Зарубежные литературы. Рубрика в журнале - Новый филологический вестник
Пародийные мотивы в лирике трубадуров конца XII-XIII вв
Статья научная
В данной статье рассматриваются пародийные тексты трубадуров-анонимов XII-XIII вв., в которых деконструируются традиционные представления о «fin’amor» - «совершенной любви», воспеваемой трубадурами. В центре внимания оказываются анонимные пародийные коблы «A vos volgra metre lo veit que’m pent» (пародия на фрагмент кансоны Фолькета Марсельского) и «Dieus vos sal, dels petz sobeirana», а также анонимная пасторела «La Porqueira». В качестве методологической основы используется концепция пародии, предложенная М.М. Бахтиным. Авторы анализируют значение пародийных текстов и приходят к выводу о том, что ценности концепции «fin’amor», которую поэты ниспровергают в этих текстах, не лишаются своей значимости, а, напротив, обретают новые смыслы в процессе пародирования. Таким образом, анонимные авторы выстраивают пародийный «мир наоборот» со своей собственной иерархией, отсылающей к «куртуазному универсуму» таких известных трубадуров, как Гильем IX Аквитанский, Фолькет Марсельский, Бернарт де Вентадорн. Если в куртуазной лирике воспевается сдержанность и мера («mezura») в любви, преклонение влюбленного перед совершенным образом донны, ее красота и сдержанное поведение, а также используется множество эвфемизмов, призванных завуалировать эротическое желание влюбленного, то в пародийной лирике образ донны приобретает скатологические черты, желания влюбленного высказываются откровенно и даже грубо, а образы любовного служения низводятся до взаимодействия половых органов влюбленных. Однако статус донны-возлюбленной не снижается, а, напротив, возвышается в новой пародийной системе ценностей, на вершине которой торжествует «материальный низ». Таким образом, делается вывод о возвышающем смысле пародии, которая лишь на первый взгляд опровергает, а при более глубоком рассмотрении утверждает ценности магистральной традиции, на которую направлена.
Бесплатно
Переосмысление мотивов и образов поэзии Данте в сонете П. Валери "Беатриче"
Статья научная
В статье рассматривается интерпретация, которую французский поэт П. Валери дает мотивам и образам дантовской поэзии в сонете «Беатриче». Аллюзия на творчество итальянского автора вводится самим заглавием стихотворения, изначально задающим установку на связь сонета с произведениями Данте и формирующим определенные читательские ожидания, которые, однако, нарушаются при беглом прочтении, поскольку отсылка к сочинениям Алигьери в рамках текста поэта XX в. не совсем очевидна. Тем не менее присутствует прямое текстовое заимствование из «Божественной комедии»: Валери опирается на строки 91-93 из XXXI песни «Рая». Вместе с тем нами выдвигается предположение, что поэт апеллирует не только к этому фрагменту произведения Данте, но и привлекает ряд образов, отсылающих к французской средневековой словесности, в первую очередь, к «Роману о Розе», а также античной мифологии - значимому для всей поэзии Валери мифу о Нарциссе, к сюжету которого автор неоднократно обращался на разных этапах творчества. Таким образом, создается сложная комбинация ассоциаций, где каждая рождает последующие, тесно сплетаясь с ними. Однако, заимствуя из предшествующих традиций ряд образов и мотивов, поэт субъективно, иногда даже с точностью до наоборот интерпретирует их, и одной из наших задач стало выявление особенностей переосмысления Валери того материала, на который он опирается. Нами также выдвигается гипотеза, что связь со средневековыми произведениями осуществляется не только на уровне смысла, но и на уровне композиции текста: автор нарушает строгую сонетную форму, требующую совпадения рифмовки в катренах, тем самым, возможно, как бы вводя в текст сонета аллюзию на форму двенадцатистишной французской баллады. Актуальность исследования состоит в том, что ранее данное стихотворное произведение не становилось объектом анализа отечественных филологов. Среди западных специалистов рассмотрением текста занималась Э. Дюрант, об образе Беатриче в эссеистике Валери писал П.-О. Вальзер.
