Статьи журнала - Новый филологический вестник
Все статьи: 1517
Мифологическая семантика сюжета о Бальжан-хатан в бурятской литературе
Статья научная
В статье прослеживается процесс мифологизации исторической личности в бурятской художественной традиции на примере образа легендарной прародительницы хори-бурят Бальжан-хатан. Закономерности героизации и сакрализации исторического лица выявляются при исследовании мотивной структуры произведений. Легендарное осмысление образа в народном сознании начинается с мифологического толкования обстоятельств трагической гибели Бальжан-хатан. В названиях ландшафтных объектов: озера Бальзино, горы Голова Бальжан, местностей Тогоото (Котел), Алтан Эмээлтэ (Золотое седло), - закрепились имя, части тела и вещи, принадлежащие героине. В сюжете произведений о Бальжан-хатан выявляется мифологический характер мотивов превращения, предвидения будущего, разрубания, воскресения и возвращения. Выявляются особенности сюжетно-композиционной структуры в дореволюционном памятнике «Повесть-легенда о Бальжан-хатан», определяется роль гендерной проблематики в нем. Рассматривается логика художественного осмысления образа исторической личности в драме Д. Эрдынеева «Бальжан-хатан», в которой создается эпически цельный характер героини. В романе В. Гармаева «Десятый рабджун» выявляется намеченная автором тенденция демифологизации образа Бальжан-хатан. Логика героического осмысления обуславливает в конечном итоге создание авторского мифа. Мифологизация Бальжан-хатан в художественном слове закономерна и обоснована ее ролью в историческом самоопределении бурятского народа.
Бесплатно
Мифологические элементы в ойратской легенде о нойоне Галдаме: характеристика коня
Статья научная
Введение. В фольклоре монголоязычных народов известны песни, легенды и предания о нойоне Галдаме (калм., ойрат. Ьалдма, Ьалдмба; монг. Галдамаа, Галдамбаа), сыне хошутского Очирту-Цецен-хана, внуке хошутского Байбагас-хана и джунгарского Батура-хунтайджи. Исследователи насчитывают более тридцати вариантов песен и двадцати текстов несказочной прозы о нойоне Галдаме в устной традиции ойратов Монголии и Китая, калмыков России. Цель статьи - проанализировать особенности характеристик коня нойона Галдамы, представленных в ойратской легенде, которая была записана среди торгутов Синьцзяна (КНР), в контексте мифологических характеристик фольклорных текстов о Галдаме. Результаты. В ойратских легендах о Галдаме прослеживаются эпические элементы, которые включались в фольклорные тексты в процессе их сложения. В устной народной традиции исторический персонаж обрел характеристику мифологического героя. В соответствии с эпическим характером текстов о Галдаме в фольклоре ойратских народов образ коня также наделяется соответствующими чертами. В легенде, записанной среди торгутов Китая - потомков калмыков, мигрировавших в 1771 г. из Калмыцкого ханства на восток, соответственно тому, что в ряде легенд появляется мотив происхождения героя из иного мира, иное происхождение коня подчеркивается его необычным внешним видом (горбатость) и необычайной жизненной силой.
Бесплатно
Мифология ежа в калмыцком фольклоре
Статья научная
В статье рассматривается мифология ежа в калмыцком фольклоре. Известно, что Ёж мудрый в фольклорной традиции выступает создателем брачных обычаев. При рассмотрении «указа» ежа erēn cōxurān büseleqtün - «пестрым, рябым опоясывайте [юрту]» - и анализе семантических признаков этих элементов (рябое - крученая волосяная веревка/пояс (хошлң), пестрое - ленты-подвески (өлгц) и опоясывание юрты) выявлено типологическое сходство с обрядами испрашивания души ребенка у тюрко-монгольских народов. Юрта в предании символизирует космический центр и мужское начало, ёж, бегущий вокруг юрты, - символ женской матки. Опоясывание черно-белой крученой волосяной веревкой/поясом олицетворяет слияние космических начал - Неба и Земли - и символизирует пуповину. А ленты-подвески (өлгц), которые в ритуальной схеме подвязывались к салбак у тувинцев, к оттыŋ залазы у алтайцев, к залаа у бурят, к салама у якутов и к хошлонг у калмыков, символизировали испрашиваемую душу ребенка. Само действие как завязывание ленты/нити узлом к крученой волосяной веревке синонимично опоясыванию, чем усиливается функция соединения, основного символического значения свадебной обрядности. В совокупности эти символы свидетельствуют о добуддийских верованиях калмыков, о древнем ритуале испрашивания души ребенка, что связано с традицией приобщения к роду, его умножению. Этот ритуал берет начало в свадебной обрядности, повторяющей такие основные жизненные циклы, как смерть и возрождение. Свадебная обрядность калмыков в настоящее время сохраняет лишь рудимент ритуального комплекса, но, как выясняется, наиболее значимый - это ленты-подвески (елгц), символизирующие испрашиваемую душу ребенку.
