Проблемы калмыцкой филологии. Рубрика в журнале - Новый филологический вестник
Мотив чудесного рождения героя в ранних циклах эпоса "Джангар"
Статья научная
Мифологическая основа калмыцкого эпоса «Джангар» прослеживается в его ранних циклах - Багацохуровском (1853-1862 гг.) и Малодербетовском (1862 г.). Они основаны на архаических сказочно-эпических мотивах и мифологических архетипах. Рассмотрение эпических нарративов двух ранних циклов калмыцкого эпоса «Джангар» выявило мотивы о рождении героя, имеющие различную основу. Малодербетовский цикл демонстрирует рождение героя, восходящее к архаическому сказочному эпосу, основой которого является мотив вымаливания ребенка бездетными стариками. Недетородный возраст Ага Шавдал вынуждает Джангара оставить ее и отправится в странствие. Он встречает волшебную деву, которая рождает ему сына Шовшура. Налицо трансформация мотива рождения героя у бездетных стариков с соблюдением условий чудеснорожденности. Эпическое повествование Багацохуровского цикла представляет сложное переплетение древних воззрений с многочисленными разностадиальными напластованиями, сохранившими в имплицитном виде, иногда утратившими свою первоначальную семантику. Цикл сохранил в сюжете представления об архаических мифах рождения: о появлении Солнца, воплощенного в эпическом тексте в своем основном символе - трех маралах; о материнском начале Земли, что отразилось в рудиментах мотивов петрогенеза и растениях-прародителях. В Багацохуровском цикле типологически устойчивая формула рождения героя-первопредка, обозначающая неведение о своем происхождении, трансформирована в особый локус, обеспечивающий вхождение в иной мир. Поздний пласт представлений о рождении героев в ранних циклах «Джангара» представлен понятием перерождений, основанным на буддийской мифологии.
Бесплатно
Мотивы в эпических песнях Джангарчи Телтя Лиджиева
Статья научная
В статье рассматриваются сюжетообразующие мотивы в записях песен от известного джангарчи Телтя Лиджиева, представителя эпической «школы» Ээлян Овла. Материалом исследования стали расшифрованные автором данной статьи аудиозаписи песен Телтя Лиджиева, зафиксированные Н.Ц. Биткеевым в 1970 г. в совхозе «Эрдниевский» Юстинского района КАССР (ныне Республика Калмыкия): «Песнь о поединке Улан Хонгора с устрашающе-грозным Мангна ханом, владеющим чалым конем Араг Манза»; «Песнь о богатыре Саваре Тяжелоруком»; «Песнь о Булингира сыне - Смуглом Строгом Санале, владеющим конем Бурал Галзаном»; «Песнь о том, как Красивейший во вселенной Мингъян пленил могучего Кюрмен-хана»; «Песнь о Хошун Улане, богатыре Джилгане и Аля Шонхоре». В эпических песнях Телтя Лиджиева сохранились мотивы, стадиально относимые к эпосу государственной формации: угона табуна, ультиматума, стрельбы из лука в погоне, преследования богатыря, пребывания богатыря в ставке антагониста, бумбайского знамени, богатырского поединка, клятвы богатырей, полонения антагониста, клеймения антагониста, победоносного возвращения. Целью данной статьи является рассмотрение сюжетообразующих мотивов в песнях калмыцкого эпоса «Джангар» поздней традиции в записях от известного джангарчи Телтя Лид-жиева. Для реализации данной цели мы рассмотрели элементы, которые строятся по единой модели эпического сюжета и включают в себя ряд сюжетообразующих мотивов, образующих устойчивую последовательность нескольких элементов: 1) героическая коллизия (причина, побуждающая героя к деянию); 2) выбор богатыря (отправление в поход); 3) преодоление пути (претерпевание препятствий); 4) героический подвиг; 5) восстановление мира. В результате проведенного анализа мы пришли к выводу, что сюжетообразующие мотивы в песнях поздней традиции бытования эпоса «Джангар», являясь частью повествовательной структуры, строятся по единой модели эпического сюжета и имеют нерасторжимую связь между собой. Так, мотив ультиматума, ставший источником конфликта двух враждующих сторон, явился причиной, побудившей отправить в боевой поход героя, который, преодолев препятствия в пути, вступает в поединок с противником, терпит временное поражение и вместе с прибывшими на помощь богатырями побеждает во много раз превосходящего по силе хана-антагониста и восстанавливает мир в бумбайском государстве.
