Статьи журнала - Новый филологический вестник
Все статьи: 1746
Статья научная
В статье отражена актуальная проблема современного литературоведения: исследование антисказки как карнавализованного жанра «серьезно-смеховой» литературы на примере анализа произведений «Иван да Марья» Высоцкого и «Сказки с несказочным концом» Рождественского. Выявляется, что цикл сказочных песен из кинофильма «Иван да Марья» - это продолжение традиции карнавального фольклора с его специфическим карнавализованным мироощущением, связанным с синкретизмом поэтических родов, музыкой и пляской. Ряд песен рассматриваются как вертепное представление в стихах, раскрывающее основное содержание антисказки. Персонажи произведения вносят праздничную атмосферу вольности и веселья, происходит карнавальное видение преисподней, развертывается фольклорный театр с ряжением, кукольными интермедиями. Элементы народного говора: просторечные метафоры, народные поверья, поговорки и др., являются способом изображения несерьезных ситуаций антисказки «Иван да Марья», где смех становится главным «героем» произведения. В исследовании утверждается, что каранавализованный жанр антисказки вобрал в себя поэтику фольклорных жанров лубка, райка и др. «Сказка с несказочным концом» Рождественского продолжает традиции фольклорного жанра лубка с его речевым оформлением сюжета в потешных картинах. Раешный стих антисказки Рождественского формируется на основе народных жанров, отличающихся веселой относительностью - небылицы, страшилки. В статье обосновывается, что «Сказка с несказочным концом» насыщена комическими ситуациями, которые помогают «фиксировать» «антирекорды» спортсмена, «антипатриотизм» музыканта, высмеять «антиразум» отставного генерала.
Бесплатно
Античная геопоэтика Петербурга в новейшей отечественной романистике
Статья научная
В статье рассматриваются примеры обращения к поэтике «петербургского текста» в новейшей отечественной романистике (2022–2024 гг.). Избранные тексты объединяет не только формальное место действия – Ленинград позднесоветской эпохи и современный Петербург, но и наличие устойчивых отсылок к античному мифу об Аиде, локализацией которого и предстает город. В произведениях Евгения Водолазкина («Чагин»), Веры Сороки («Питерские монстры»), Антона Секисова («Комната Вагинова») такие узнаваемые топонимы Петербурга, как Фонтанный дом, реки Нева и Фонтанка приобретают мифопоэтический статус преддверия Аида с его Стиксом и Летой, оказываются связанными с темами памяти и забвения, с проблемой сохранения культурного наследия (роман Анны Баснер «Парадокс Тесея»), решение которой в литературном Петербурге «петербургского текста» амбивалентно. В рассматриваемых романах реальная городская география воплощается в геопоэтическом комплексе «царства мертвых», символизирующего его миражные, мортальные черты, стремящегося поглотить и поработить персонажей. Во внутренних сюжетах используются детали и реминисценции античных мифов с образами погружения в Аид и возвращения из него – мифы о Персефоне и об Орфее, частично миф о возвращении Одиссея. Эти мифопоэтические мотивы привносят в осмысление «петербургского текста» в новейшей отечественной романистике идею преодоления смертного притяжения города посредством творчества, памяти и любви, раскрываемых в том числе и за счет привлечения и переосмысления античной мифопоэтической традиции.
Бесплатно
Античная культура в эстетике стиля бидермайер: к вопросу об интеграции
Статья научная
Автор исследует роль античной культуры в формировании стиля бидермайер на материале новеллы Э. Мерике «Моцарт на пути в Прагу». В статье проводится сопоставление концепций художника, представленных романтизмом и бидермайером. Автор приходит к заключению, что использование образов античной мифологии позволяет преодолеть антиномию духа и материи в эстетике стиля бидермайер.