Бесплатно
Статья научная
Применение категории нарративного палимпсеста позволяет увидеть, насколько смысл литературного произведения определяется его ориентацией на классическую традицию. В некоторых случаях такое влияние может быть определяющим. Палимпсестная природа произведения проявляется на разных уровнях его структуры - в числе прочего, и на уровне пространственно-временной организации текста. Каким образом это происходит, исследуется в данной статье на материале романа К. Ярмыш «Невероятные происшествия в женской камере № 3» - «тюремная» тема, заявленная в заглавии, ясно дает понять, насколько важны в тексте будут хронотопические характеристики. Примечательно, что хронотоп Сибири как лиминального пространства, страны вечной зимы и ночи, населенной хтоническими божествами, где происходят экзистенциальные испытания попавшего туда человека, в исследуемом произведении напрямую почти не воспроизводится - сюжет разворачивается летом в Москве. Но косвенно, пунктирно - в воспоминаниях (с юности она привыкла думать о Сибири как о месте, закрытом взгляду постороннего, мифическом, легендарном) и снах главной героини - он, несомненно, присутствует, актуализируясь именно после ее попадания под стражу. Это особенно заметно при наложении отдельных участков текста на аналогичные участки текстов-предшественников, в качестве которых выступают самые известные в русской литературе произведения на тему отбывания наказания: «Записки из Мертвого дома» Ф.М. Достоевского, «Воскресение» Л.Н. Толстого и «Один день Ивана Денисовича» А.И. Солженицына.
Бесплатно
Мифопоэтика «Мистера Твистера»: между детской литературой и политической дидактикой
Статья научная
Статья посвящена фольклорно-мифологическому плану в повести в стихах С.Я. Маршака «Мистер Твистер», способам его текстуальной репрезентации в тексте и функциональной нагруженности. Анализируются мифопоэтические компоненты образов Кука, носильщиков-великанов, американского пространства и эпизода сновидения.
Бесплатно
Мифопоэтика Сибири в творчестве В.С. Логинова
Статья научная
В статье рассматривается серия рассказов В.С. Логинова, посвященных Сибири. В основу рассмотрения положены рассказы «Сибирь», «Дела Чингизовы», «Атик-Мурза», «Старец», «Начало похода», включенные в сборник «Сибирь» (Харбин, 1943), а также рассказ «Басма», опубликованный в сборнике «Ял-Мал» (Харбин, 1930). Потенциальный цикл указанных произведений можно представить как межтекстовое единство с доминантой центральной мифологемы, от которой расходятся ряды бинарных оппозиций, обладающих повышенными архетипическими и символическими значениями. Главными оппозициями являются противопоставление русских и аборигенов, восходящее к инварианту «свой vs чужой»; человек - зверь (инвариант «цивилизация vs природа») и мужское - женское (инвариант «сила vs слабость» с последующей перекодировкой). Центром такого расположения оказывается мифологема Сибири. Ее доминантный характер выражается не только в том, что она присутствует во всех текстах, но и в том, что она выходит за пределы представленных произведений, проникая в дискурсы, располагающиеся на границе документального материала и художественного вымысла. Общий мифопоэтический строй, характеризующий сибирскую тему в творчестве Логинова, усиливается обилием набора языковых средств и особенностью ритмической организации текстов. Мифопоэтическое осмысление освоения Сибири становится важнейшей конструктивной основой творчества писателя и приводит к созданию целостной литературной утопии.