Бесплатно
Статья научная
В статье на материале ойратского и монгольского переводов тибетского сочинения «Мани-камбум» рассматриваются проблемы подготовки текстов для загрузки в программу параллельного корпуса на тибетском и ойратском языках. Одна из проблем, с которой сталкиваются составители корпуса на материале старописьменных текстов, связана с тем, что большая часть дошедших до нас буддийских текстов на ойратском языке претерпела значительные изменения при переписывании. Для таких рукописей характерны многочисленные отступления от классического «ясного письма» («тодо бичиг»). Для них свойственны разного рода ошибки, которые касаются не только графического оформления, но и затрагивают содержательную сторону. В таких случаях обращение к монгольским переводам тех же самых тибетских исходных текстов дает возможность исследователям установить, не является ли то или иное написание графемы или слова ошибочным, восстановить их правильные написания, подобрать их правильный эквивалент. В ходе сопоставительного анализа монгольского и ойратского текстов переводов сочинения «Мани-камбум» затронут вопрос об их принадлежности к одной из двух разновидностей перевода - смысловому или дословному. Сопоставительный текстологический анализ двух переводов на материале ряда глав 1-го раздела «Мани-камбума» показал, что оба перевода основываются на принципах дословного перевода, которому следовал Зая-пандита. Объяснением пропусков некоторых строк в монгольском ксилографе, а также отступлений от тибетского текста может послужить использование иного списка или редакции тибетского текста, а также недочеты в работе переписчиков, готовивших печатное издание.
Бесплатно
Статья научная
В статье раскрываются способы решения проблем, возникающих при составлении двуязычного параллельного корпуса. Одна из них связана с отсутствием полного научного описания всего корпуса переводов Зая-пандиты Намкай Джамцо (XVII в.), что делает необходимым составление реестра ойратских переводов с тибетского языка, выполненных Зая-пандитой и его последователями, в котором бы нашли отражение наиболее полные характеристики сочинений, дополненные материалами публикаций переводов и сведениями интернет-ресурсов. Следующим важным моментом в разработке проекта является установление первоисточников на тибетском языке, послуживших Зая-пандите основой для перевода, что продолжает оставаться актуальной проблемой ойратоведения. Проведение сопоставительного текстологического анализа в ходе подготовки материалов к включению в состав параллельного корпуса необходимо по ряду причин. Во-первых, это связано с тем, что период переводческой деятельности ойратского просветителя относится к середине XVII в., соответственно до нашего времени могли дойти лишь их списки, копии, варианты и версии на «ясном письме», не свободные от ошибок. Во-вторых, имеющийся список переводов Зая-пандиты, составленный Ратнабхадрой, предельно лаконичен, что порождает ряд проблем, а именно сложность определения полного названия сочинения и установления, является ли имеющийся текст полной версией, полным переводом исходного тибетского текста с аналогичным титулом либо его фрагментом (частью или главой). Все перечисленные моменты проиллюстрированы на примере анализа текстов сочинений «Бодхичарья-аватара», «Панчаракша» и «Тарпаченпо». Таким образом, текстологические исследования являются неотъемлемой частью проекта на первоначальном этапе отбора образцов текстов для параллельного корпуса, но будут продолжены на этапе апробации первоначальной версии программы выравнивания параллельных текстов.
Бесплатно
Статья научная
В статье рассматривается рукопись двух песен Багацохуровского цикла эпоса «Джангар» на ойратском «ясном письме», привезенная в 1856 г. К.Ф. Голстунским после его первой командировки к калмыкам и хранящаяся в настоящее время в рукописном отделе библиотеки восточного факультета СПбГУ. Изучение ранних записей образцов калмыцкого фольклора в оригинале с позиции текстологии и источниковедения, выполнение транслитерации, сличение с переложением на современный калмыцкий язык представляются одной из важных задач для исследователей. Рукопись Calm C 17, записанная, по мнению С.А. Козина, во владениях нойонов Тюменей, содержит две песни - «О свирепом Хара Кинясе» и «О свирепом Мангасе», которые в тексте не озаглавлены и не отделены друг от друга. Анализ графики памятника показывает, что она близка классическому ойратскому «ясному письму» (исключение составляет нестандартное написание сочетания ng), поскольку сохраняет угловатую форму написания лабиальных o/o и корректную расстановку диакритических знаков. Отдельное внимание уделено графеме j, изначально входившей в число дополнительных транскрипционных знаков для передачи санскритских и тибетских слов, но к XIX в. перешедшей в состав старокалмыцкого алфавита. Написание этой буквы, имитирующей тибетский слог bya, в сочетании с гласным a в классическом «ясном письме» регламентировалось правилами тибетской орфографии, в которой данный гласный по умолчанию входит в состав слога и не прописывается, подтверждение чему мы находим в рассматриваемой рукописи. Сравнение с другой рукописью «Джангара» Calm C 4 из того же фонда, содержащей три песни Малодербетовского цикла 1862 г. записи демонстрирует изменение орфографических норм в написании сочетания ja, когда гласный a стал обозначаться отдельным зубцом. Рассмотрение графических и грамматических особенностей языка памятника позволяет сделать вывод о сильном влиянии калмыцкой разговорной речи.
