Статьи журнала - Новый филологический вестник
Все статьи: 1746
Путь героя юмористического фэнтези (на примере романа "Ночная стража" Т. Пратчетта)
Статья научная
В данной статье рассматривается путь героя юмористического фэнтези Терри Пратчетта с точки зрения его соответствия этапам мономифа, предложенным Дж. Кэмпбеллом. Несмотря на то, что герой романа «Ночная Стража», командор Ваймс, не является носителем особых сил и не выступает против «всемирного зла», он проходит те же классические этапы пути, которые характерны для эпического или героического фэнтези, наиболее близких мифам. В рассматриваемом романе герой проходит все три фазы пути мифологического героя: исход, инициация и возвращение, хотя порядок этапов внутри первой и второй фазы несколько изменены. Ваймс получает «сверхъестественное покровительство» лишь после перехода в потусторонний мир, так как отправился в путь по своей инициативе, встреча с богиней и женщиной-искусительницей носят буквальный характер, а функцию «отца» выполняет юный Сэм Ваймс. Воспроизведение матрицы пути культурного героя мифа в романе обусловлено самой мифологической основой фэнтези как жанра в целом. Однако герой юмористического фэнтези отличается большей десакрализацией, чем герои эпического фэнтези: он неидеален, совершает ошибки, подвергается соблазну, сомневается в правильности своих действий, тем самым сближаясь с обычным человеком. Это закономерно, поскольку универсум «Плоского мира» Терри Пратчетта изначально был задуман как отражение нашей действительности.
Бесплатно
Статья научная
Интерес К.Г. Паустовского к творчеству и биографии А.С. Пушкина отразился в целом ряде произведений писателя, как художественных, так и публицистических: «Михайловские рощи» (1938), «Дым Отечества» (1944), «Наш современник (Пушкин)» (1949) «По ту сторону радуги», «Ветер скорости» (1954) и др. Изучению пушкинской темы посвящен ряд научных работ, в том числе недавно вышедшие статьи И. Парчевской, В. Г. Андреевой, Н. В. Михаленко, Н.В. Семеновой. Данная статья посвящена пушкинской теме в последней части «Повести о жизни» - «Книге скитаний» (1963). Исследование основано на сопоставлении опубликованного текста и машинописи из фонда «Нового мира» с редакторской и авторской правкой. Установлено, что изначально объем текста, посвященный Пушкину, был больше, однако некоторые фрагменты писателю пришлось сократить по требованию редактора. В частности, были убраны абзацы, в которых пушкинская тема пересекалась с «нежелательными» для советской цензуры темами. Благодаря обращению к авторскому варианту нам удалось выяснить роль упоминаний поэта и цитат из пушкинских произведений. В «Книге скитаний» повествователь постигает навыки писательского мастерства, формирует свой собственный стиль, наконец, переходит от журнальной работы к профессиональному писательству. В сложные 1920-1930-е гг. Пушкин становится для молодого писателя наставником, советчиком и образцом гражданского мужества и внутренней свободы; обращение к его стихам помогает повествователю пережить кризисные моменты и найти свой путь в литературе.
Бесплатно
Пушкинский "пророк" в ранней прозе В. Набокова и Г. Газданова
Статья научная
В статье реализуется кластерный подход к изучению литературных сверхтекстов, объектом исследования стали художественные интерпретации стихотворения А.С. Пушкина «Пророк». Новизна авторского подхода состоит в том, что материалом для анализа стала не лирика, что характерно для данной методики, а проза русских писателей: ранние рассказы В. Набокова «Гроза» и «Слово», Г. Газданова «Третья жизнь», которые рассматриваются как вариации на тему пушкинского «Пророка». В ходе анализа убедительно доказывается, что структурное ядро сюжета этих произведений составили основные элементы лирической ситуации пушкинского текста-источника: состояние душевной опустошенности героя, встреча с посланцем Бога; озарение, потрясшее душу, и чудесное преображение всех чувств и способностей человека; осознание человеком своей новой миссии. В процессе анализа объяснены причины обращения писателей к пушкинскому стихотворению (как биографические, так и творческие), показано, какими способами Набоков и Газданов актуализируют пушкинский контекст, рассмотрены структурные элементы лирического сюжета «Пророка», которые используют авторы, выявлены отличия (в частности, отмечено усиление роли реально-исторического и бытового фона в рассказах). Особый акцент в статье сделан на том, как решают авторы проблему Слова. Автор статьи приходит к выводу, что актуализация контекста пушкинского стихотворения позволяет В. Набокову и Г. Газданову обозначить тему творчества, показать процесс рождения художественного образа, создания произведения.