Бесплатно
Мифопоэтическая стратегия Н.Н. Садур: зороастрийский код в пьесе «Летчик»
Статья научная
В статье рассматривается мифопоэтическая стратегия Н.Н. Садур, реализованная в пьесе «Летчик» (2009). В драматическом произведении особенности мифопоэтики определяются, с одной стороны, родовой спецификой текста, а с другой - генетической связью драмы с мифом, которая была отмечена еще Александром Н. Веселовским. Пьеса Садур отличается сложной полигенетической природой. План выражения в ней задан картинами повседневной жизни Москвы конца ХХ - начала XXI вв., а план содержания соотносится со средневековым алхимическим учением, с античной и славянской мифологиями, включая воззрения на хаос и первоэлементы, с мифологемами, заимствованными из творчества Н.В. Гоголя. При этом интегрирующим элементом мифопоэтики пьесы становится зороастризм. Основной конфликт «Летчика» - столкновение человеческих ценностей. В его основе лежит мифологический дуализм, воплощенный в произведении при помощи зороастрийского кода: противостояние добра и зла, света и тьмы, соотносящееся с борьбой верховного божества Ахура-Мазды и его антагониста Ангра-Майнью. Эта стержневая для зороастризма оппозиция поддерживается в тексте благодаря античному мифу о Гиперборее. Несмотря на внешнюю разнородность данных религиозно-мифологических систем, в пьесе они оказываются внутренне взаимосвязаны и выступают в роли «шифра», раскрывающего значение рассказа главного героя. Таким образом, мифопоэтическая стратегия Н.Н. Садур наследует традиции создания неомифологических «текстов-мифов» писателями XX в. Для таких произведений характерна гетерогенность компонентов разных систем, которые при кажущейся несовместимости образуют единую мифопоэтическую структуру.
Бесплатно
Многовековая "драма великого народа": "девственная Испания" Уолдо Фрэнка
Статья научная
Статья посвящена испанским литературным контактам американского писателя Уолдо Фрэнка, в том числе его поездкам в Испанию (1921, 1924, 1938 гг.), творческой и издательской истории его книги «Девственная Испания: эпизоды из духовной драмы великого народа» (1926; 1942). В статье применяется историко-литературный подход: рассматривается биографический контекст создания «Девственной Испании», исследуется рецепция книги в Испании и США, даются обзор, систематизация и сопоставление газетных и журнальных рецензий на нее - в ходе работы над статьей были рассмотрены материалы из Фонда газет Национальной библиотеки Испании. Также прослеживается эволюция взглядов У. Фрэнка на историю и культуру Испании и испаноязычного мира, формирование его идеи о единстве Испании и Латинской Америки. Данный аспект творчества У. Фрэнка практически не изучен в отечественной американистике, а в зарубежном литературоведении не проводилось полного анализа прижизненной критики книги Фрэнка, - это обусловливает новизну исследования. Обращение к воспоминаниям писателя, опубликованным посмертно в книге «Мемуары» (1973), дает представление о причинах его интереса к Испании, его реакции на отзывы о «Девственной Испании» и его восприятии испанской гражданской войны. Испания часто возникает в публицистике У. Фрэнка 1920-х гг. - 1930-х гг., в 1942 г. в США выходит «послевоенное» переиздание «Девственной Испании», однако затем писатель все реже возвращается к испанской теме.
Бесплатно
Модус воспоминания в английском перволичном ретроспективном романе ХХ в
Статья научная
Исследован ряд английских романов XX в., написанных от первого лица и имеющих выраженный ретроспективный компонент. Некоторые еще не стали предметом специального изучения в отечественном литературоведении, некоторые не переведены на русский язык. На основе анализа этих романов строятся две модели, в которых важное место занимает нарративизация прошлого посредством художественного освоения воспоминания как мысленного модуса. В первой модели воспоминание - спонтанно возникающий в настоящем автокоммуникативный процесс, приводящий к хронологическому восстановлению прошедших событий и завершающийся возвращением в настоящее. Нарратор отделен от себя самого как персонажа композиционной рамкой. Во второй модели границы между настоящим и прошлым проницаемы, временные планы сложно перемежаются, нарративные инстанции нарратора и персонажа четко не отделены друг от друга, повествующее «я» часто складывается из нескольких нарраторов и пытается выйти за собственные границы в поиске адресата своего воспоминания.
