Проблемы калмыцкой филологии. Рубрика в журнале - Новый филологический вестник
Статья научная
В статье рассматривается мотив превращения в калмыцких сказках на сюжетный тип «Мужчина преследуется из-за своей красивой жены» (АТИ 465). Анализ показал, что мотив превращения лебедя в красивую девушку является сюжетообразующим, динамическим, так как дает толчок развитию сюжета. Герой, желая заполучить небесную деву, прячет обличие лебедя и вынуждает ее стать супругой. Лебеди в калмыцкой сказке описываются желтоголовыми - «шар толhата». Белый цвет, который коррелирует с солярной семантикой, дополняется желтым, усиливающим эту связь. Солнце в устной традиции калмыков имеет постоянный эпитет «алтн шар» - золотисто-желтое. Белая лебедь, которую поймал охотник, -младшая из дочерей Хормусты тенгрия, главы 33 небожителей-тенгриев. Жена неземной красоты, от которой исходит сияние солнца и луны, обладает атрибутами, обозначающими принадлежность иному миру: желто-пестрый платок (шар цоохр альчур), золотой гребень (алтн сам), золотое кольцо (алтн билцг). Благодаря превращению небесной девы охотник-сирота женится на ней, выполняет трудные поручения хана, приобретает волшебного помощника и, в конце концов, занимает его место, поднявшись на самый верх социальной лестницы. Таким образом, изучение мотива превращения показало, что он отражает архаичные представления о лебеде как священной птице, имеющей сакральное значение в традиционной культуре этноса, в том числе и материальной в виде костюма замужней женщины. Лебедь наделяется функцией медиатора между мирами и почитается у калмыков как тотемная птица.
Бесплатно
Мотив превращения в калмыцких сказках на сюжетный тип «Чудесная птица» (АТ 567)
Статья научная
В статье рассматривается мотив превращения в калмыцких сказках на сюжетный тип «Чудесная птица» (АТ 567). Калмыцкие сказки на данный сюжет можно разделить на две группы. Сказки первой группы заканчиваются тем, что братья приобретают волшебные предметы, старший из них становится ханом. Сказки второй группы с более сложной структурой, их сюжетообразующим мотивом является мотив превращения. В текстах первой группы отмечается неосознанное, но предопределенное судьбой превращение двух братьев, съевших голову и крыло чудесной птицы. Превращение старшего брата происходит на уровне его функций, когда он поднимается на самый верх социальной лестницы и становится повелителем - ханом. Младший брат преображается, приобретя красоту и новые чудесные способности. Анализ сказок второй группы показал, что мотив превращения героя в них является «динамическим», так как он «изменяющий ситуацию», «движущий» (по Б.В. Томашевскому). Герой принимает облик «беспомощного, социально отверженного существа -ребенка (сироты)», которого усыновляют бездетные бедные старик и старуха, обращается в животное и птицу. Превращение в животных (ослиц) как наказание ханской дочери с ее служанками герой проводит, используя вспомогательные средства (яблоко, лотос, лилия). Реализация изучаемого мотива дает разные формы, начиная от неосознанного превращения с неожидаемым результатом до осознанного превращения с ожидаемым итогом. Превращение происходит через вспомогательные средства животного и растительного происхождения. Отмечается в рассмотренных сказках и оборотничество как способность персонажа, причем не только в мире живых людей.
Бесплатно
Мотив пути в калмыцких сказках на сюжетный тип АТ 508 "Благодарный мертвец"
Статья научная
В статье рассматривается мотив пути в калмыцких сказках на сюжетный тип АТ 508 «Благодарный мертвец». Анализ показал, что мотив пути реализуется представителями двух поколений. Вначале престарелый родитель мифологического возраста (восемь тысяч / пятьсот пятьдесят пять лет) отправляется с целью испрашивания наследника к своему заячи - гению-хранителю. Долготу пути символизируют железные башмаки и посох, которые старик берет с собой. Традиционные формулы пути также изображают его долготу. Сын, рожденный после проведения определенных ритуалов, подсказанных манджиком - послушником хурула, отправляется торговать. Испытание работника перед отправлением в путь, на наш взгляд, является переосмысленным и трансформированным представлением о еде, как имеющей «особое значение» для отправившегося в иной мир. По пути герой восстанавливает порядок, вернув долг умершего, возвращает мертвеца в могилу и дарует душе покой, приобретя, таким образом, благодарного помощника. Путь героя сказки описывается конкретными локусами: большой курган, солончаки, пески. Эти места являются пограничными зонами, где героя поджидают вредители - семья мусое-людоедов / мангасы. Благодарный мертвец добывает герою невесту (небесную деву / дочь хана), все вместе возвращаются домой. Однако герой предпринимает еще одно путешествие, уже в страну мертвых. Пройдя со своим помощником испытания владыки смерти Эрлик Номин хана, герой и благодарный мертвец возвращаются в мир людей. Представления об этом путешествии в мир мертвых у калмыков складывались под воздействием буддийской мифологии.