Бесплатно
Античность в романе Булата Окуджавы «Путешествие дилетантов»
Статья научная
Предметом исследования являются функции античных мотивов (исторических, мифологических, литературных и др.) в романе «Путешествие дилетантов». В контексте споров об эзоповом языке анализируется поэтика масштабных аналогий, освещается универсальный смысл романного конфликта.
Бесплатно
Антропонимическая система «Вечеров на хуторе близ Диканьки» в английских и немецких переводах
Статья
Бесплатно
Апология критики. Отклик на книгу Ольги Седаковой «Апология разума»
Рецензия
Статья представляет собой отклик на книгу Ольги Седаковой «Апология разума». В ней предложен анализ глубоко укоренившихся в русской культуре клише, в частности, противопоставления разума и «сердца». Это противопоставление О. Седакова пытается преодолеть, опираясь на вершины мировой культуры - тексты Данте, Пушкина, Гете, Пастернака, а также некоторые высказывания С.С. Аверинцева.
Бесплатно
Аппаратура мастера: о сновидческом смысле композиции «Мастера и Маргариты»
Статья научная
В статье рассматривается оптический потенциал булгаковского сюжета, который реализуется и в предметном мире его произведений (оптические аппараты, атрибутированные героям повести «Роковые яйца» и пьес «Адам и Ева», «Блаженство», «Иван Васильевич»), и в способе организации повествования («Мастер и Маргарита»). Оптические аппараты булгаковских персонажей - аналоги писательской фантазии, работа которой соотносима с работой сновидения, описанной в работах З. Фрейда и П. Флоренского. Выявляя системные особенности композиции романа «Мастер и Маргарита», мы показываем, что вся реальность романа в том виде, в каком она открывается для затекстового читателя, является сновидческой. Сновидение - аналог творческого процесса, который является главным событием романа, в которое вовлечены и затекстовые двойники автора и читателя. Упомянутое в романе пятое измерение - измерение творческой фантазии, структурированное с помощью сновидческого кода. Изображенные сновидения - метатропы, удваивающие художественную структуру, тексты в тексте.
Бесплатно
Арлекинада в повести Д.Г. Лоуренса «Божья коровка»
Статья научная
Статья посвящена карнавальному прочтению повести Д.Г. Лоуренса «Божья коровка». Посредством выявления арлекинадной образности и исследования ее переплетения с античными сюжетами в тексте произведения, устанавливается роль карнавального контекста в отражении «лоуренсианского» мировидения, а именно размышлений писателя о последствиях Первой мировой войны и способах преодоления полученных на войне душевных ран. Автор статьи показывает, как Д.Г. Лоуренс, которого на протяжении жизни в равной степени вдохновляли и Италия с ее карнавалами и масочными представлениями, и психоанализ в лице К.Г. Юнга, создал полифоническую повесть, которая с одной стороны, композиционно и сюжетно подражает английским пантомимам, совмещая «божественное» с «фарсовым», а с другой - объединяет архетипы человеческой культуры и реализует диалог между философскими учениями и традициями. Детальный анализ образов героев демонстрирует их сходство с Арлекином, Коломбиной и Пьеро, а также позволяет обнаружить языковую игру в тексте повести и аллюзии на популярные в Англии XVIII-XIX века пантомимы «Божья Коровка, или Арлекин Лорд Дандриэри» (1795) и «Фурибонд, или Арлекин-негр» (1807). Образы арлекинады используются Лоуренсом как в качестве иллюстрации его собственной версии психоанализа, «Арлекинады бессознательного», так и в виде переработки идей Юнга и Ницше. Кроме того, обращение к арлекинаде позволяет писателю вывести сюжет повести во вневременное пространство карнавала, где метафорическое шествие «развенчанных богов» - главных героев - в «подземном мире» бессознательного позволяет им пройти через очищающий карнавальный огонь и возродиться к новой жизни. Арлекинада в повести - это и одно из ее измерений, и вариант исцеляющей психодрамы, и одно из отражений «лоуренсианской» модели взаимодействия микро- и макрокосма.