Бесплатно
Статья научная
Категория точки зрения (ТЗ) вплоть до настоящего момента рассматривалась в ахроническом плане. Диахронический подход имел лишь локальное применение или подчинялся некоему идеологическому посылу (Вейманн, Лансер), не позволявшему сосредоточиться на проблеме ТЗ как таковой. В статье предпринимается попытка заполнить этот пробел. Соотношение двух базовых повествовательных перспектив - нарраториальной и персональной (В. Шмид) - носит неустойчивый, динамический характер и порождает исторически продуктивные модусы (способы) перспективации: монофокальный - события изображаются исключительно с ТЗ повествователя (древнерусская словесность и литература XVIII в.); вариофокальный - персональная ТЗ является факультативной (ранняя классика); бифокальный - строится на обязательном сочетании двух перспектив в пределах одного текста (зрелая классика); трансфокальный - связан с преобразованием самих повествовательных «линз»: нарраториальная ТЗ больше не выступает гарантом событийности, «рассеивая» фабульную основу произведения, а персональная оказывается единственным «идентификатором» истории (проза Чехова); метафокальный - дифференциация НТЗ и ПТЗ, столь естественная для повествовательных практик XIX в., ставится под вопрос (орнаментальная проза, произведения А.П. Платонова и М.А. Шолохова, литература постмодернизма). Модусы перспективации не сменяют друг друга безвозвратно. Однажды возникнув, они воспроизводятся впоследствии, в результате чего различные соотношения нарраториальной и персональной ТЗ проявляются на одном и том же историческом этапе.
Бесплатно
Монгольский и калмыцкий анекдот XIX в.: специфика и структура
Статья научная
В данной статье вводятся в научный оборот тексты монгольских и калмыцких анекдотов XIX в. Монгольские анекдоты обнаружены в работе венгерского ученого Г. Балинта «Ethnologische Mitteilung aus Ungarn» (1895) и у Г. Тимковского во время его путешествия в Китай через Монголию в 1820 и 1821 гг. (1824). «Калмыцкие анекдоты» («Kalmukische Anekdoten») опубликованы Б. Бергманом во втором томе его труда «Nomadische Streifereien unter den Kalmuken in den Jahren 1802 und 1803» («Кочевнические скитания среди калмыков в 1802-1803 годах»). Автором рассматривается специфика и структура анекдотов. Монгольские анекдоты исследованы такими учеными, как Ш. Гаадамба, Р. БатаахYY, Ш. Цэнд-Аюуш, Х. Сампилдэндэв и др. Но тексты монгольских анекдотов XIX в., переведенных на русский язык, не рассматривались исследователями. Калмыцкие анекдоты XIX в. впервые проанализированы автором, так как эти тексты существуют только в переводе на немецкий язык. Сами же аутентичные тексты, к сожалению, не существуют. Запись калмыцкого фольклора велась многими учеными и исследователями, начиная с XVIII в., но это в основном сказки, песни, загадки, пословицы. Информации о записи калмыцких анекдотов не имеются. Калмыцкие анекдоты в переводе Б. Бергмана - это первый и единственный источник, доказывающий бытование этого речевого жанра у степного народа. На основании небольшого количества текстов делается вывод, что анекдоты имели трехчастную структуру - завязку, кульминацию и неожиданную развязку и композиционно состояли из трех частей - завязки, середины и концовки.
Бесплатно
Монгольский комментарий к "Сутре о восьми светоносных": об особенностях жанра
Статья научная
В статье рассматривается монгольская рукопись под названием «Комментарий к “[Сутре] о восьми светоносных”» из фонда Института восточных рукописей РАН как образец жанра нарративов, связанных с сутрами. Как правило, такие нарративы представляют собой сборники рассказов о пользе чтения той или иной сутры. Большинство из сохранившихся в тибето-монгольской традиции сборников связаны с «Алмазной сутрой», рассматриваемый же текст представляет собой единичный образец подобного нарратива, посвященного «Сутре о восьми светоносных неба и земли». Несмотря на то что оригинальный китайский текст сутры относится к апокрифической (т. е. неканонической) литературе, в Тибете и среди монгольских народов она считалась истинным словом Будды и активно применялась в буддийских ритуалах. Анализ структуры и содержания сборника показал, что он включает восемь рассказов и выстроен по типу «обрамленной повести», когда все рассказы (за исключением седьмого) вставлены в общую «рамку» повествования. Некоторые композиционные элементы заимствованы из сутр. В отличие от аналогичных сборников, посвященных «Алмазной сутре», в этом нарративе отмечается стремление авторов связать его с содержанием сутры путем многочисленных отсылок к буддийским идеям, отраженным в сутре. Кроме того, лишь три рассказа (с четвертого по шестой) тематически связаны с «Сутрой о восьми светоносных», в остальных рассказах, призванных продемонстрировать те или иные буддийские идеи, она не упоминается. Сопоставление со сборниками, посвященными «Алмазной сутре», показывает отсутствие жанрового единообразия, вызванное, по нашему мнению, неразвитостью этого жанра в тибето-монгольской традиции.