Бесплатно
Статья научная
Статья посвящена рассмотрению преданий, связанных с образом нойона Шеаренга, в фольклоре калмыков и ойратов (торгутов) Монголии. Анализируется специфика отражения в преданиях образа исторического персонажа - нойона Шеаренга (Шээрэндоржа, Цэрэна), сыгравшего значимую роль в принятии наместником Калмыцкого ханства Убаши решения об откочевке в 1771 г. Показано, что в калмыцких преданиях образ Шеаренга связывается с образом проводника, знатока пути, знатока земель, по которым проходит кочевье. Популярность его имени отражена в том, что оно сохранялось в преданиях до начала XX в. Однако сам образ Шеаренга - исторической личности - оставался обобщенным, его имя использовалось в наречении в одной из легенд «сыном Шеаренга» героя, спасающего богатырей в период из борьбы с неприятелем. В фольклоре торгутов Монголии Шеаренг предстает как организатор откочевки с Волги, обманом заставляющий хана волжских кочевий бежать на восток, а также как родоначальник нойонской линии, основатель аймака / нутука, что важно для значения образа этого героя в этнической идентификации этой группы ойратов. Сделан вывод о том, что в образе Шеаренга в фольклоре торгутов Монголии отражено его стремление к политическому лидерству, его роль как одного из основателей родословной торгутских князей, тогда как в фольклоре калмыков этому герою, сыгравшему важную роль в истории народа, отводится значение проводника, при том, что происхождение Шеаренга восходит по прямой линии к тому же предку, что и у калмыцких ханов.
Бесплатно
О двух монгольских переводах «Сутры о восьми светоносных неба и земли»
Статья научная
В статье рассматриваются два монгольских перевода широко распространенной в буддийской традиции монгольских народов «Сутры о восьми светоносных неба и земли», также известной как молитва «Найман гэгээн». Несмотря на апокрифический характер сутры, в тибето-монгольской традиции она считалась истинным словом Будды и была включена в свод буддийского канона Кагьюр (Ганджур). Монголоведы выделяют две основные версии этого сочинения, первая из которых (версия А) и вошла в состав канона. Два привлекаемых в исследовании текста сутры определяются нами как ранний и поздний переводы, относящиеся к версии А. Ранний перевод, датируемый началом XIV в., вошел в состав ксилографического издания Г анджура XVIII в. Поздний перевод был отпечатан отдельным ксилографом в период между 1882 (1894)-1924 гг. в типографии Анинского дацана (Бурятия). Переводы выполнены с разных оригинальных текстов: ранний перевод был осуществлен Ринченом Таши с китайского текста; поздний анонимный перевод - с тибетского. Сопоставительный анализ первого текста с уйгурскими версиями сутры показывает, что автор раннего перевода в ходе работы над текстом мог их привлекать. Данные колофона свидетельствуют об активной роли уйгуров в подготовке ксилографического издания сутры на монгольском языке XIV в. Что касается второго текста, в колофоне указано только имя резчика печатной матрицы, но с определенностью можно сказать, что представленный в бурятском ксилографе перевод выполнен с текста «Сутры о восьми светоносных» из одного из тибетских ксилографических изданий Кагьюра.
Бесплатно
О двуязычном тибетско-ойратском списке "Субхашиты" из архива КалмНЦ РАН
Статья научная
В статье дается описание двуязычного тибетско-ойратского списка «Субхашиты» или «Сокровищницы благих (назидательных) речений», хранящегося в архиве КалмНЦ РАН (Ф-8, оп. I, ед. хр. 155). Сочинение известного индийского буддийского проповедника XIII в. Сакья-пандиты Кунга Джалцан представляет собой образец древнеиндийской шастры, является дидактическим сочинением. Особую популярность оно получило среди монгольских народов благодаря переводам, авторами которых выступают известные литераторы Соном-Гара, Мэргэн-гэгэн Лубсандамбиджалцан, Чахарский гэбши Лубсан-Цултэм, Зая-пандита Намкай Джамцо. В статье приводятся примеры четверостиший на тибетском и ойратском языках. Рассматриваемая рукопись содержит перевод, выполненный калмыцким буддийским священнослужителем в XX в., т.е. на поздних этапах распространения «тодо бичиг» («ясного письма») среди калмыков. Хотя его имя в тексте не указано, но по ряду археографических, палеографических, почерковедческих характеристик, графических, грамматических особенностей можно предположить, что его автором мог быть Э.Б. Убушиев (Агван Табдан).