Бесплатно
Статья научная
Статья посвящена вопросу переосмысления конфуцианской морали в раннем творчестве крупнейшего японского писателя XX века Танидзаки Дзюнъитиро (Tanizaki Jun’ichirö, 1886-1965). Главным методом исследования является аналитический. Особое внимание уделяется специфике развития японской культуры начала XX века, в рамках которой началось формирование творчества Танидзаки Дзюнъитиро. Несмотря на то, что человек с рождения является частью определенной культурной среды - особенно хорошо это прослеживается в традиционных обществах - важным является вопрос сохранения собственной индивидуальности, взглядов на мир, стремление наполнить общество новыми прогрессивными идеями, не быть подавленным им. Автор статьи пытается доказать, что Танидзаки Дзюнъитиро стал одним из рьяных сторонников модернизма, попытавшихся свергнуть диктат конфуцианской морали. Вдохновившись идеями Ф. Ницше, Танидзаки удалось стать по-настоящему духовно свободным японским литератором, осмелившемся осуждать традиции прошлого, повествовать о прогрессе, модернизации женского тела и сознания, отстаивая собственные эстетические воззрения. Прозаик включился в дискурс эпохи модернизма со своими представлениями о роли морали в жизни человека. Забытый западными и отечественными литературоведами текст Танидзаки «Словесность и морализм» (Bungei to dötokusyugi, 1904), написанный задолго до того, как писатель стал широко известным, проливает свет на мысль, заложенную в раннем творчестве писателя. Труды Танидзаки Дзюнъитиро рассматриваются автором статьи как серия «манифестов», направленных на разрушение конфуцианской морали, провокацию общества с целью глумления над ним.
Бесплатно
Персонажи-"голоса" в романах и фильмах "Индийского цикла" Маргерит Дюрас
Статья научная
На примере «индийского цикла» Маргерит Дюрас, включающего как романные, так и кинематографические работы, в статье рассматривается специфика ее интермедийного эксперимента, одним из элементов которого становится включение в повествование, как литературное, так и кинематографическое, особого типа персонажей - «голосов». Специфика персонажей и проблематики обусловлена работой писательницы в кинематографе, позволяющем противопоставить визуальное аудиальному, тем самым и раздвоив нарратив, и лишив «голоса» - тел, т.е. визуальной репрезентации. В статье последовательно рассматриваются персонажи-«голоса» в романах и фильмах. В романах «голоса» представлены как часть аудиального мира произведения, вступающая во взаимодействие с другими типами звуков (шепотов, шорохов, криков), «голоса» наделяются функцией «расшатывания» субъекта в прозе Дюрас, его окружения многоголосым, но анонимным и обезличенным пространством. В фильмах образ персонажей буквализируется: происходит разрыв между визуальным и аудиальным, голоса больше не дополняют визуальную репрезентацию персонажей, а сами становятся действующими лицами, причем единственным их действием остается речь, рассказ, сюжетно и тематически слабо связанный с визуальным нарративом. Посредством этого противопоставления смещается и рецептивный акцент: зритель ставится в положение все больше слушающего, а не смотрящего, вынужденного с усилием соотносить увиденное и услышанное, находящиеся в отношении контрапункта. Кроме того, в фильме «голоса» теперь соседствуют с новым типом персонажей (молчащими, неговорящими персонажами, представленными на экране) и, как следствие, становятся частью поиска новой эстетики - эстетики безмолвия и молчания, значимого отсутствия звучащего слова.
Бесплатно
Перспективы феноменологического анализа концепции ритма в прозе писателя Сига Наоя
Статья научная
Проза японского писателя Сига Наоя (1881-1972), автора «прозы о себе» (сисё:сэцу), пользуется популярностью в Японии и сегодня, однако для западного читателя художественная ценность его текстов остается неочевидной. Как мы показываем в данной статье, для решения этой проблемы мы считаем целесообразным применение методологии феноменологической школы к анализу текстов писателя. К мысли об этом приводит обширный пласт японского опыта изучения текстов Сиги, где исследователи ненамеренно прибегали к методологии феноменологической школы. В частности, мы считаем перспективным применение данной методологии к анализу концепции «ритма», которую мы полагаем ключевой для понимания текстов Сиги. «Ритм» как главный художественный принцип Сиги, по всей видимости, означает максимальную приближенность ритмической организации текста к физиологическому ритму самого писателя. Применимость феноменологической критики, в частности, методологии Женевской школы, к текстам Сиги объясняется следующими ее особенностями: критика сознания рассматривает только феномены, явленные в сознании, что для литературоведения означает исследование только мира произведения, его структур и смыслов, отсутствие привязки к окружающему автора обществу или же каким бы то ни было идеологическим предпосылкам, исследование индивидуального сознания писателя, его опытного ряда, выделение повторяющихся мотивов, образов («паттернов») сознания, уникальных для конкретного автора, использование феноменологическим критиком Э. Штайгером понятия о «ритме» в качестве одного из таких повторяющихся мотивов. В качестве некоторых предварительных выводов, полученных при анализе произведений Сиги с опорой на вышеуказанную методологию, приведем следующие. В прозе Сиги повторяющимися мотивами или «паттернами» сознания выступают «настроение» (кибун), а также приятное или неприятное ощущение (юкай-фуюкай), поскольку очевидно, что поступки большинства его героев объясняются именно фактором ощущения и настроения. Также повторяющимися мотивами можно назвать «пустоту», то есть отсутствие собственного внутреннего мира, и «гармонию», то есть соответствие собственного «ритма» и «ритма» окружающей природы. Если сам «ритм» также считать «паттерном» сознания Сиги, повторяющимся от произведения к произведению, становится возможным объяснить, почему японские читатели в большей степени понимают красоту произведений Сиги. В целом считаем, что применение методологии феноменологической критики сознания к произведениям Сиги Наоя - перспективное направление, которое требует дальнейших исследований.