Бесплатно
Монгольский перевод "Сутры о восьми светоносных" как образец дхарани-сутр
Статья научная
В статье рассматривается монгольский перевод одного из известных сочинений буддизма Махаяны - «Сутры о восьми светоносных неба и земли», включенный в Кагьюр (Ганджур), свод буддийского канона Тибета и монгольских народов. Оригинал этой сутры, широко представленной в тибето-монгольской литературе, вероятнее всего, был составлен на китайском языке, поэтому в тибетской и китайской традициях аутентичность сутры, т.е. принадлежность к буддхавачане, истинному слову Будды, не раз ставилась под сомнение. Тем не менее она получила распространение среди монгольских народов как ритуальный текст, что обусловило значительное количество ее ксилографических и рукописных образцов на монгольских языках. Активное использование «Сутры о восьми светоносных» в различных обрядах жизненного цикла объясняется ее принадлежностью к поджанру дхарани-сутр, повествований, построенных на объяснении Буддой Шакьямуни сакральных формул дхарани, основной функцией которых считается дарование тех или иных благ (в некоторых случаях - достижение Пробуждения). Композиция дхарани-сутр в индийской традиции рассматривалась известным американским исследователем Р. Дэвидсоном, который выделяет в них девять композиционных блоков. Анализ монгольского перевода «Сутры о восьми светоносных» как образца дхарани-сутр показывает, что в нем сохранились практически все блоки, выявленные Р. Дэвидсоном, за исключением седьмого (восхваление, раскаяние), а также присутствуют такие элементы, характерные именно для этой сутры, как объяснение названия и строфы из «Сутры сердца».
Бесплатно
Морские образы в романе Дж. Уинтерсон «Хозяйство света»
Статья научная
В статье рассматриваются поэтологические особенности образов моря, морских обитателей, корабля в романе Дж. Уинтерсон «Хозяйство света». Сохраняя память о приобретенных в истории литературы значениях и наполняясь новыми символическими смыслами, они участвуют в процессе трансгрессии. Роман буквально проникнут художественной образностью, связанной с морем. Вместе с интертекстуальными включениями образы морской стихии образуют особенное онейрическое пространство, типологическим признаком которого является синтез реального с ирреальным. Так, Ам Парве - Поворотная Точка, приморский поселок Сольт и морской город Бристоль описаны топографически точно и вместе с тем метафорически условно. Совокупность образов, определяемых концептом моря, играет важную роль в создании художественной антропологии и антропокосмологии, символизируя жизнь, становясь синонимом судьбы персонажей - их представлений о мире, памяти (исторической и экзистенциальной), художественно-условным аналогом постигающего мир сознания. Отмечена спациализация как особенность поэтики произведения и мотивированный этим перенос акцента с темпоральной его организации на пространственную. Онейрическое пространство, определяемое морем, акцентировано интертекстуальным пересозданием легенды и рыцарского романа о Тристане и Изольде, которые в тексте романа Уинтерсон вместе с оперой Вагнера образуют палимпсестную аллюзию. Несмотря на то, что море не является в романе объектом непосредственного изображения, спектр определяемых им образов способствует расширению смысла повествования, созданию картины мира, выполняя разнообразные поэтологические функции, участвуя в организации персонажной системы, смыслового пространства текста и спациопоэтики романа.