Бесплатно
Статья научная
В данной статье вводится в научный оборот текст тибетоязычного сборника культа Белого старца “Dkar po rgan po gsol mchod bzhugs so" (‘Молитва-подношение Белому старцу’) из фонда Тувинского института гуманитарных и прикладных социально-экономических исследований при Правительстве Республики Тыва (ТИГПИ). Рукопись представляет значительный интерес, поскольку литература на тибетском языке, посвященная Белому старцу, прежде исследователями практически не рассматривалась, за исключением отдельных упоминаний в научной литературе. В состав рукописи входят несколько текстов: 1) «Сутра могущего усмирить землю и воду» (тиб. sa dang chu’i ’dul bargnonpar nuspa’i mdo zhes bya ba), представляющая собой перевод монгольской версии; 2) молитва-обращение к Белому старцу (тиб. gsol ’debs); 3) воскурение санг (тиб. bsangs) и освобождение жизни цетар (тиб. tshe thar); 4) призывание удачи янгуг (тиб. g.yang khug). Указанные ритуалы нужно проводить во второй, восьмой, десятый, пятнадцатый, шестнадцатый, восемнадцатый, двадцать второй, двадцать пятый лунные дни и, согласно тексту, они предназначены в основном для защиты домашнего скота от неблагоприятного воздействия. В конце текста сказано, что он составлен учителем Падмасамбхавой (тиб. pa+dma ’byunggnas). Для первых двух текстов установлены монголоязычные оригиналы: в первом случае это «Сутра усмиряющего землю-воду», представленная многочисленными списками на монгольском и ойратском письме, во втором - текст воскурения санг, опубликованный В. Хайссигом под номером XIX. Сравнение тибетского перевода с монголоязычными версиями в обоих случаях показывает довольно точное следование оригинальному тексту. Для остальных сочинений монгольские оригиналы не установлены. Исследование подобных текстов в дальнейшем позволит описать специфику локальных традиций монгольского буддизма, в частности в аспекте культа Белого старца.
Бесплатно
Статья научная
Введение. Собрание старописьменных памятников на монгольском языке из Национального музея им. Алдан-Маадыр Республики Тыва представляет для исследователей большой интерес в плане изучения истории бытования буддийской традиции у тувинцев и в то же время дает материал для реконструкции, представления обо всем богатстве буддийской литературы, которая имела хождение в среде священнослужителей и мирян и дошла до наших дней. Отдельные образцы монголоязычных письменных источников из музейной коллекции введены в научный оборот, но все еще большой пласт литературы не известен широкому кругу исследователей-буддологов и монголоведов. Цель. Рассмотреть рукописные материалы, в которых описаны приметы, связанные с сорокой, провести текстологический и тематический анализ, выявить общее и особенное в текстах, в которых описываются приметы, связанные с птицами. Методы. Автор осуществил подборку текстов из музейной коллекции, включая вновь описанные, в которых упоминается сорока, а также приметы, связанные с другими птицами, провел анализ их содержания, определил характерные особенности. Результаты. Проведен анализ шести рукописных текстов на старомонгольской графике, взятые из разных коллекций и подборок текстов, хранящихся в фондах Национального музея Тывы. Все эти тексты включают приметы, связанные с сорокой. К ним тесно примыкают сочинения, содержащие описания поведения и криков вороны. Несмотря на то, что пока сложно установить первоисточники рассмотренных текстов, но можно предположить, что одним из источников может быть сочинение из состава канонического свода «Данджур» под названием «Käkajariti», в котором кратко излагается индийский метод гадания по крику вороны. Заключение (выводы) . Рассмотренные тексты позволяют сделать вывод о том, что приметы, связанные с птицами, имеют древние корни, являются результатом наблюдений кочевников-скотоводов над природой, окружающим миром, представляют собой своего рода способ его познания и комментирования происходящих в нем событий, т.е. отражали мировосприятие и мировоззрение народа. Они складывались на протяжении веков, в них приводятся универсальные формулы, содержащие описание явлений природы, связанные с поведением птиц (сороки, вороны), а также разъяснения, вскрывающие закономерности происходящих в этом мире событиях. Этим объясняется устойчивость этих формул в устной традиции, получившей письменную фиксацию, а в дальнейшем заимствованной буддийскими проповедниками, включившими эти образцы в состав текстов с приметами и гаданиями.