Бесплатно
Мотив рождения героя в сказочно-эпической традиции калмыков
Статья научная
Систематизация фольклорных образцов на уровне мотивов представляется актуальной и значимой для исследования генезиса и развития сказочных и эпических текстов, восходящих к одной этнической традиции, а также для дальнейшего сравнительно-типологического изучения на более широком материале. Целью данной статьи является рассмотрение мотива рождения в устной традиции калмыков на материале сказок и эпоса в сравнении с мотивами монгольского эпоса, систематизированными С.Ю. Неклюдовым. Материалом для исследования мотивов сказочно-эпической традиции калмыков явились архивные материалы, тома «Хальмг туульс», тома «Свода калмыцкого фольклора». Анализ показал, что мотив рождения семантически неразложим, морфологически он раскладывается на отдельные элементы. Предикат (функция) рождение героя в сказочно-эпической традиции калмыков сопровождается различными мотивировками. Отсутствие наследника вызывает необходимость действовать, чтобы устранить это обстоятельство. Сказка развернуто показывает обстоятельства появления сына у престарелых родителей. Мотив рождения героя в сказочной традиции расширяется за счет описания бесчисленного множества скота четырех видов. В эпосе ситуация отсутствия наследника характеризуется лаконизмом изложения -недосказанностью. При этом мотив трансформируется с сохранением условий чудесного рождения героя от небесной девы. Эпический текст представляет архаические мифы о материнском начале Земли, отраженные в рудименте мотива петрогенеза. Мотив рождения, реализуемый через формулу «чудесные дети», дополняется обстоятельством рождения героя у бездетных стариков, а устойчивая формула данного мотива характеризует в эпосе персонаж старшего поколения Алтана Чееджи. В сказочной традиции поздний пласт представлений о рождении героя связан с воззрениями буддизма
Бесплатно
Мотив свадьбы в повести «Девичья честь» Санжи Балыкова
Статья научная
Статья посвящена рассмотрению мотива свадьбы в повести Санжи Балыкова «Девичья честь», написанной автором в эмиграции в 1938 г. Повесть была переиздана в Калмыкии в 1993 г. и вызвала большой интерес у читательской аудитории не только автобиографичностью содержания, но и подробным описанием быта, традиций и образа жизни донских калмыков-казаков в Задонской степи Сальского округа в начале XX в. В статье проанализированы этапы свадебного комплекса, описанного в повести. Сделан вывод о том, что в традиционной калмыцкой свадьбе у донских калмыков в конце XIX - начале XX вв. сохранились архаичные черты свадебного комплекса вследствие длительного обособленного проживания, например, обряд обручения и получения благословения в буддийском храме, использование конских жил для оформления сватовства, скачки для доставления специального войлочного надподушечника из приданого невесты, ритуальное кормление собаки в доме жениха. Вместе с тем автору удалось показать и наметившиеся процессы трансформаций в обрядах и ритуалах. Сравнительно-сопоставительный анализ со свадебным комплексом астраханских и ставропольских калмыков позволил выявить значимые отличия. Описание свадьбы как важнейшего механизма регуляции повседневной жизни калмыков, трансляции их духовных ценностей, мировоззрения и традиционных верований использовано С. Балыковым в качестве противопоставления губительным последствиям Гражданской войны.