Бесплатно
Поэтика А.Я. Панаевой в компаративном аспекте: постановка проблемы
Статья научная
Поэтика А.Я. Панаевой, рассматривающаяся в последние годы преимущественно в рамках гендерных исследований, анализируется в предлагаемой статье в компаративном аспекте. В фокусе внимания исследователя - поэтика романа «Женская доля» (1862) в сравнении с его западноевропейскими образцами, творчеством Жорж Санд и Джордж Элиот. А.Я. Панаева и Дж. Элиот рассматриваются в статье как последователи Ж. Санд, по-своему воспринимающие и перерабатывающие ее творческий метод. Поэтика Дж. Элиот развивается в направлении реализма и дистанцирования от любой идеологии; отталкивание от Ж. Санд проявляется в преодолении идеологизированного письма. Панаева спорит с Ж. Санд, демонстрируя в романе, что женщину воспринимают как предмет домашнего обихода, как необходимое удобство, только не как самостоятельного человека; и это касается как людей отсталых, так и людей идейных, читателей Ж. Санд. При этом Панаева не выходит за рамки манеры письма и стилистики французской писательницы. Автор приходит к выводу, что рецепция творчества Ж. Санд английской и русской писательницами происходит как будто в сходном направлении, в движении в сторону реалистического осмысления и отражения действительности. Однако если Элиот становится признанным классиком реализма, освоив наследие французской писательницы в контексте викторианской литературы, то Панаева, несмотря на близость к реализму, осталась частью жорж-сандовской традиции. Если не ограничиваться объяснениями гендерного характера, объяснение можно найти в масштабе влияния французской романной традиции, настолько весомом, что, даже полемизируя со свой литературной моделью в сфере идеологии, Панаева не уходит от нее в сфере поэтики.
Бесплатно
Поэтика патафизики Альфреда Жарри
Статья научная
В статье рассматривается художественный метод французского писателя А. Жарри - великого экспериментатора, мастера языковой игры, создателя теории «патафизики» и новой модели театрального искусства. В теории «патафизики» заложен игровой подход к условности, схематичности литературных топосов. Основной тезис «патафизики» - «исключение есть правило» - парадокс, разрушающий стереотипы обыденного сознания. Стилевую доминату драматургии А. Жарри составляет утрированное, ироническое пародирование всей предшествующей и современной культуры. Как показывает автор статьи, «патафизика» А. Жарри вскрывает условный характер театрального действия, утверждает универсальность актерской пластики, поэтику кукольного театра, вводит принцип очуждения, разрушающий иллюзию правдоподобия. Жарри стремился заставить зрителя мыслить, а не сопереживать. Поэтика театра марионеток разрушала психологические и социальные характеристики. Условность персонажа подчеркивалась идеей создания абстрактного образа или «марширующей абстракции» (abstraction qui marche). Доминантой художественного языка становится гротеск, эпатирующий зрителя. Инновационные, «маргинальные» идеи Жарри изменили соотношение явлений в литературном процессе. Теория «патафизики» определяется стилистикой контрастов, смешением противоположностей, сосуществующих на равных правах: бытийный и бытовой, комический и трагический, фантастический и реальный. Рецепция этой теории реализуется на уровне языка, в котором слово многозначно, полисемично, эластично. В знаменитой пьесе «Король Убю» гротескный образ злого, трусливого Убю стал символическим воплощением типологии социальных закономерностей XX в., а из его «громадного брюха» родился весь европейский театр авангарда - от сюрреализма до С. Беккета и Э. Ионеско.