Бесплатно
Образ богатырского коня в синьцзян-ойратской эпической традиции "Джангара"
Статья научная
В статье рассматривается образ богатырского коня в синьцзян-ойратской версии эпоса «Джангар». Материалом исследования являются тексты песен синьцзян-ойратской версии эпоса «Джангар», опубликованные Народным издательством Синьцзяна в Китае в 1986-2000 гг. на ойратской письменности «тодо бичиг» («ясное письмо»), переложенные на калмыцкий язык Б.Х. Тодаевой, песни калмыцкой версии «Джангара», а также в сравнительно-сопоставительном аспекте привлечены эпические тексты тюрко-монгольских народов. Рассмотрение образа коня в героических песнях синьцзян-ойратской версии эпоса «Джангар» показало, что богатырский конь занимает особое место в фольклорной традиции ойратов, он относится к числу универсальных эпических образов, являющим собой воплощение силы, быстроты, выносливости, ловкости и многих других положительных качеств. Герой эпоса неразрывно связан с конем. Одновременно с богатырским младенцем рождается и его предназначенный судьбою скакун, который признает своего хозяина только после испытания его богатырской силы. Облик богатырского коня в эпической традиции монгольских и тюркских народов характеризуется разнообразием масти, обладанием необычных способностей и чудесных свойств скакуна (обладание человеческой речью, необыкновенные способности прислушиваться, умение летать над землей и др.). Семантика цветообозначения масти «зеерд» (рыжий) главного героя эпоса «Джангар» взаимосвязана с солярной силой, а быстроту и резвость скакуна символизирует ветер и огонь. В героических поэмах синьцзян-ойратской и калмыцкой традиции эпоса «Джангар» с помощью «украшающих» эпитетов, устойчивых сравнений и гипербол, свойственных эпическому творчеству джангарчи, ярко выделяется образ богатырского коня - верного друга и помощника в ратных делах героя.
Бесплатно
Образ лисы в калмыцких сказках о животных
Статья научная
Статья посвящена анализу образа лисы в калмыцких сказках о животных, в которых реализуются элементы трикстерства. Лиса, по мнению ученых, принадлежит к Нижнему миру, так как относится к «норным» животным. Материалом исследования послужили сказки о животных, как опубликованные, так и не изданные на калмыцком и в переводе на русский язык. В результате анализа столь неоднозначного, амбивалентного образа лисы можно сделать следующие выводы. Сказки, в которых лиса выступает главным героем, не сложились в цикл, хотя имеют трикстеркое начало (лиса и ее пара, чаще всего, волк, непостоянство, типичная ситуация голода). Образ лисы является многогранным конструктом, на который наслоились как мифическое, сакральное, так и десакрализованное начала. Лиса, на наш взгляд, является медиатором (посредником) между мирами и, предположительно, некогда была тотемным животным. В пользу последней гипотезы говорит и иносказательная номинация, заместившая собой прямое общемонгольское наименование. Так, в калмыцком фольклоре и, шире, в речи калмыков в основном употребляется номинация арата, что в переводе на русский язык обозначает «с коренными зубами, клыкастый». В текстах не указана родовая принадлежность лисы, однако по косвенным признакам (тоненький голосок, льстивая=ласковая) мы приходим к выводу, что лисица является главной героиней сказок. Ее образ имеет большую степень индивидуализации, но, однако, не достигает высокой ее степени, т. е. не получает имен в сказках, как, например, в русском фольклоре. В сказках, где лиса одурачена, ее обман, трюки направлены против «своей социальной группы», потому она и наказана.
