ставит себя в центр мира, нивелируется идея соработничества с Богом. Воплощая в романе свои футурологические, научно-экономические, искусствоведческие представления, Чаянов предостерегает от идеи человекобожества, символом которого является башня Древнего Вавилона.
Бесплатно
Символика поэмы А. Блока «Двенадцать» (на материале зарубежных исследований)
Статья
В статье рассматривается полемика вокруг «Двенадцати» Блока в зарубежной русистике, дан анализ малоизвестных интерпретаций символики поэмы.
Бесплатно
Синтез вместо хаоса. «Выбранные места из переписки с друзьями» как стилистическая программа Гоголя
Статья научная
Автор сравнивает разнообразные точки зрения исследователей на стилистику и поэтику Гоголя, которая особенно ярко проявилась именно в «Выбранных местах…». В «Выбранных местах…» Гоголь ставит перед собой задачу соединить высокий церковнославянский язык с просторечием, он «выдвигает лозунг синтеза “ветхого и нового”, взамен хаоса, произращенного “романтическими смельчаками”».
Бесплатно
Сказание о попе Аврааме и его возможные источники
Статья научная
Автор статьи проводит подробный текстовый анализ литературного памятника, опираясь на два известных списка Сказания, выявляет характерные особенности контекста и возможный источник произведения - латинский средневековый рассказ.
Бесплатно
Сказание о царе Симеоне Бекбулатовиче в житии Ефрема Новоторжского
Статья научная
В Пространной редакции Жития Ефрема Новоторжского перечень чудес начинается со «Сказания о царе Симеоне», неизвестного по более ранней Краткой редакции Жития. Героями «Сказания…» выступают царь Симеон Бекбулатович и архимандрит Новоторжского Борисоглебского монастыря Мисаил, предполагаемый автор Краткой редакции. Чудо относится к жанру видений, нехарактерному для корпуса текстов о Ефреме Новоторжском. В статье рассмотрено несколько вопросов: 1) как построено повествование о Симеоне Бекбулатовиче; 2) какую функцию выполняет обращение текста к жанру видений; 3) каковы возможности реального комментария к произведению. «Сказание…» представляет собой пример устной истории о временах Ивана Грозного, сохранившейся в монастыре. В тексте чуда формируется легендарная «казанская» биография Касимовского царя, центральным событием которой становится принятие им христианства. Видение архимандрита Мисаила, в котором Ефрем жалуется на повреждение мощей, впервые рассказывает о святом не с точки зрения его древней истории (берущей начало во времена Бориса и Глеба), но с точки зрения его близости и доступности для жителей Торжка. Вопрос о деревянной раке и других дарах царя Симеона в настоящее время не может быть разрешен с достаточной ясностью. В приложении к статье «Сказание о царе Симеоне» опубликовано по списку раннего (Первого) варианта Пространной редакции.
Бесплатно
Статья научная
Статья посвящена вопросу об отношении в фантастической литературе собственно фантастики и различного рода идей (технических, научных, социологических), которые могут быть обнаружены в фантастическом тексте, о соотношении, если воспользоваться знаменитой пушкинской формулой, сказки, «лжи» и «намека». Традиционно считается, что фантастика, особенно научная, служит прежде всего выражению тех или иных, важных автору идей. Это мнение было общепринятым в критике 20-50-х годов XX века. Но и сегодня реликты такого восприятия фантастики сохраняются в новых формулировках. Полемике с такого рода суждениями в предлагаемой статье уделяется достаточно много места. Анализ показывает, что если считать главным «намеки», а фантастику рассматривать всего лишь как красивую обертку для этих «намеков», призванную завлечь читателя и заставить его усвоить «намеки», то в принципе мы получаем разрушение фантастического мира, а часто саморазрушение «намеков». Речь также идет об «удовольствии от вымысла», об эскапизме фантастики, об абсолютности фантастического вымысла в ткани художественного произведения и абсолютности самого представления о возможном и невозможном в этом тексте, в отличие от относительности и исторической изменчивости этих соотношений (возможного - невозможного) в эмпирической реальности. В статье ведется также полемика с теми критиками, которые с оспариваемых ее автором позиций оценивают знаменитый роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита».
Бесплатно
Сказка А. Пушкина «О попе и о работнике его Балде»
Статья научная
«Сказка о попе и о работнике его Балде» кажется на первый взгляд самой простой из всех пушкинских сказок. Однако это особая простота, простота сложности. В сказке существуют разные, не всегда сразу заметные, уровни содержания. Традиционная трактовка рассматривала «Сказку о Балде» как острую социально-политическую сатиру, другой подход связан с особенностями поэтики фольклорной сказки и её литературной трансформации, связанной с трудностями совмещения фольклорно-сказочной функции персонажа и характера литературно-сказочного героя. Оба эти подхода вызывают ряд вопросов, главный из которых - за что всё-таки наказали попа? Третья интерпретация, рассматривающая пушкинскую сказку в христианском контексте, позволяет ответить на эти вопросы, позволяет раскрыть глубинные коннотации пушкинского замысла, давая возможность по-новому, прокомментировать строки, обычно пропускаемые исследователями, акцентирующими внимание только на поверхностных смысловых уровнях текста.
Бесплатно