Бесплатно
Проблема идентичности в романе Июнь Ли "Добрее одиночества": нарратологический аспект
Статья научная
Проблема идентичности неоднократно привлекала внимание философов (П. Рикер) и психологов (Дж. Брунер, Д.П. Макадамс, К. Маклин, В. Данлоп). В статье предпринимается попытка исследовать репрезентации данного феномена в художественном тексте. В качестве предмета исследования выступает не удостоенный пока вниманием литературоведов роман современной американской писательницы китайского происхождения Июнь Ли «Добрее одиночества». В произведении постулируется принципиально повествовательный характер идентичности: герои уподобляют жизнь совокупности историй, где каждому отведена определенная роль. Подобная «нарративизация» реальности позволяет персонажам упростить взаимоотношения с близкими, придать смысл своему существованию. Вместе с тем искусственность такого рода построений рано или поздно себя обнаруживает: мотивы игры, самообмана, иллюзии выходят на передний план. Июнь Ли подчеркивает экзистенциальную функцию «автонарративов». Они страхуют героя от непосредственной встречи с собственным «эго», а возможно, его отсутствием. По мнению когнитивистов, «я» человека - это «мираж», сформированный множеством автобиографических сюжетов. Персонажи романа не столь категорично трактуют природу человеческой самости, но признают вынужденную необходимость поддерживающих (оберегающих) ее историй (несмотря на их очевидное несовершенство). Высказанные в статье соображения могут оказаться полезными в изучении других текстов, затрагивающих тот круг философских и социально-психологических проблем, которые явились отправной точкой для настоящей работы.
Бесплатно
Происхождение "Язычества" Рикарду Рейша - самого загадочного гетеронима Фернандо Пессоа
Статья научная
Статья раскрывает суть и значение нового португальского или трансцендентального язычества, положенного Фернандо Пессоа в основу творчества его самого малоизученного и самого загадочного гетеронима - Рикарду Рейша. В первой части статьи раскрывается происхождение этого гетеронима, черты его биографии, роднящие Рейша с его творцом. Освещены особенности его своеобразного поэтического слога, наполненного лексическими архаизмами, латинизмами и даже эллинизмами, повторяющимся использованием вычурных фигур речи (гипербатона, эллипсиса, умолчания, оксюморона и др.), намеренно латинизированный слог, перевернутый или искаженный порядок слов, который усиливает впечатление от его поэтической речи, придает ей благородство и возвышенность, но вместе с тем и холод, искусственную отстраненность от читателя, в связи с чем его тексты долгое время не были поняты и признаны критиками. Раскрывается своеобразная метрика, перекликающаяся с атичными моделями, но вовсе им не следующая слепо, являющаяся по своей сути своеобразным поэтическим экспериментом Рейша / Пессоа. Во второй части статьи раскрываются истоки «язычества» Рикарду Рейша, которые можно найти в следовании примеру Луиса Камоэнса (особенно его «Лузиадам»), в постоянном поиске альтернативы официальной христианской религии, в которой он был полностью разочарован, что привело его, в частности, к гностицизму, а именно к языческому гностицизму, выраженному в трудах герметиков. Еще одна причина обращения Пессоа / Рейша к язычеству: для него это - путь к свободе. Рейш - единственный гетероним Пессоа, в творчестве которого португальский гений нашел покой и внутреннюю свободу.