Бесплатно
Мотив смеха и плача в калмыцком фольклоре
Статья научная
Данная работа посвящена исследованию мотива смеха и плача в калмыцком фольклоре. Актуальным является его реконструкция через типологические сравнения, поскольку он легко «узнаваем» в различных традициях. Материалом исследования послужили разножанровые фольклорные тексты калмыков - это кумулятивные сказки, реконструкция игры в числовые загадки и эпические тексты. В результате проведенного исследования были сделаны следующие выводы. Структурно-семантический анализ мотива выявил его архаические корни, восходящие к обрядовым функциям добуддийских верований о космогоническом начале. Так, в архаических верованиях калмыков и их предков ойратов обряд смеха символизировал акт воспроизведения, рождения, а обряд плача повторял обряд похорон. Беспрерывность данных актов в фольклоре передается через повтор, являющийся «наиболее архаичным приемом формирования структуры фольклорного текста». Акт коммуникации, выраженный через повторы в цепевидных структурах, является способом передачи «знаний традиции» о верованиях и представлениях из общей памяти о прошлом. Рудименты этих воззрений, разбросанные в фольклорных текстах и жанрах, при типологической реконструкции с древнегреческой буфонией и ритуалами древнетибетской религии бон обретают смысл и восполняют пробелы в нашем знании. В сказках и загадках метафорические функции смеха и плача имеют лучшую сохранность, нежели в эпических образцах фольклора, что вполне соответствует закономерностям развития народного творчества.
Бесплатно
Мотив чудесного рождения в синьцзян-ойратской эпической традиции "Джангара"
Статья научная
В статье рассматривается мотив чудесного рождения в синьцзян-ойратской версии эпоса «Джангар». Материалом исследования явились тексты песен синьцзян-ойратской эпической традиции «Джангара», опубликованные в Китае на ойратской письменности «тодо бичиг» («ясное письмо»), переложенные на калмыцкий язык известным востоковедом Б.Х. Тодаевой, а также ойратские тексты, изданные профессором Т. Джамцо. Рассмотрение мотива чудесного рождения в ойратской версии эпоса «Джангар» показало, что данный мотив основан на исключительности событий, сопровождающих появление чудесного младенца на свет: 1) пророчество тестя Узюнг-хана Гюртем Цецен-хана, что после пяти лет счастливой супружеской жизни случится беда, свершается; 2) напавший на ханство Узюнга Свирепый Шара Мангас убивает родителей, в живых остается только чудеснорожденный младенец, спрятанный в пещере; 3) осиротевшего младенца и его жеребенка находит Шигширги и забирает домой, нарекает сироту именем; 4) благопожелание-йорял, произнесенное во время имянаречения чудеснорожденного героя, явилось магическим благословением и предсказанием его будущего героического пути. Мотив чудесного рождения в рассмотренных ойратских песнях обнаруживает архаичные элементы: ребенок появляется из материнской утробы в околоплодном пузыре; способность ребенка говорить в утробе матери; багши-предсказатель предрекает младенцу великое будущее и произносит магическое благопожелание; рождение ребенка в «рубашке» явилось предзнаменованием героического будущего и обусловило его изолированность; взаимосвязь чудеснорожденного младенца с космическим верхом; быстрый рост; наречение героя богатырским именем; обладание физической силой и магической неуязвимостью. Чудеснорожденный герой архаического эпоса, являющийся хранителем очага и защитником рода-племени, хозяином несметных стад и обширных кочевий своего отца, трансформируется в центральный образ героического эпоса «Джангар», властелина бумбайской страны, утверждающего богатырское имя героическими подвигами.
Бесплатно
Мотив чудесного рождения героя в ранних циклах эпоса "Джангар"
Статья научная
Мифологическая основа калмыцкого эпоса «Джангар» прослеживается в его ранних циклах - Багацохуровском (1853-1862 гг.) и Малодербетовском (1862 г.). Они основаны на архаических сказочно-эпических мотивах и мифологических архетипах. Рассмотрение эпических нарративов двух ранних циклов калмыцкого эпоса «Джангар» выявило мотивы о рождении героя, имеющие различную основу. Малодербетовский цикл демонстрирует рождение героя, восходящее к архаическому сказочному эпосу, основой которого является мотив вымаливания ребенка бездетными стариками. Недетородный возраст Ага Шавдал вынуждает Джангара оставить ее и отправится в странствие. Он встречает волшебную деву, которая рождает ему сына Шовшура. Налицо трансформация мотива рождения героя у бездетных стариков с соблюдением условий чудеснорожденности. Эпическое повествование Багацохуровского цикла представляет сложное переплетение древних воззрений с многочисленными разностадиальными напластованиями, сохранившими в имплицитном виде, иногда утратившими свою первоначальную семантику. Цикл сохранил в сюжете представления об архаических мифах рождения: о появлении Солнца, воплощенного в эпическом тексте в своем основном символе - трех маралах; о материнском начале Земли, что отразилось в рудиментах мотивов петрогенеза и растениях-прародителях. В Багацохуровском цикле типологически устойчивая формула рождения героя-первопредка, обозначающая неведение о своем происхождении, трансформирована в особый локус, обеспечивающий вхождение в иной мир. Поздний пласт представлений о рождении героев в ранних циклах «Джангара» представлен понятием перерождений, основанным на буддийской мифологии.