Бесплатно
Мотив "отверженные" в болгарской литературе последней четверти ХIХ в
Статья научная
В статье анализируется функционирование мотива «отверженные» в болгарской литературе последней четверти XIX в. Впервые этот мотив появляется в стихотворении Христо Ботева «На прощанье», в котором рассматривается роль эмиграции в процессе становления болгарского национального самоосознания. В этот период во всей публичной сфере (публицистике, художественной литературе, общественной жизни) эмиграция представлена как выражение своеобразного лиминального испытания, целью которого является утверждение новых ценностей свободы, солидарности и национального достоинства. Для того чтобы традиционное болгарское общество того времени восприняло эти новые ценности, художественная литература представляет их под видом нескольких универсальных культурных сюжетов. Чаще всего используются сюжеты из притчи о блудном сыне, рассказа о вавилонском плене и жития св. Алексия, человека Божия. В статье анализируется, как мотив «отверженные», выдвинутый впервые Ботевым, разрабатывается в произведениях двух других крупных авторов той эпохи - Ивана Вазова и П.К. Яворова, которые, непосредственно ссылаясь на Ботева, прослеживают, в какой степени лиминальный переход реализует свою функцию. Это достигается с помощью еще одного мотива, заимствованного у Ботева и непосредственно связанного с первым - мотива «пьем, поем мы буйны песни». Результатом исследования становится вывод, что через всего двадцать лет после образования болгарского национального государства болгары успешно реализуют цели этого лиминального перехода - смотрясь, как в зеркало, в чужую несчастную судьбу, они наконец осознают смысл новых ценностей свободы, братства, солидарности и достоинства.
Бесплатно
Мотив "пророчества о нашем дне" в "мужской" и "женской" лирике русского модернизма (статья первая)
Статья научная
Мотив пророчества - заметное явление поэзии Серебряного века, наполненной эсхатологическими предчувствиями. Он присутствует как в «мужской», так и в «женской» лирике. В статье анализируются образные и лексические переклички, а также устойчивость и вариативность в воплощении и интерпретации мотива пророчества о грядущем ХХ в. в стихотворных произведениях таких авторов, как К. Случевский, Д. Мережковский, А. Блок, М. Волошин, А. Белый, Е. Кузьмина-Караваева, Т. Вечорка, Черубина де Габриак (Е. Дмитриева), Н. Львова, С. Парнок. В первой части статьи выявляются характерные сквозные компоненты мотивного комплекса, общие для авторов-мужчин. От К. Случевского к поздней поэме Андрея Белого тянется цепочка устойчивых сюжетных узлов: образ Демона / Сатаны / Люцифера, аллюзии на «Откровение Иоанна Богослова», описание будущих ужасных катастроф и судьба человека и человечества. Случевский и Блок еще видят в человеке силу, способную предотвратить катастрофу; стихотворения Волошина революционных лет уже наполнены предчувствием смерти. На лексическом и стилистическом уровнях Белый собирает, аккумулирует и фиксирует элементы значимых для него предшествующих текстов, связанных с темой Апокалипсиса и пророчеством о ХХ в. Основное изменение, которое претерпевает данный мотив в его поэме «Первое свидание», наполненной рефлексией над эпохой модернизма, состоит в коренном пересмотре роли человека в грядущих мировых катаклизмах. Из активного и решающего участника (К. Случевский) он становится бессильным свидетелем, обреченным на гибель.
Бесплатно
Мотив "утверждения земли" в русской литературе 1917-1920-х гг. Статья вторая
Статья научная
На материале художественной прозы, поэзии и эссеистики Д.С. Мережковского, С.Н. Булгакова, Г.И. Чулкова, И.А. Бунина, М.М. Пришвина, А.М. Ремизова, С.Н. Дурылина, М.А. Волошина и др. в статье рассмотрена одна из важнейших модификаций мотива «утверждения земли» в русской литературе революционных лет (1917-1920-е гг.) - упование на ее спасительную роль по отношению к предавшему, по мнению названных авторов, свое Отечество русскому народу. Показано, как в результате произошедшего в огне революции 1917 г. сдвига в русской национальной картине мира, обусловленного разрывом отождествлявшихся столетиями понятий «земля» и «народ», именно «земля» стала главной носительницей «святости» как национальной идентичности. В виду «недостоинства» народа в эпоху русской катастрофы (Первой мировой войны, победившей революции и Гражданской войны), центр тяжести в составе понятия о родине, России, переместился на другую его составляющую - землю, «святость» которой теперь нуждалась во все большем обосновании и утверждении. Чем бледнее становилась мысль о «богоносности» народа, тем ярче обнаруживалась в русской литературе 1900-1910-х гг. убежденность в «святости» родной земли. В 1916 г. «вечный» образ «Святой Руси» впервые отобразился в православной церковной гимнографии. В 1918 г. в службу всем русским святым была внесена знаменитая стихира: «Русь святая, храни веру Православную». В связи с этим в ряде литературных текстов рассмотрены смежные мифологемы «Святой Руси» и «Невидимого града Китежа», получившие особую сотериологическую актуальность в период радикальной ломки, опасной для самого существования исторической России.