Бесплатно
Путь героя юмористического фэнтези (на примере романа "Ночная стража" Т. Пратчетта)
Статья научная
В данной статье рассматривается путь героя юмористического фэнтези Терри Пратчетта с точки зрения его соответствия этапам мономифа, предложенным Дж. Кэмпбеллом. Несмотря на то, что герой романа «Ночная Стража», командор Ваймс, не является носителем особых сил и не выступает против «всемирного зла», он проходит те же классические этапы пути, которые характерны для эпического или героического фэнтези, наиболее близких мифам. В рассматриваемом романе герой проходит все три фазы пути мифологического героя: исход, инициация и возвращение, хотя порядок этапов внутри первой и второй фазы несколько изменены. Ваймс получает «сверхъестественное покровительство» лишь после перехода в потусторонний мир, так как отправился в путь по своей инициативе, встреча с богиней и женщиной-искусительницей носят буквальный характер, а функцию «отца» выполняет юный Сэм Ваймс. Воспроизведение матрицы пути культурного героя мифа в романе обусловлено самой мифологической основой фэнтези как жанра в целом. Однако герой юмористического фэнтези отличается большей десакрализацией, чем герои эпического фэнтези: он неидеален, совершает ошибки, подвергается соблазну, сомневается в правильности своих действий, тем самым сближаясь с обычным человеком. Это закономерно, поскольку универсум «Плоского мира» Терри Пратчетта изначально был задуман как отражение нашей действительности.
Бесплатно
Размышления об "американской мечте" в творчестве Айн Рэнд (на примере рассказа "Ее вторая карьера")
Статья научная
В статье идет речь о малоизвестном раннем рассказе американской писательницы русского происхождения Айн Рэнд (Алисы Розенбаум) «Ее вторая карьера» (Her Second Career, около 1929). Данный рассказ анализируется в контексте дискуссий об «американской мечте» как о важнейшем национальном конструкте США, главным выводом о котором будет его крайняя противоречивость, выразившаяся в кризисе антропологической модели, в которой идеал человека-творца оказался заменен на человека-потребителя. Изданный посмертно в редакции Л. Пейкоффа, рассказ представляет собой повествование о голливудской актрисе Клэр Нэш, которой английский сценарист Уинстон Эйерс предлагает пари: начать свою головокружительную карьеру заново. Сам же он тем временем обещает сделать звездой безвестную статистку Хедди Леланд. Через анализ деталей, воссоздающих в рассказе Голливуд 1920-х гг., обнаруживается первая проблема «американской мечты»: американское общество не настроено на поиск талантов, равнодушно, косно и не способно на изменения. Кроме того, даже несмотря на то, что в конце концов главной героине и удается сыграть в одном из «громких» фильмов (где главную роль сыграет та самая безвестная статистка, к которой Клэр Нэш относилась в начале рассказа с презрением), критики все равно расценят ее как посредственную актрису. Таким образом, становится понятна вторая проблема, связанная с «американской мечтой»: манипуляция массовым сознанием с помощью СМИ. В поздних произведениях Айн Рэнд наделяет своих главных героев качествами self-made man, казалось бы, следуя идеалу «американской мечты», где каждый может достигнуть успеха. Но в ходе анализа рассказа доказывается, что поздние герои писательницы обладают важным качеством, благодаря которому их успех не случаен - целостностью (integrity). Данное качество является ключевым компонентом, формирующим личную утопию писательницы, противопоставленную «американской мечте».
Бесплатно
Рассказчик и редупликация в романе Л. Арагона "Гибель всерьез"
Статья научная
В статье через понятие редупликации анализируется трансформация рассказчика в ходе диегетически спроецированного акта чтения. Выбор термина «редупликация» вместо французского mise en abyme обосновывается строгостью понятия, представленного Л. Дэлленбахом как нарративная фигура аналогического удвоения на уровне истории или дискурса при наличии вставного фрагмента. Выбор романа «Гибель всерьез» Л. Арагона объясняется сочетанием двух видов удвоения: аналогия темы убийства между вставным рассказом «Эдип» и обрамлением (история) и проекция самого чтения рассказа (дискурс). До сих пор не изучено взаимодействие нарративных инстанций и вставного фрагмента при редупликации. В этой связи отмечается функциональность редупликации истории к выявлению меняющейся в ходе чтения позиции рассказчика-писателя, использующего «Эдипа» для рефлексии убийства. С целью выявить трансформацию рассказчика во взаимодействии со вставным фрагментом анализируется тема убийства на разных этапах рецепции. Делается вывод о том, что чтение «Эдипа» напоминает рассказчику о его писательской роли. Им формулируются отличия по отношению к обрамлению (убийство как письмо, совмещение писателя и убийцы), являющие собой новые смыслы и определяющие взаимодействие рассказчика с «Эдипом» как интерпретационное, копирующее функцию реального читателя. Интерпретационное смыслопорождение имеет также сюжетно-личностную функцию разрешения рассказчиком конфликта при помощи оформленного по прочтении метафорического восприятия убийства. Наконец рассказчик, объединяющий историю и дискурс, способствует сплетению двух видов редупликации, позволяя далее исследовать ее синтетически.