Бесплатно
Пушкинский код в "посмертных" стихах Г.В. Иванова
Статья научная
В статье анализируется пушкинский код, присутствующий в «посмертных» стихах Г.В. Иванова, включающих в себя цикл «Дневник» (третью часть сборника «Стихи», 1958) и итоговую книгу стихов «Посмертный дневник» (1958). Характеризуются его содержание, функции, эволюция и способы художественного воплощения. Показывается, что в «посмертных» стихах Иванова пушкинский код играет роль циклообразующей скрепы и обеспечивает создание особого ансамблевого единства, «последнего» лирического дневника, запечатлевшего как отталкивание поэта-эмигранта от литературного опыта великого предшественника, так и притяжение к нему. Доказывается, что пушкинский код в «посмертных стихах» Иванова выполняет также коммуникативную функцию. Освоение пушкинской традиции в «последнем» лирическом дневнике Иванова воплощается в форме творческого диалога с поэтом-классиком. Этот диалог разворачивается на образно-мотивном, реминисцентно-аллюзивном и интонационном уровнях и, несмотря на определенную зигзагообразность, движется от полемики к согласию. В статье отмечается, что содержание пушкинского кода, задействованного в дневниковых стихах Иванова, коррелирует с поэтологией Пушкина. Оно также гармонично соотносится с пушкинской традицией создания идеального женского образа, символизирующего Музу поэта. Апелляция к пушкинской традиции, происходящая в «посмертных» стихах Иванова-эмигранта, во многом определяет его творческую самоидентификацию. Делается вывод о том, что действие пушкинского кода не только продвигает поэзию позднего Иванова к внешней простоте и безыскусности, но и трансформирует природу ивановского лиризма, обостряя предельную искренность и обнаженную исповедальность его «посмертных» стихов.
Бесплатно
Пушкинский миф в лирике Давида Самойлова
Статья научная
Статья посвящена проблеме пушкинского биографического мифа в лирике Давида Самойлова. Показано, что Самойлов конструировал свою версию пушкинского мифа, последовательно и сознательно опровергая основные штампы и мифологемы советского времени. Преодоление советского пушкинского мифа в лирике Самойлова совершалось двумя путями: во-первых, через жестокое столкновение «поколения сорокового года» с реальностью, заставившей переосмыслить сложившийся мифологический канон, во-вторых, путем свободного индивидуального понимания личности Пушкина. Проведенный анализ стихотворений и дневниковых записей Самойлова показывает, что он искал в пушкинской судьбе ответ на вопрос о личной стратегии поведения и соотносил ее с историческим опытом своего поколения.