Бесплатно
Мотив "утверждения земли" в русской литературе 1917-1920-х гг.: статья первая
Статья научная
На материале художественной прозы, поэзии и эссеистики Д.С. Мережковского, С.Н. Булгакова, Г.И. Чулкова, И.А. Бунина, М.М. Пришвина, А.М. Ремизова, С.Н. Дурылина, М.А. Волошина и др. в статье рассмотрена одна из важнейших модификаций мотива «утверждения земли» в русской литературе революционных лет (1917-1920-е гг.) - упование на ее спасительную роль по отношению к предавшему, по мнению названных авторов, свое Отечество русскому народу. Показано, как в результате произошедшего в огне революции 1917 г. сдвига в русской национальной картине мира, обусловленного разрывом отождествлявшихся столетиями понятий «земля» и «народ», именно «земля» стала главной носительницей «святости» как национальной идентичности. В виду «недостоинства» народа в эпоху русской катастрофы (Первой мировой войны, победившей революции и Гражданской войны), центр тяжести в составе понятия о родине, России, переместился на другую его составляющую - землю, «святость» которой теперь нуждалась во все большем обосновании и утверждении. Чем бледнее становилась мысль о «богоносности» народа, тем ярче обнаруживалась в русской литературе 1900-1910-х гг. убежденность в «святости» родной земли. В 1916 г. «вечный» образ «Святой Руси» впервые отобразился в православной церковной гимнографии. В 1918 г. в службу всем русским святым была внесена знаменитая стихира: «Русь святая, храни веру Православную ». В связи с этим в ряде литературных текстов рассмотрены смежные мифологемы «Святой Руси» и «Невидимого града Китежа», получившие особую сотериологическую актуальность в период радикальной ломки, опасной для самого существования исторической России.
Бесплатно
Мотив «пророчества о нашем дне» в «мужской» и «женской» лирике русского модернизма (статья вторая)
Статья научная
В статье рассматриваются отличительные особенности реализации и смыслового наполнения мотива «пророчества о нашем дне» в женской лирике эпохи модернизма по сравнению с мужской. Анализируются стихотворения З. Гиппиус, Н. Львовой, А. Герцык, Е. Кузьминой-Караваевой, Е. Дмитриевой и А. Ахматовой, созданные в 1890-1920 гг., а также драма-мистерия Е. Кузьминой-Караваевой «Семь чаш», во многом развивающая мотивы ранней лирики поэтессы. Выявляются характерные для произведений перечисленных авторов образы и слова-сигналы, указывающие на библейский подтекст и связывающие реальные исторические события (Первая мировая и Гражданская войны, Октябрьская революция) с катаклизмами, предсказанными в Священной истории. Анализируются развитие мотива пророчества от зарождения смутных предчувствий к констатации свершающегося Апокалипсиса и индивидуально-авторские различия в отношении к концу света. А. Герцык видит в ниспосланных бедах путь к искуплению вины, приближающий ее к Богу, Е. Кузьмина-Караваева уповает на спасение праведников и всеобщее преображение мира, которому она готова способствовать по мере сил, А. Ахматова не разделяет радостных надежд на жизнь после смерти и готова либо разделить трагическую судьбу своих соотечественников, либо содействовать всеобщему спасению путем устранения угрозы Страшного суда. Отмечается также возникновение после 1918 г. в женской лирике характерной трансформации апокалиптического мотива пророчества в мотив утопический, предсказывающий воскресение России, спасение человечества и новое процветание.
Бесплатно