Бесплатно
Религиозные традиции в рассказах Ф. Кафки «Содружество» и «Экзамен»
Статья научная
Статья посвящена исследованию религиозной образности в рассказах Франца Кафки «Содружество» (1920) и «Экзамен» (1920) как ключа к их толкованию. Опираясь на историко-культурный контекст создания произведений, а также на факты биография писателя, автор раскрывает сакральные смыслы, таящиеся за «темными» и лаконичными сюжетами, которые на протяжении десятилетий озадачивали историков литературы и биографов Кафки. Рассказ «Содружество» представляет собой размышление Кафки о Ветхом Завете и сионизме: в качестве действующих лиц аллегорического дискурса выступают пентаграмма (Печать Соломона) и гексаграмма (Звезда Давида), которые «оживают» и вступают в борьбу за статус символа еврейского народа. Звезда Давида, которая изо всех сил старается вытеснить Печать Соломона, символизирует угасание классической иудейской традиции и торжество сионизма. «Экзамен» изобилует аллюзиями на «Книгу Иова»: дознаватель в рассказе - это Бог, главный герой - праведник и пророк, которого Бог длительное время не призывал и с которым наконец-то вступил в диалог. «Несправедливость» Бога на поверку оказывается экзаменом - испытанием страданием. Произведение отражает внутренний конфликт писателя: чувствуя себя «провалившим экзамен» в жизни светской, Кафка размышляет о том, что значит «сдать экзамен» / «пройти испытание страданием» с религиозной точки зрения. Следовательно, «Экзамен» представляет собой модернистскую версию легенды об Иове, а решение экзистенциального кризиса, к которому подводит читателя Кафка, заключается в смирении.
Бесплатно
Репрезентация травмы в "Трилогии большого дома" Уильяма Тревора
Статья научная
Уильям Тревор (William Trevor) - англо-ирландский писатель, который в своих произведениях рассматривает «ирландский вопрос» с точки зрения так называемого класса англо-ирландского господства (Anglo-Irish Ascendency). К этой группе населения Ирландии относят английские семьи, которые были переселены на остров еще в XVII в., сохранили свои религию, традиции и до начала ХХ в. продолжали жить обособленно от ирландских жителей острова. Наиболее ярко этот вопрос в творчестве Уильяма Тревора представлен в так называемой «Трилогии Большого Дома» (Big House Trilogy). Данная трилогия включает в себя следующие романы: «Пасынки судьбы» (Fools of Fortune, 1983), «Тишина в саду» (The Silence in the Garden, 1988), «История Люси Голт» (The Story of Lucy Gault, 2002). Все три произведения относятся к жанру романа Большого Дома (Big House Novel) и посвящены травмирующей истории англо-ирландских отношений. Действие произведений происходит в уединенной усадьбе, где проживают английские семьи в окружении католического среднего класса. Историческим фоном во всех произведениях становится Первая мировая война, которая хотя и не является источником травмы, но привносит мотив насилия, связанный с локальным противостоянием. В каждом из трех романов происходит событие-катастрофа, которая становится отправной точкой для дальнейшего развития сюжета и является источником травмы персонажей. Герои как бы застревают в моменте катастрофы, постоянно переживая ее в своем сознании, отказываясь от будущего и обрекая себя на одиночество. «Застревания» в трилогии представлены, в первую очередь, через замкнутое пространство усадеб, а также через мотив повторения. Только героине последнего романа Люси Голт удается преодолеть травму, покидая свой дом, отказываясь от мести и прощая виновника своего одиночества.