Бесплатно
Пьеса А. П. Чехова "Чайка": литературные вопросы и фольклорные ответы
Статья научная
Фольклор и литература образуют систему - русскую художественную словесность. Многие вопросы, рождаемые литературным произведением, могут быть разрешены с привлечением фольклорного материала. В основу сюжета пьесы А.П. Чехова «Чайка» легла реальная история драматической любви и попытки самоубийства художника И. Левитана. Однако, несмотря на множество работ, посвященных «Чайке», многие вопросы остаются дискуссионными. Главные из них - кто из героев является «чайкой», каков символический смысл этого образа и почему для художественного высказывания, в основе которого лежат реальные события, драматург избрал именно такой символический язык. Новизна авторского подхода к проблеме в статье заключается в стремлении рассмотреть пьесу с точки зрения традиционной культуры и фольклора. Такой подход заставляет присоединиться к тем исследователям, кто полагает, что чайка - образ-символ и что она символически связана именно с Ниной Заречной. Нину часто сравнивают с героиней драмы Пушкина «Русалка» и с Ларисой и Катериной А.Н. Островского. Среди названных образов нет ни одной актрисы. Зато их объединяет мотив погубленной женской судьбы. Сюжет о погубленной девушке реализуется в народных сказках и в комплексе народных представлений о русалках, в той его части, которая считает русалками девушек, утопившихся от несчастной любви. Это возможный фольклорный «ключ» к интерпретации пьесы Чехова. В структуре образа Нины присутствуют как «чаечные», так и «русалочьи» мотивы. Птица - это характерный для свадебной поэзии образ девушки-невесты. В волшебной сказке птичий облик часто имеет чудесная супруга героя, его волшебная помощница или жертва злого колдовства. В южнорусских народных песнях, хорошо известных писателю, распространен сюжет о чайке, оплакивающей своих птенцов. На русском Севере бытовали представления, что чайкой стала дочь, проклятая отцом за то, что не уберегла свою девичью честь. Так мотив погубленной девушки объединяет народные поверья о чайке и русалке. Автор приходит к следующим выводам. Редуцированный сюжет о погубленной девушке, содержащийся в свернутом виде в образе-символе чайки (русалки), восполняет пробел в два года между третьим и четвертым действиями, компенсируя недостаток событий, переводя их во внесценический план. При общей тенденции пьес Чехова к децентрализации, к отказу от одного главного героя, что неоднократно отмечалось чеховедами, главный образ-символ изнутри воссоединяет пьесу «Чайка», придает ей целостность. Образы и мотивы «чайки», «русалки» и «смерти», соединенные в чеховской героине, образуют единое смысловое пространство.
Бесплатно
Работа фрагментации в художественном тексте на материале двух рассказов Мориса Бланшо
Статья научная
В статье рассматривается художественное творчество французского мыслителя, писателя и литературного критика Мориса Бланшо (1907-2003), которое проходит путь от романной формы до фрагментарного текста, включающего в себя элементы прозы, критики и эссеистики. Выдвигается и доказывается гипотеза о том, что фрагментарный текст формируется на протяжении всего творчества Бланшо как не-единство, состоящее из дополняющих друг друга «осколков» (лат. fragmentum ), никогда не составлявших и не составляющих некого целого. Объектом данного исследования является не столько фрагмент как феномен, сколько работа фрагментации в тексте на пути к фрагменту, имеющая место уже в первых рассказах Бланшо.
Бесплатно
Радуга в представлениях калмыцкого народа
Статья научная
В данной статье рассмотрена история вопроса, представления разных народностей о радуге, в том числе имеющиеся работы, посвященные описанию семантики радуги у монгольских народов. Материалом исследования выступили разножанровые фольклорные тексты, как опубликованные, так и неизданные, на калмыцком и в переводе на русский язык. В результате проведенного исследования были сделаны следующие выводы. Практически во всех монгольских языках радуга имеет одно и то же название. Возможно, оно является вторичным наименованием по названию животного - желтого хорька. В фольклоре калмыцкого народа радуга упоминается редко, что указывает на то, что она не является ядерным концептом в архаичной картине мира. Отсутствуют какие-либо космогонические мифы о радуге, в эпических и сказочных текстах она не получает признаков антропоморфизации. Представления об этом атмосферном явлении сочетают добуддийские и буддийские пласты культуры. Так, радуга может являться предзнаменованием чуда, сопровождать появление божеств на земле, служить дорогой из верхнего мира в мир людей, т.е. соединять землю и небо. Условность изображения радуги различная: от трех цветов в эпических текстах до пяти цветов в других текстах. В детском фольклоре радуга называется хромой старухой, т.е. существом, обладающим телесной инаковостью, что говорит о ее принадлежности к другому миру. Данный мотив встречается у многих народов, среди которых следует отметить народы тюрко-монгольского сообщества. Кроме того, в калмыцком фольклоре сохранились рудименты представлений о связи змеи и радуги, при этом в сказке указывается, что хан и ханша убивают двух змей, которые превращаются в радугу, что свидетельствует о более раннем представлении предков калмыков и наличии двух цветов в радуге.