Бесплатно
Арлекинадный гротеск в творчестве Сомерсета Моэма
Статья научная
Данная статья посвящена исследованию особенностей арлекинадного гротеска (приема совмещения эстетики комедии дель арте с трагическим или страшным контекстом описываемых событий) в прозе Сомерсета Моэма: романах «Маг» (1908), «Узорный покров» (1925) и рассказе «Р&O» (1926). Интерес Сомерсета Моэма к «дельартовской» эстетике доказывается на основании: 1) многократного упоминания писателем масок Пьеро, Коломбины, Панталоне, Арлекина и Пульчинеллы в ряде его произведений: романе «Луна и грош» (1919), сборнике рассказов «На китайской ширме» (1922), рассказах «Р&O» (1926) и «Четверо голландцев» (1928); 2) дружбы Сомерсета Моэма с драматургами, воспевшими «дельартовскую» эстетику - Л. Хаусманом, Х.Г. Баркером и К. Маккензи; 3) активной драматургической деятельности самого Сомерсета Моэма, заставшего расцвет эстетики комедии масок в Англии. «Дельартовские» корни ряда образов Моэма (Китти, Уолтера Фейна, Чарли Таунсенда, Оливера Хаддо) выявляются посредством сравнительного анализа, в качестве авторитетных театроведческих источников выступают работы ведущих зарубежных исследователей - Р. Эндрюса, Р. Хенке, Д. Рудлина, П.Л. Дюшартра, М. Санда, М. Грина и Д. Свона. Автор статьи также устанавливает сюжетные параллели между пьесой «Круг» (1921) и романом «Узорный покров» и обозначает проблему влияния Гюстава Флобера, Артура Шницлера и эстетики романтизма на С. Моэма. Проведенный анализ позволяет охарактеризовать арлекинадный гротеск и сформулировать его функции в творчестве Сомерсета Моэма.
Бесплатно
Архаические мотивы ойратского эпоса «Егиль Мерген»
Статья научная
В статье рассматриваются архаические мотивы в ойратской эпопее «Егиль Мерген». Героическая эпопея «Егиль Мерген» записана Б.Я. Владимирцовым от дербетского туульчи, который был выходцем из простого народа. Имя сказителя не указано, однако ученый отмечает, что туульчи почитался в округе профессиональным рапсодом. Материалом исследования являются опубликованные Б.Я. Владимирцовым тексты героической эпопеи «Егиль Мерген» на ойратском языке и в переводе на русский язык. Герой эпоса Егиль Мерген проявляет себя как чудеснорожденный богатырь, наделенный комплексом богатырских свойств, таких как храбрость, мужество, сила, ловкость, отвага и др. В героической борьбе с черными мангасами Егиль Мерген вместе с побратимом уничтожают врагов, очищают родную землю от чудовищ. Изучение архаических мотивов в ойратском эпосе «Егиль Мерген» показало, что в мотиве первотворения единичные «первообразы» - море Бум, гора Сумеру, Молочное море, седой аргали, луч желтого солнца, жители подсолнечного мира, буддийская вера, прекрасная кальпа - занимают центральное место в эпической картине мира и служат мифологическим фоном рождения главного героя эпопеи Егиль Мергена. Мотив чудесного рождения обнаруживает архаичные элементы (ребенок рождается с алмазным черным мечом во рту, с запекшимся сгустком крови в руке), являющиеся приметой его героического будущего. К чудесным свойствам богатыря также относится его магическая неуязвимость, которая встречается и у героя узбекской, алтайской, киргизской эпических традиций, что указывает на культурно историческое единство эпосов тюрко монгольских народов. Мотив предназначенного герою коня представляет его чудесного скакуна, с помощью которого богатырь преодолевает огромные расстояния и препятствия в пути, находит свою суженую, женится и возвращается в родные кочевья.