Бесплатно
Рецепция belle epoque в книге Дж. Барнса "Портрет мужчины в красном"
Статья научная
Настоящая работа посвящена рассмотрению особенностей рецепции Belle Epoque в одной из последних книг Джулиана Барнса «Портрет мужчины в красном» (2019). Цель исследования - выявить и описать специфику образа Belle Epoque в книге Барнса, а также определить роль эстетических воззрений писателя в конструировании этого образа. Делается вывод о том, что в восприятии Барнса Belle Epoque - эпоха, отмеченная острыми противоречиями, в которой стремление сохранить старое сосуществует с тенденцией к разрушению норм, любовь к избыточности и разнообразию - с шовинизмом и закрытостью. Подчеркивается важность конфликта «старого и нового» как в социальной и политической жизни Франции (стремление сохранить институт аристократии, колониальные амбиции и общественный резонанс в связи с делом Дрейфуса), так и в искусстве рубежа эпох, где «старое» мыслится как интерес искусства к прошлому и экзотическому (декадентская проза, «Саламбо» Г. Флобера, картины Г. Моро), а «новое» - искусство модернизма, прежде всего импрессионизм и постимпрессионизм (К. Моне, Э. Дега), рассматривается Барнсом как истинный расцвет Belle Epoque. Показана особая значимость для Барнса двух типов героев эпохи - денди и эстета, представленных в книге образами литературного героя дез Эссента и его реального прототипа - графа Р. де Монтескью. Сделан вывод о критическом отношении писателя к «жизнетворчеству», его неприятии уподобления жизни искусству. Отмечено, что в системе персонажей книги денди и эстетам противопоставлен новый тип героя: свободный от предрассудков, открытый и деятельный, воплощенный в образе главного героя книги - докторе Поцци.
Бесплатно
Статья научная
Исследование посвящено анализу критических статей о французском «новом романе», опубликованных в советских журналах «Вопросы литературы» и «Иностранная литература» в 1950-1970-е гг. Анализ работ советских исследователей показывает, как рецепция «нового романа» изменялась со временем, что зависело от трансформации культурно-исторического контекста, от преодоления штампов советского литературоведения сталинского периода, а также от развития литературы во Франции, предложившей более радикальные романные формы, оттенившие «новый роман». Рецепция романов также зависела от журнала, в котором публиковались статьи. В «Вопросах литературы», обращенных ко «внешнему» читателю и репрезентирующих официальную советскую критическую мысль, статьи полемичны, часто субъективны и схожи некоторыми чертами с памфлетами. В «Иностранной литературе» статьи направлены на «внутреннего» читателя; у них поясняющий, нейтральный тон, стремящийся вписать «новый роман» в историю французской литературы, тем самым утвердив его в правах. Легитимация новых романных форм происходит постепенно: исследователи ищут «зазор» в теориях «неороманистов», который позволит сравнить новый роман с реалистическим и соцреалистическим романом, тем самым сделав его менее маргинальным, более понятным: так, «ультрапсихологизм» Саррот превращается в бичевание мелкого буржуазного мира, а философский поиск Бютора - в столкновение единичного характера с «тленным западным миром».
Бесплатно
Речевые метафоры у Ч. Диккенса как способ интенсификации разноречия в романе "Домби и сын"
Статья научная
В статье анализируется функция метафоры в диалогах героев романа «Домби и сын». Делается попытка уточнить производимые метафорами эффекты, увидеть связь между стилистическим приемом и имманентными свойствами метафоры как речевой модели, опираясь на исследования М. Блэка и когнитивной теории. Как речевая модель, раскрывая ход мысли говорящего, во-первых, и выявляя взаимные представления говорящих друг о друге, во-вторых, метафора становится способом углубления речевой спецификации героя и выявления его возможностей осуществлять коммуникацию - говорить так, чтобы быть понятым, и понимать партнера в ответ. Метафора усложняет речь, поэтому описанный М.М. Бахтиным процесс непрерывной взаимоориентации языков, модусов, интонаций благодаря метафоре происходит интенсивнее. Для одного или даже для обоих героев метафора оказывается «чужим языком», барьером в коммуникации. Этот барьер герои преодолевают по-разному. В статье рассматриваются диалоги метафорами, которые ведут между собой три типа характеров, частых в диккенсовском романном обществе - душевные и чуткие герои, герои лицемерные и чудаки. Для первых метафора становится способом искреннего высказывания и распознавания друг в друге ментально и морально близких людей. Лицемеры прикрываются метафорами, заимствуют чужой дискурс и ведут с его помощью игру. В свою очередь, чудак, каким является Катль, хотя и использует формально метафорический язык, обнаруживает отсутствие языковой рефлексии в целом: невладение речью и делает героя странным. Морской язык Катля искусно присваивает Каркер, одерживая над капитаном верх и в речевом, и в сюжетно-драматическом плане. Роль стилистических приемов в интенсификации разноречия Диккенса отмечалась ранее, но в фокусе диалогов героев не рассматривалась.