Бесплатно
Радуга и животное в традициях народов мира (на материале аналитического каталога мотивов). Часть 1
Статья научная
В статье рассматриваются радуга и животное в традициях народов мира. Целью статьи является исследование представлений (ассоциаций) о радуге как животном в мифологической картине некоторых народов мира, попытка установить структуру и возможные связи подобных представлений, при этом в компетенцию автора не входит задача установить этногенез какой-либо народности, а всего лишь определить указанные представления и показать географическое распространение параллелей. В первой части статьи представлена часть животных, с которыми проводится либо прямая, либо косвенная связь. Материалом исследования послужил Аналитический каталог «Тематическая классификация и распределение фольклорно-мифологических мотивов по ареалам», который разработан Ю. Е. Березкиным и Е. Н. Дувакиным и в котором начитывается более 80 тыс. текстов. В работе применялись как общенаучные, так специфические методы фольклористики и лингвистики. В этой части исследования рассмотрены такие животные, как лягушка, крокодил, рыба, козел, овца, конь (лошадь), корова (бык). Связь радуги и лягушки ограничивается ареально: Южная Сибирь и Тибет, при этом два текста не взаимосвязаны, реализуют разные сюжетные мотивы, т. е. невозможно вести речь о типологичности представлений. Связь радуги и крокодила / рыбы более оформлена, по сравнению с предыдущей группой, имеет четкую локализацию. Выделено весьма уникальное представление о радуге как о разноцветных овцах, которых пасет старуха на небе, у следующих народов: казахов и татар.
Бесплатно
Радуга и животное в традициях народов мира (на материале аналитического каталога мотивов). Часть 2
Статья научная
В статье исследуются связь радуги и животных в традициях народов мира. В данной части статьи было рассмотрено самое распространенное представление о радуге как о змее или связи с ней, которое представлено во многих частях света. Было проанализировано около двухсот текстов, которые содержатся в Аналитическом каталоге мотивов. Представление о радуге змее относится к архаичным мотивам, берущим начало в Африке, очевидна связь этих представлений с индо тихоокеанским миром, о которой говорит Ю.Е. Березкин. Тексты в Аналитическом каталоге мотивов подтверждают, что радуга змея - это прежде всего водное хтоническое существо, поскольку данные мотивы распространены именно там, где водных источников много, при этом в полупустынных и пустынных регионах представления о радуге змее вообще отсутствуют. Функциональная роль радуги змеи / змея разнообразна: он / она тесно связан(а) с дождем (у ряда народов дает дождь, у других - останавливает); также он может выступать как творец земледельческих культур. Роль радуги как медиатора между мирами отмечена у ряда народов индо тихоокеанского региона и Южной Америки. Существуют представления о радуге, где она связана со змеей, но при этом сама не является змеей. В таких случаях радуга - это либо плевок змеи, либо ее выделения, дыхание, либо отражение змеи, либо душа змеи и т.д., либо в радугу превращается какой то человек.
Бесплатно
Другой
Бесплатно
Раздробленность и целостность в композиции эпизодов и сюжете романа Д. Дос Пассоса "Манхэттен"
Статья научная
В статье анализируется взаимодополняемость раздробленности и целостности в циклическом и кумулятивном типах сюжета и сюжетном целом романа «Манхэттен» Д. Дос Пассоса. Также освещены взгляды исследователей на то, как целостность и раздробленность соотносятся в поэтике романа.