Бесплатно
Мотивы в эпических песнях Джангарчи Телтя Лиджиева
Статья научная
В статье рассматриваются сюжетообразующие мотивы в записях песен от известного джангарчи Телтя Лиджиева, представителя эпической «школы» Ээлян Овла. Материалом исследования стали расшифрованные автором данной статьи аудиозаписи песен Телтя Лиджиева, зафиксированные Н.Ц. Биткеевым в 1970 г. в совхозе «Эрдниевский» Юстинского района КАССР (ныне Республика Калмыкия): «Песнь о поединке Улан Хонгора с устрашающе-грозным Мангна ханом, владеющим чалым конем Араг Манза»; «Песнь о богатыре Саваре Тяжелоруком»; «Песнь о Булингира сыне - Смуглом Строгом Санале, владеющим конем Бурал Галзаном»; «Песнь о том, как Красивейший во вселенной Мингъян пленил могучего Кюрмен-хана»; «Песнь о Хошун Улане, богатыре Джилгане и Аля Шонхоре». В эпических песнях Телтя Лиджиева сохранились мотивы, стадиально относимые к эпосу государственной формации: угона табуна, ультиматума, стрельбы из лука в погоне, преследования богатыря, пребывания богатыря в ставке антагониста, бумбайского знамени, богатырского поединка, клятвы богатырей, полонения антагониста, клеймения антагониста, победоносного возвращения. Целью данной статьи является рассмотрение сюжетообразующих мотивов в песнях калмыцкого эпоса «Джангар» поздней традиции в записях от известного джангарчи Телтя Лид-жиева. Для реализации данной цели мы рассмотрели элементы, которые строятся по единой модели эпического сюжета и включают в себя ряд сюжетообразующих мотивов, образующих устойчивую последовательность нескольких элементов: 1) героическая коллизия (причина, побуждающая героя к деянию); 2) выбор богатыря (отправление в поход); 3) преодоление пути (претерпевание препятствий); 4) героический подвиг; 5) восстановление мира. В результате проведенного анализа мы пришли к выводу, что сюжетообразующие мотивы в песнях поздней традиции бытования эпоса «Джангар», являясь частью повествовательной структуры, строятся по единой модели эпического сюжета и имеют нерасторжимую связь между собой. Так, мотив ультиматума, ставший источником конфликта двух враждующих сторон, явился причиной, побудившей отправить в боевой поход героя, который, преодолев препятствия в пути, вступает в поединок с противником, терпит временное поражение и вместе с прибывшими на помощь богатырями побеждает во много раз превосходящего по силе хана-антагониста и восстанавливает мир в бумбайском государстве.
Бесплатно
Народные песни в записи Ц. Д. Номинханова от большедербетовских калмыков
Статья научная
Востоковед Церен Дорджи Номинханов на протяжении своей научной деятельности собирал лингвистические, этнографические и фольклорные материалы, которые ныне хранятся в разных архивах России и Монголии. Среди материалов Научного архива Калмыцкого научного центра РАН примечательна рукопись, включающая тексты народных песен, записанные ученым в течение трех основных периодов сбора им фольклорных материалов среди монгольских народов. Дело «Калмыцкие народные песни» включает материалы, собранные с 1927 до 1962 гг. Песни зафиксированы Ц.Д. Номинхановым среди разных этнических групп. Цель статьи - дать общую характеристику народных песен, записанных исследователем среди большедербетовских калмыков (1927 г.), а также выявить некоторые языковые особенности на материале этих записей. Песни, записанные ученым у калмыков станицы Граббевской в 1927 г., составляющие первую часть рукописи «Калмыцкие народные песни», анализировались в другой статье. В следующей статье также планируется рассмотреть записи песен торгутов Синьцзяна (в записи 1935 г.) и песен из репертуара С.И. Манжикова, зафиксированных в 1962 г.