Бесплатно
Статья научная
В статье рассматриваются четыре списка ойратской версии «Сутры о восьми светоносных неба и земли», переведенной с тибетского языка в первой половине XVII в. Зая-пандитой Намкай Джамцо (1599-1662), создателем одной из графических систем монгольских народов, получившей название тодо бичиг «ясное письмо» (от ойр. todo biciq). Эта сутра под монгольским названием «Найман гэгээн», а именно: ее вторая версия (версия В), широко распространена среди монгольских народов вплоть до настоящего времени, что объясняется ее включенностью в астрологические ритуалы и обряды защиты жизни. Сравнительно-сопоставительный анализ четырех ойратских текстов сутры из цифровой рукописной коллекции «Тод номин гэрэл» позволяет сделать определенные выводы об основных методах переводческой техники Зая-пандиты, их формировании и трансформации. Различия между рассматриваемыми списками сочинения отмечаются и на уровне структуры текста: колофон, имеющийся во всех рукописях, кроме TNG 1, имеет разный объем (TNG 3 - 1 стихотворная строфа, TNG 4 - 2 строфы, TNG 2 - 3 строфы); и на языковом уровне: между двумя группами текстов прослеживаются отличия в использовании разных лексем с синонимичным значением и грамматических показателей. На основе разночтений тексты разделены на две группы (группа 1 - TNG 1 и 3; группа 2 -TNG 2 и 4); в заключение предложена их стемма, позволяющая выстроить рукописи в хронологической последовательности. По нашему мнению, самый ранний список перевода Зая-пандиты, представлен в рукописи TNG 2 (группа 2); за ним следуют списки, представленные в рукописи TNG 4 из той же группы, TNG 3 и TNG 1 группы 1. Список рукописи TNG 1 мы определяем как самый поздний, поскольку только в нем отмечен случай правильного перевода имени покровителя лекарей Дживаки Кумарабхуты как tedkün üyiledüqci zalou, то есть, по нашему предположению, в последнем варианте своего перевода (TNG 1) Зая-пандита уточнил неправильно переведенное им ранее (в TNG 2, TNG 3 и TNG 4) üküülün üyiledüqci zalou. Предложенная стемма имеет значение в контексте анализа переводческой техники Зая-пандиты в диахронии. Характер лексических и грамматических разночтений между текстами позволяет установить, что характерные особенности переводов Зая-пандиты, в частности: использование тибетских заимствований в пользу уйгурских, формантов условного деепричастия, отличных от общемонгольских, вырабатывались переводчиком постепенно, в ходе уточнения своих переводческих приемов.
Бесплатно
Ойратский перевод "Сутры о восьми светоносных неба и земли": к вопросу о композиционной структуре
Статья научная
В статье рассматривается один из списков ойратского перевода «Сутры о восьми светоносных неба и земли», автором которого, согласно колофону, является создатель «ясного письма» тодо бичиг Зая-пандита Намкай Джам-цо (1599-1662). Данная сутра в китайской и тибетской канонических традициях считается апокрифической, то есть не-истинной, но, тем не менее, она получила широкое распространение среди монгольских народов, что обусловлено, на наш взгляд, ее ритуальной направленностью. В переводе Зая-пандиты представлена вторая версия, обозначаемая монголоведами как версия В и вошедшая в состав сборника малых неканонических буддийских текстов «Сундуй». Анализ структуры ойратского перевода показывает, что она включает пятнадцать основных блоков, каждый из которых имеет свое внутреннее деление. В тексте сохранены основные элементы, оформляющие текст сутры в канонической традиции, - название на трех языках (санскрит / китайский, тибетский, монгольский / ойрат-ский), формула поклонения, исходная ситуация, вопрос ученика, ответ Будды, выражение радости слушателями. Они перемежаются фрагментами с перечислением персонажей буддийского пантеона и пандемониума, которое выполняет ритуальную функцию умилостивления называемых существ. Сличение с тибетской версией сутры из «Сундуя» показывает, что Зая-пандита в процессе перевода опирался на иную редакцию, в которой были представлены несколько отличные классификации локапал, якшей - хранителей богатства, нагов и хозяев местности и присутствовал блок с тридцатью дхарани, начитывание которых направлено на исполнение различных мирских целей, например, избавление от болезней, опасностей и пр. Идентификация некоторых имен собственных представляется затруднительной, поскольку при их передаче Зая-пандита использовал дословный перевод в сочетании с фонетическим калькированием тибетских словоформ, восстановление которых ввиду отсутствия тибетского оригинала иногда невозможно.