Бесплатно
Размышления об "американской мечте" в творчестве Айн Рэнд (на примере рассказа "Ее вторая карьера")
Статья научная
В статье идет речь о малоизвестном раннем рассказе американской писательницы русского происхождения Айн Рэнд (Алисы Розенбаум) «Ее вторая карьера» (Her Second Career, около 1929). Данный рассказ анализируется в контексте дискуссий об «американской мечте» как о важнейшем национальном конструкте США, главным выводом о котором будет его крайняя противоречивость, выразившаяся в кризисе антропологической модели, в которой идеал человека-творца оказался заменен на человека-потребителя. Изданный посмертно в редакции Л. Пейкоффа, рассказ представляет собой повествование о голливудской актрисе Клэр Нэш, которой английский сценарист Уинстон Эйерс предлагает пари: начать свою головокружительную карьеру заново. Сам же он тем временем обещает сделать звездой безвестную статистку Хедди Леланд. Через анализ деталей, воссоздающих в рассказе Голливуд 1920-х гг., обнаруживается первая проблема «американской мечты»: американское общество не настроено на поиск талантов, равнодушно, косно и не способно на изменения. Кроме того, даже несмотря на то, что в конце концов главной героине и удается сыграть в одном из «громких» фильмов (где главную роль сыграет та самая безвестная статистка, к которой Клэр Нэш относилась в начале рассказа с презрением), критики все равно расценят ее как посредственную актрису. Таким образом, становится понятна вторая проблема, связанная с «американской мечтой»: манипуляция массовым сознанием с помощью СМИ. В поздних произведениях Айн Рэнд наделяет своих главных героев качествами self-made man, казалось бы, следуя идеалу «американской мечты», где каждый может достигнуть успеха. Но в ходе анализа рассказа доказывается, что поздние герои писательницы обладают важным качеством, благодаря которому их успех не случаен - целостностью (integrity). Данное качество является ключевым компонентом, формирующим личную утопию писательницы, противопоставленную «американской мечте».
Бесплатно
Статья научная
В настоящей статье пойдет речь об одном из «подвижных» вечных сюжетов мировой литературы - истории старика-джинна из волшебной бутылки, - возникшем еще в VII в. и с тех пор живущем в культурном процессе, перемещаясь из «взрослой» литературы в «детскую» и обратно. Мы попробуем проследить, как, по мере его формирования, сюжет прочно закреплялся за той или иной литературой; какими характерными деталями дополнялся, какие черты сохранял, а какие, напротив, утрачивал. Для этого мы рассмотрим четыре произведения разных авторов и разного времени, адресованных различной аудитории - повести Ф. Энсти «Медный кувшин» (1900) и Л. Лагина «Старик Хоттабыч» (1938, 1953), постмодернистский роман С. Кладо «Медный кувшин старика Хоттабыча» (2000) и молодежную комедию П. Точилина «}{0ТТ@БЬ)Ч» (2006). В качестве дополнительной задачи мы попробуем выявить внешние факторы, под воздействием которых складывались сюжеты историй: в случае Ф. Энсти это влияние викторианской педагогики и «науки о сказках», в случае Л. Лагина - концепция «романа воспитания советской эпохи», в случае С. Кладо - поэтика постмодерна и разрозненный, «атомизированный» мир рубежа тысячелетий. Во всех произведениях слышен пульс породившей их эпохи. В то же время, в них встречаются факторы, повлиявшие не только на переход сюжета из одной разновидности литературы в другую, но и на дальнейшую традицию жанра (как в случае Ф. Энсти, заложившего в «Медном кувшине» основы поэтики «юмористического» (или «хулиганского») фэнтези).
Бесплатно
Рамочная функция паратекста в драматургии И.С. Тургенева
Статья научная
Для обозначения паратекста драматургического произведения в отечественном литературоведении существует целый ряд понятий: дидаскалии, сценические указания, рамочный текст, субъектная сфера в драматургии, формы авторского присутствия. Использование термина «паратекст» вместо других, соотносимых с ним понятий, означает не только описание формальной структуры произведения путем деления его на текст и затекстовые элементы, но и соотношение двух составляющих, а также цель их взаимодействия - воздействие на реципиента. По итогам рассмотрения теоретического и практического материала соотнесены понятия паратекста и рамки применительно к исследованию драматургии. В контексте драматургии И.С. Тургенева более подробное освещение в статье получил паратекст пьес «Безденежье», «Холостяк» и «Нахлебник». Проанализированы и соотнесены ремарки оформления сцены этих и других пьес, списки действующих лиц и номинации персонажей перед репликами. Итогом анализа служит формулировка паратекстуальных особенностей пьес И.С. Тургенева, вывод о связи текста реплик и паратекста. Понятие рамы в таком случае оказывается не вполне удачным, его можно применять лишь с оговоркой о структурной сложности рамы, элементы которой взаимодействуют между собой, а также с обрамляемым текстом. Понятие «паратекст» не содержит в себе коннотации отграниченности, а наоборот, подчеркивает однородность и взаимодействие внетекстовых элементов с текстом драмы. Этим обусловлено сужение понятия драматургической рамки, ранее соотносимой с паратекстом, до рамочной функции паратекста, актуальной наряду с информативной, структурообразующей, метатекстуальной, оценочной и другими функциями.