Бесплатно
Народные песни калмыков в записи Ц.-Д. Номинханова у уроженцев станицы Граббевской (1927 г.)
Статья научная
Востоковед Церен Дорджи Номинханов на протяжении своей научной деятельности собирал лингвистические, этнографические и фольклорные материалы, которые ныне хранятся в разных архивах России и Монголии. Среди материалов Научного архива Калмыцкого научного центра РАН примечательна рукопись, включающая тексты народных песен, записанные ученым в течение трех основных периодов сбора им фольклорных материалов среди монгольских народов. Дело «Калмыцкие народные песни» включает материалы, собранные с 1927 до 1962 гг. Песни зафиксированы Ц.-Д. Номинхановым среди разных этнических групп. Цель статьи - дать общую характеристику народных песен, записанных исследователем у калмыков донской станицы Граббевской в 1927 году, а также выявить некоторые языковые особенности на материале этих записей. Данная статья является первой частью исследования. В следующих статьях будут рассмотрены записи песен большедербетовских калмыков (1927 г.), песен торгутов Синьцзяна (в записи 1935 г.) и песен из репертуара С.И. Манжикова, зафиксированных в 1962 г.
Бесплатно
Статья научная
В статье на материале ойратского и монгольского переводов тибетского сочинения «Мани-камбум» рассматриваются проблемы подготовки текстов для загрузки в программу параллельного корпуса на тибетском и ойратском языках. Одна из проблем, с которой сталкиваются составители корпуса на материале старописьменных текстов, связана с тем, что большая часть дошедших до нас буддийских текстов на ойратском языке претерпела значительные изменения при переписывании. Для таких рукописей характерны многочисленные отступления от классического «ясного письма» («тодо бичиг»). Для них свойственны разного рода ошибки, которые касаются не только графического оформления, но и затрагивают содержательную сторону. В таких случаях обращение к монгольским переводам тех же самых тибетских исходных текстов дает возможность исследователям установить, не является ли то или иное написание графемы или слова ошибочным, восстановить их правильные написания, подобрать их правильный эквивалент. В ходе сопоставительного анализа монгольского и ойратского текстов переводов сочинения «Мани-камбум» затронут вопрос об их принадлежности к одной из двух разновидностей перевода - смысловому или дословному. Сопоставительный текстологический анализ двух переводов на материале ряда глав 1-го раздела «Мани-камбума» показал, что оба перевода основываются на принципах дословного перевода, которому следовал Зая-пандита. Объяснением пропусков некоторых строк в монгольском ксилографе, а также отступлений от тибетского текста может послужить использование иного списка или редакции тибетского текста, а также недочеты в работе переписчиков, готовивших печатное издание.
Бесплатно
Статья научная
В статье раскрываются способы решения проблем, возникающих при составлении двуязычного параллельного корпуса. Одна из них связана с отсутствием полного научного описания всего корпуса переводов Зая-пандиты Намкай Джамцо (XVII в.), что делает необходимым составление реестра ойратских переводов с тибетского языка, выполненных Зая-пандитой и его последователями, в котором бы нашли отражение наиболее полные характеристики сочинений, дополненные материалами публикаций переводов и сведениями интернет-ресурсов. Следующим важным моментом в разработке проекта является установление первоисточников на тибетском языке, послуживших Зая-пандите основой для перевода, что продолжает оставаться актуальной проблемой ойратоведения. Проведение сопоставительного текстологического анализа в ходе подготовки материалов к включению в состав параллельного корпуса необходимо по ряду причин. Во-первых, это связано с тем, что период переводческой деятельности ойратского просветителя относится к середине XVII в., соответственно до нашего времени могли дойти лишь их списки, копии, варианты и версии на «ясном письме», не свободные от ошибок. Во-вторых, имеющийся список переводов Зая-пандиты, составленный Ратнабхадрой, предельно лаконичен, что порождает ряд проблем, а именно сложность определения полного названия сочинения и установления, является ли имеющийся текст полной версией, полным переводом исходного тибетского текста с аналогичным титулом либо его фрагментом (частью или главой). Все перечисленные моменты проиллюстрированы на примере анализа текстов сочинений «Бодхичарья-аватара», «Панчаракша» и «Тарпаченпо». Таким образом, текстологические исследования являются неотъемлемой частью проекта на первоначальном этапе отбора образцов текстов для параллельного корпуса, но будут продолжены на этапе апробации первоначальной версии программы выравнивания параллельных текстов.