Бесплатно
Статья научная
Целью авторов статьи является привлечение внимания к современной итальянской рождественской прозе и творчеству Дино Буццати (в его творческое наследие входят порядка тридцати рождественских произведений). В статье доказывается возрождение литературного жанра рождественского рассказа в итальянской литературе после падения фашизма и окончания Второй мировой войны. На материале произведений крупнейшего итальянского писателя ХХ в. авторы статьи подробно анализируют трансформацию жанра. Произведения исследуются с учетом литературного процесса, стремительного изменения исторической обстановки. В статье выявлена авторская интерпретация жанра рождественского рассказа, заключающаяся в соединении элементов фантастики и реализма в рамках одного произведения. Дино Буццати не только продолжает, но и новаторски развивает диккенсовские рождественские традиции. В его рассказах выделяются темы, ставшие к этому времени традиционными для жанра, однако, как показывают авторы статьи, актуализируются и модернизируются, переносятся в современность именно диккенсовские образы, поднимаются проблемы современного общества. Таким образом, Рождество в творчестве Дино Буццати и других писателей представляется «зеркалом» мира, который находится в непрерывном развитии, поэтому дальнейший сопоставительный анализ особенностей жанра современного итальянского рождественского рассказа в творчестве других авторов является перспективным направлением для исследования.
Бесплатно
Роман Г. Грасса "Жестяной барабан": проблема типологии героя
Статья научная
В статье рассматривается вопрос о типологии героя в романе немецкого писателя Г. Грасса «Жестяной барабан». В качестве двух доминирующих традиций, оказавших влияние на концепцию героя в этом произведении, автор статьи называет роман о художнике и плутовской роман. В статье определяются основные жанрообразующие черты этих жанров. В случае «романа о художнике» выделяются тенденция к саморефлексии, размышления об искусстве, присутствие оппозиции между бюргерским миром и миром творчества, при этом отмечено, что не все эти особенности релевантны для Г. Грасса. Работа сфокусирована на исследовании одной из кардинальных характеристик грассовского героя - оппозиции между художником и бюргерским миром, актуальной для литературы позднего романтизма (Э.Т.А. Гофман). Автор показывает, что мотив «ухода» восходит к литературе романтизма, мотив маски, встречающийся в романе, - к литературе барокко. О главном герое можно говорить как об «аутсайдере». Однако Оскар, предпринявший этот «уход», продолжает жить в бюргерском мире, который и становится, главным образом, предметом его записок, как и история Германии нацистского периода. Повествование Оскара имеет форму воспоминания, исключающего саморефлексию и философию искусства. Автор статьи указывает и на модификацию основных черт жанра героя-плута. В статье исследуется проблема развития героя, показаны основные вехи изменения его отношения к миру «больших». Роман Грасса интерпретируется автором статьи как произведение, испытавшее влияние философии экзистенциализма.
Бесплатно
Русская тема в «Дневнике» Эжена-Мельхиора де Вогюэ
Статья научная
В статье впервые в российском литературоведении дан анализ не переводившегося на русский язык «Дневника» французского писателя и дипломата Эжена-Мельхиора де Вогюэ (1848-1910), в котором нашли отражение его первые впечатления от встречи с Россией. В статье «Дневник» Вогюэ рассматривается как пролог к многочисленным произведениям писателя на русскую тему, выявлены темы, мотивы, образы, которые в «Дневнике» только зарождались и впоследствии нашли продолжение и развитие в творчестве писателя, прежде всего в его знаменитой книге «Русский роман» (1886). Прослежена эволюция отношения Вогюэ к России, зарождение замысла «Русского романа». Отмечается особый интерес писателя к настроениям русского общества, его реакции на важные события общественно-политической жизни, к теме нигилизма и политического террора в России, а также к русской литературе и ее представителям (И.С. Тургеневу, Л.Н. Толстому, Ф.М. Достоевскому). Выявлены факторы, повлиявшие на его восприятие России: его дипломатический статус, политические взгляды, а также знакомство с русской литературой и тесные личные, семейные узы, связывавшие его с нашей страной. В статье оптика Вогюэ соотнесена с представлениями о России его предшественника А. де Кюстина. Отмечается, что, как и Кюстин, Вогюэ выстраивает оппозицию Россия / Запад. Однако, в отличие от Кюстина, Россия выступает в этой оппозиции в качестве позитивного члена. В статье сделан вывод о том, что идиллическим пространством покоя и творческого труда в «Дневнике» становится Боброво, имение супруги Вогюэ в Малороссии.
Бесплатно