Бесплатно
Ранние случаи употребления понятия «русский мир» в древнерусской литературе
Статья научная
Понятие «русский мир» в последнее время стало особенно актуальным. Оно анализируется политиками, экономистами, культурологами, историками и обычно связывается с современными политическими событиями. Истоки же его обнаруживаются уже в русских средневековых художественных и публицистических текстах. Настоящая статья посвящена анализу одного из самых ранних употреблений словосочетания «русский мир», которое встречается в «Слове на обновление Десятинной церкви» и «Послании смиреннаго епископа Симона Владимерьскаго и Суздальского к Поликарпу, черноризцю Печерьскому». В ходе анализа устанавливается, что в обоих текстах понятие «русский мир» употребляется не в географическом («Русская земля»), а в цивилизационном значении, и авторы используют именно такое выражение осознанно. Концепция «русского мира» связана с определенными мотивами, образами, которые являются структурообразующими для этой темы в отечественной литературе: христианская вера, мотив мученичества, образ мученика, пострадавшего за веру и Христа, образ церкви как сакрального места, мотив культового почитания святых, мотив небесного заступничества и покровительства. Русский мир как целостное явление обладает рядом признаков, один из ключевых среди которых - православная христианская вера: на начальном этапе развития темы русский мир в осмыслении древнерусского книжника во многом близок к миру православного христианства, однако эти понятия не равны. На основе проанализированных примеров делается вывод, что тема «русского мира» в этих текстах находится на стадии формирования, однако она является устойчивой уже в ранних памятниках древнерусской литературы.
Бесплатно
Распад жанров и новые принципы «оцельнения» художественного мира в лирике В. Маяковского
Статья
Бесплатно
Рассказ Ю. П. Казакова "Во сне ты горько плакал...": поэтика финала итогового текста
Статья научная
Проблематика статьи исходит из гипотезы о том, что финал итогового текста структурно и концептуально отличается от способа изображения финалов в произведениях раннего и зрелого этапов творчества писателя. Рассказ Ю. П. Казакова «Во сне ты горько плакал.», ставший последним в его творческой практике, аккумулирует в себе темы более ранних текстов, однако воплощает их в ином ключе. Итоговый текст, обобщающий художественные задачи писателя, объединяет в себе «внутреннюю» (переходящую из текста в текст) и «внешнюю» (сюжет конкретного рассказа) темы. «Внутренняя» и «внешняя» темы, соединяясь в рассказе «Во сне ты горько плакал.», способствуют формулированию множественности финалов - выведенных из всей творческой биографии кратких умозаключений о жизни, эксплицированных в тексте в виде полусуждений-полувопросов и рассредоточенных по всему его пространству. В подобной, но более развернутой форме организован финал рассказа, завершающий его внешнюю тему и занимающий традиционно конечное положение в тексте. Построенный на принципе амбивалентности, финал интегрирует начало и конец, период раннего детства и пороговую ситуацию «предсмертия». Подобное видение повествователем целого жизни, свойственное итоговому тексту, формирует непротиворечивую, неиерархическую концепцию жизни. В статье анализируются конкретные приемы поэтики «позднего» Ю. Казакова, которые, на композиционном и идейно-тематическом уровне организуя систему финалов рассказа «Во сне ты горько плакал.», выявляют ценностные доминанты итогового текста.
Бесплатно