Бесплатно
Архаические представления о ветре в калмыцком фольклоре: междисциплинарный подход
Статья научная
Данная работа посвящена исследованию архаических представлений калмыцкого народа и его предков о ветре, являющихся одним из главных фрагментов картины мира во фрейме «погода», и конструированию смыслов и коннотаций, составляющих этот концепт. Актуальным представляется реконструкция данного фрагмента в архаичной картине мира, поскольку эти представления отражают древние верования калмыков и их предков. Материалом исследования выступили разножанровые фольклорные тексты, как опубликованные, так и не изданные на калмыцком и в переводе на русский язык. В результате проведенного исследования были сделаны следующие выводы. Внутренняя форма слова салькн ‘ветер’ отражает семантику свободы, что присуще природе ветра. Важными характеристиками слова выступают влажность, температура, интенсивность. В структуре данного концепта, одного из фрагментов архаичной картины мира, наличествуют компоненты научной картины мира. Данное природное явление в некоторых мифах и сказочных текстах предстает как живое существо, наделяется действиями человека, но не эмоциями. Ветер в фольклорных произведениях выступает как положительная, так и разрушительная сила, причем во многих текстах устного народного творчества сохранилась эта амбивалентная структура концепта. В пространственной модели устройства мира ветер занимает не срединное положение, а происходит из Нижнего мира. С течением времени ветер стал восприниматься не только как сила, стоящая на службе как положительных, так и отрицательных героев, но и как самостоятельная стихия, способная дарить пропитание и, следовательно, жизнь.
Бесплатно
Статья научная
Статья посвящена исследованию архетипов сезонности в представлениях калмыков на материале малых жанров фольклора. Материалом исследования соответственно являются опубликованные и неопубликованные малые жанры фольклора калмыцкого народа. Сплошной выборкой был извлечен материал исследования, где упоминаются номинации, обозначающие сезонность. В работе применялись общенаучные методы, а также метод реконструкции, кроме того, использовался междисциплинарный подход. В результате исследования мы приходим к следующим выводам. В малых жанрах калмыцкого фольклора весьма четко проявляется наслоение различных картин мира о временах года, его полистадиальность. Две лексемы в монгольских языках имеют хорошую алтайскую этимологию (‘зима’ и ‘лето’), две другие лексемы (‘весна’ и ‘осень’) обнаруживаются только в монгольских языках. В малых жанрах калмыцкого фольклора обнаруживаются лексические рудименты противопоставления двух полугодий: летнего (включающего весну) и зимнего (включающего осень). Лексические единицы отражают наслоения разных периодов о начале года: весна, осень, зима в пословицах маркируются через параллель с утром. Имеется также представление, что весна - начало года. Видимо, это самое древнее понимание начала года, которое сменилось более поздними взглядами, обусловлеными добуддийским и буддийским влиянием, хотя можно трактовать эту пословицу иначе: и как результат заимствования предками монголов тюркской системы времяисчисления, и как одно из доказательств существования тюрко-монгольской общности. Малые жанры калмыцкого фольклора весьма четко отражают биологические ритмы, которые связываются с приходом определенного времени года. Среди них можно выделить миграции птиц, циклы рождения, кормления домашних животных. Через устойчивые ассоциации с временами года выстраивается аксиологическая картина мира, присущая калмыцкому народу: параллели с богатством, трудом связаны с летом и зимой; с изобилием - осень, с домом - весна. Проводится параллель осеннего дождя с болтливостью старшего поколения.