Бесплатно
Статья научная
В статье рассматривается ойратский перевод одной из популярных сутр тибето-монгольского буддизма - «Сутры о восьми светоносных неба и земли», более известной под кратким названием «Найман гэ-гээн», которая была переведена в середине XVII в. создателем ойратской письменности Зая-пандитой Намкай Джамцо (1599-1662). В рамках сравнительно-сопоставительного исследования для характеристики специфических черт переводческой техники Зая-пандиты автор статьи также привлекает тексты тибетской и монгольской версий сутры. Анализ ойратского перевода «Сутры о восьми светоносных» показывает, что Зая-пандита активно использовал метод калькирования для передачи тибетских имен собственных и терминов, который в данном случае не только относится к техническим аспектам переводческого процесса, но и создает акцент на культурных связях между буддийской традицией Тибета и монгольских народов. Кроме того, использование Зая-пандитой методики дословного перевода позволило восстановить некоторые имена, отсутствующие в известной нам тибетской версии сутры, на материале ойратского текста. Стремясь отразить как звучание оригинала, так и его смысл, переводчик иногда прибегал к транскрибированию или транслитерации тибетских слов, а также комбинированию их с буквальным переводом, если соответствия в языке перевода имелись лишь частично. Несмотря на явное следование тибетскому тексту, в некоторых случаях Зая-пандита оставлял устоявшиеся термины санскритского, согдийского и уйгурского происхождения, не заменяя их кальками или заимствованиями из тибетского языка. Сравнение с монгольской версией сутры показывает, что, создавая свои переводы, Зая-пандита стремился к формированию самостоятельной терминологии, отличной от монгольской, тем самым укрепляя свою культурную и языковую идентичность в контексте буддийского текстотворчества. В заключении статьи приведены два списка имен восьми великих бодхисаттв, которые могут быть полезны в дальнейшей работе по систематизации буддийской терминологии на русском языке, что в конечном итоге будет способствовать более глубокому пониманию буддийской традиции и ее разнообразия.
Бесплатно
Статья научная
Сочинения из разряда комментариев к известным буддийским произведениям индийского происхождения пользовались большой популярностью в Тибете и Монголии. Среди них особо выделяются комментарии на сутры (санскр. sutra), проповеданные Буддой, и на шастры (санскр. sastra), объясняющие основополагающие догматические буддийские тексты. Существуют разные системы классификации комментариев. Дж.Б. Вилсон предлагает характеризовать их как комментарии: 1) раскрывающие значение одного священного текста; 2) систематически объясняющие то, что рассредоточено по текстам, и 3) разъясняющие значение множества священных текстов. В предлагаемой статье автор дает описание ойратского сочинения «Драгоценное украшение, разъясняющее “Каплю нектара, питающую живых существ”» (ойр. Torolkitoni asurxui dusul teyin numluxui erdeni cimeq kemeku), представляющего собой образец комментария на древнеиндийскую шастру. Авторство комментируемого текста традиционно приписывается индийскому мыслителю Нагарджуне (II-III вв.). Данный текст является составной частью рукописного сборника D 22 из коллекции А.М. Позднеева, хранящейся в ИВР РАН. Основой для комментариев в анализируемом ойратском списке «Драгоценного украшения» послужили индийские сказочные сюжеты, притчи, истории из известных сборников джатак и авадан, среди которых можно назвать «Панчатантру», «Море притч» («Дамамуконамасутру») и др. Подобные сочинения представляют большой научный интерес для проведения сопоставительных исследований комментаторской литературы в диахроническом плане.
Бесплатно
Статья научная
Одним из прославленных героев ойратской истории, известным среди всех западномонгольских народов, является правитель Джунгарского ханства Галдан Бошогту-хан, которому посвящено немало фольклорных текстов, литературных произведений и научных исследований. Статья посвящена анализу предания о вере в то, что джунгарский хан Галдан, образ которого особо чтят ойраты, стал почитаем в качестве перерождения Инзана-хутухты - буддийского проповедника, способствовавшего распространению буддизма в среде монгольских народов. Цель статьи -проанализировать указанное олётское предание, а также определить связи текста, опубликованного в сборнике олётского фольклора, с письменными памятниками ойратов и исследовать вопрос о жанровой характеристике текста. В результате проведенного анализа выявлены исторические образы и факты, отраженные в фабуле предания, а также зафиксированные в старописьменном памятнике «Родословная монголов». Выявлены общие моменты в предании и основанной на олётском фольклоре исторической повести Ч. Мёнки «Батур-хунтайджи». Показано, что в предании образ ханши Юм Ага, супруги джунгарского Батура-хунтайджи и дочери торгутского Шукур-Дайчина, для которой хошутский Байбагас-хан стал отцом-опекуном, представлен как особо почитаемый: ханша отличается мудростью, умом, знанием разных языков. Освещается вопрос классификации и терминологии в обозначении исторических преданий в фольклорной традиции ойратов, а также вопрос о связи предания с письменным памятником в аспекте неразработанности в монгольской фольклористике проблемы различения жанров.