Бесплатно
Ауд Мудрая в исландском историческом нарративе
Статья научная
При рецепции древнескандинавского универсума в современных исландских исторических романах в основу повествования, как правило, кладутся конкретные древнеисландские тексты, с которыми создаются интертекстуальные связи. Романы Вильборг Давидсдоттир «Ауд» (2009), «Смертельный багрец» (2012) и «Кровавая земля» (2017) выделяются на их фоне тем, что посвящены фигуре, о которой в древнеисландской литературе отсутствует единый цельный подробный текст - Ауд Мудрой. Лейтмотивы всех трех романов: гендерные взаимоотношения, язычество и христианство, вопрос о личном выборе и личной свободе, взаимоотношения скандинавов и кельтов. Поскольку описанный в трилогии период - время накануне и во время заселения Исландии, можно сказать, что Ауд Мудрая находится «по ту сторону» исландской повествовательной традиции (т.к. основные события ее жизни предшествуют времени складывания этой традиции). Особенности поэтики в трилогии Вильборг Давидсдоттир во многом обусловлены именно отсутствием в древней и современной исландской прозе нарратива об Ауд - а также тем, что существенную часть содержания трилогии составляют события и факты, заведомо не могущие быть объектом изображения в древнеисландской литературе (будничная жизнь женщин и подробности судьбы ирландских рабов). Трилогия Вильборг Давидсдоттир занимает промежуточное положение между исландской («сагоцентричной») и континентальной европейской формой исторического романа.
Бесплатно
Афоризм на русской культурной почве XIX - начала XX вв.
Статья
Статья посвящена рассмотрению основных моментов первого века жанровой истории русского афоризма: от афористических опытов П.А. Вяземского и А.С. Пушкина до «афористической философии» Л.И. Шестова и В.В. Розанова.
Бесплатно
Бал-скандал: «Горе от ума», «Мертвые души», «Двойник»
Статья научная
В статье анализируется скандальный тип решения частного хронотопа бала в русской литературе первой половины XIX в. Бал-скандал рассматривается как конклав (термин Л.П. Гроссмана), который обнаруживает основополагающие противоречия между героями произведения и провоцирует его финальную катастрофу. Материалом служат тексты: «Горе от ума» А.С. Грибоедова, «Мертвые души» Н.В. Гоголя и «Двойник» Ф.М. Достоевского. Делаются выводы о специфике данного типа «бального» хронотопа в русской литературе первой половины XIX в.
Бесплатно
Баллада о войне в калмыцкой поэзии ХХ в
Статья научная
В статье рассмотрен жанр баллады о войне в калмыцкой поэзии ХХ в. на репрезентативных примерах из произведений поэтов фронтового поколения. Калмыцкая баллада как заимствованный жанр не изучена исследователями. История ее возникновения относится к 1930-1940-м гг. (Гаря Даваев, Басанг Дорджиев), развитие - к 1960-1970-м гг. (Морхаджи Нармаев, Лиджи Инджиев, Давид Кугультинов, Михаил Хонинов, Алексей Балакаев, Владимир Нуров), спад - к 1980-м гг. Баллада осваивалась калмыцкими поэтами в двух направлениях - политическом и социальном. Политическая баллада отразила современность и события Великой Отечественной войны в аспекте исторической памяти. Поэтика баллады определялась авторским обозначением жанра в заглавии или подзаголовке, автобиографическим компонентом, документализмом в передаче военных событий и реальных героев, художественным историзмом, сюжетностью, лиризацией авторского «я», диалогичностью, безэквивалентной лексикой, большим объемом, стихотворным размером, свободной формой строфики, национальной версификацией (разные виды анафоры, аллитерация). Мотив двоемирия трансформировался: враги выполняли функции нечистой силы, одномирие проецировалось на современность без мистики и фантастики. Необыкновенные подвиги советских людей во время войны позиционировались авторами как ратный труд во имя родины, как сюжет-поединок, сюжет-испытание. Психологизм калмыцкой баллады углублен приемами антитезы, олицетворения, введением экфрасиса, пословицы, воспоминания. Для калмыцкой баллады не характерны такие виды баллад, как любовная, баллада-пародия, рок-баллада. Сравнение калмыцких баллад с русскими балладами о войне Николая Тихонова, Ильи Сельвинского, Александра Яшина, Марка Гроссмана, Михаила Анчарова подтверждает традицию советской политической поэзии в литературе народов России.
Бесплатно