Бесплатно
Относительно названия двух песен Гесера в переводе Б. Бергмана
Статья научная
Бениамин Бергман, исследователь из Лифляндии (нынешней Латвии), в 1802-1803 гг. совершил путешествие в калмыцкие степи, где собрал исторический, литературный и фольклорный материал о калмыках и калмыцкой культуре. Итогом этой поездки стала публикация в 1804-1805 гг. в Риге четырехтомного издания «Кочевнические скитания среди калмыков в 1802-1803 годах» Б. Бергмана, доныне представляющего собой важный источник информации о литературе и культуре калмыков XIX в. Среди переводов, опубликованных в этих четырех томах, представлен перевод с калмыцкого на немецкий язык двух песен эпоса «Гесер». Цель статьи - рассмотреть вопрос о причине характеристики Б. Бергманом переведенных им песен Гесера как «Монгольского религиозного сочинения в 2 книгах». Материалом для данного исследования является вышеупомянутый перевод двух песен эпоса «Гесер». Автор статьи приходит к выводу, что главы «Гесера», циркулировавшие в виде отдельной рукописи, часто носили самостоятельное название, что имело целью подчеркнуть самостоятельность произведения, которое фактически представляло собой часть целого цикла о Гесере. Широко распространенные в виде отдельных рукописей главы об оживлении богатырей и битве с Андулма-ханом часто имели дополнительные жанровые определения «цадиг», «судар» и другие. Автор статьи выдвигает гипотезу о том, что переведенный Б. Бергманом оригинал имел в своем названии слово «судар / судур», имеющее значение «сутра, книга, буддийское сочинение», что и послужило основой для определения этих песен «Гесера» как религиозного сочинения.
Бесплатно
Песнь «Об Улан Хонгоре» донского калмыка Б. Обушинова в записи И.И. Попова (1901 г.)
Статья научная
В статье рассматривается рукописная книга собирателя фольклора донских калмыков И.И. Попова. Эпическая песнь сказителя Б.Д. Обушинова, записанная в 1901 г., содержит в своем нарративе мифологические архетипы, средневековые отголоски, а также относительно недавние реалии прошлого века, подчас сплетенные воедино. Несмотря на присутствие в сюжете песни пласта, отражающего исторические реалии, в целом ее нарратив весьма архаичен, о чем свидетельствует мифологическая логика с ее бинарными оппозициями (двойное течение реки, солнце/луна, свой/чужой), характерная для древних систем, четко определенное хтоническое происхождение противников и рудименты архаических мотивов о метком стрелке, каменных телах богатырей и крылатых конях. Сюжет песни одноходовый, структура песни соответствует традиционной линии песен калмыцкого эпоса: пролог, пир, ультиматум врагов, сражение и временная смерть богатыря, исцеление, битва двух войск, победа и возвращение домой. Описание страны в прологе краткое, но содержит основные мифологические архетипы - гора, океан, река, дворец. В пользу архаичности песни может говорить и ее прозаическая форма, что также свойственно более старым формам. В этом же ключе можно объяснить отсутствие больших описаний, типических мест в данной песне. Весьма интересным является отсутствие в образце напластований из буддийской мифологии и весьма скромное использование титулов иерархических величин, что может говорить об отсутствии какой-либо обработки со стороны записывающих. Благодаря стараниям собирателя И.И. Попова до наших дней дошел столь уникальный образец калмыцкого эпоса «Джангар».
Бесплатно
Повествования о Сайн Магаде: к сравнительному анализу ойратской повести и монгольской легенды
Статья научная
В статье дается описание двух сочинений (повести и легенды), в которых главным персонажем выступает Сайн Магада - дочь известного мецената, жившего во времена Будды Шакьямуни. Текст «Легенды о Сайн Магаде» включен в состав канонического свода «Ганджур» на монгольском языке (раздел «Eldeb», т. 91). Второе сочинение на ойратском «ясном письме» под названием «Повесть о Сайн Магаде» хранится в Институте восточных рукописей РАН. Для этих сочинений характерна двойная номинация жанра («повесть и сутра», «легенда и сутра»), в которой термин «сутра» используется в значении «книга, сочинение». Цель - провести содержательный анализ ойратской «Повести о Сайн Магаде», сопоставить с текстом «Легенды о Сайн Магаде» на монгольском языке, а также привести сведения из колофона о калмыцком хане Аюке (1672-1724), свидетельствующие о той важности, которая им придавалась распространению буддизма. Сравнительный анализ содержания монгольского и ойратского текстов о Сайн Магаде позволяет заключить, что последний не является кратким переложением или кратким пересказом более полного монгольского. Это особенно заметно в передаче имен собственных: в монгольском оставлены санскритские имена буддийских подвижников, в ойратском чаще всего приводятся их тибетские имена. Последнее свидетельствует о том, что автор-составитель обращался к варианту на тибетском языке, но, возможно, и к текстам на других языках. Помимо этого, в ойратском тексте имеются стихотворные фрагменты, отсутствующие в монгольском.
Бесплатно