Бесплатно
Статья научная
В статье рассматривается рукопись двух песен Багацохуровского цикла эпоса «Джангар» на ойратском «ясном письме», привезенная в 1856 г. К.Ф. Голстунским после его первой командировки к калмыкам и хранящаяся в настоящее время в рукописном отделе библиотеки восточного факультета СПбГУ. Изучение ранних записей образцов калмыцкого фольклора в оригинале с позиции текстологии и источниковедения, выполнение транслитерации, сличение с переложением на современный калмыцкий язык представляются одной из важных задач для исследователей. Рукопись Calm C 17, записанная, по мнению С.А. Козина, во владениях нойонов Тюменей, содержит две песни - «О свирепом Хара Кинясе» и «О свирепом Мангасе», которые в тексте не озаглавлены и не отделены друг от друга. Анализ графики памятника показывает, что она близка классическому ойратскому «ясному письму» (исключение составляет нестандартное написание сочетания ng), поскольку сохраняет угловатую форму написания лабиальных o/o и корректную расстановку диакритических знаков. Отдельное внимание уделено графеме j, изначально входившей в число дополнительных транскрипционных знаков для передачи санскритских и тибетских слов, но к XIX в. перешедшей в состав старокалмыцкого алфавита. Написание этой буквы, имитирующей тибетский слог bya, в сочетании с гласным a в классическом «ясном письме» регламентировалось правилами тибетской орфографии, в которой данный гласный по умолчанию входит в состав слога и не прописывается, подтверждение чему мы находим в рассматриваемой рукописи. Сравнение с другой рукописью «Джангара» Calm C 4 из того же фонда, содержащей три песни Малодербетовского цикла 1862 г. записи демонстрирует изменение орфографических норм в написании сочетания ja, когда гласный a стал обозначаться отдельным зубцом. Рассмотрение графических и грамматических особенностей языка памятника позволяет сделать вывод о сильном влиянии калмыцкой разговорной речи.
Бесплатно
Статья научная
Статья посвящена рассмотрению преданий, связанных с образом нойона Шеаренга, в фольклоре калмыков и ойратов (торгутов) Монголии. Анализируется специфика отражения в преданиях образа исторического персонажа - нойона Шеаренга (Шээрэндоржа, Цэрэна), сыгравшего значимую роль в принятии наместником Калмыцкого ханства Убаши решения об откочевке в 1771 г. Показано, что в калмыцких преданиях образ Шеаренга связывается с образом проводника, знатока пути, знатока земель, по которым проходит кочевье. Популярность его имени отражена в том, что оно сохранялось в преданиях до начала XX в. Однако сам образ Шеаренга - исторической личности - оставался обобщенным, его имя использовалось в наречении в одной из легенд «сыном Шеаренга» героя, спасающего богатырей в период из борьбы с неприятелем. В фольклоре торгутов Монголии Шеаренг предстает как организатор откочевки с Волги, обманом заставляющий хана волжских кочевий бежать на восток, а также как родоначальник нойонской линии, основатель аймака / нутука, что важно для значения образа этого героя в этнической идентификации этой группы ойратов. Сделан вывод о том, что в образе Шеаренга в фольклоре торгутов Монголии отражено его стремление к политическому лидерству, его роль как одного из основателей родословной торгутских князей, тогда как в фольклоре калмыков этому герою, сыгравшему важную роль в истории народа, отводится значение проводника, при том, что происхождение Шеаренга восходит по прямой линии к тому же предку, что и у калмыцких ханов.
Бесплатно
О двух монгольских переводах «Сутры о восьми светоносных неба и земли»
Статья научная
В статье рассматриваются два монгольских перевода широко распространенной в буддийской традиции монгольских народов «Сутры о восьми светоносных неба и земли», также известной как молитва «Найман гэгээн». Несмотря на апокрифический характер сутры, в тибето-монгольской традиции она считалась истинным словом Будды и была включена в свод буддийского канона Кагьюр (Ганджур). Монголоведы выделяют две основные версии этого сочинения, первая из которых (версия А) и вошла в состав канона. Два привлекаемых в исследовании текста сутры определяются нами как ранний и поздний переводы, относящиеся к версии А. Ранний перевод, датируемый началом XIV в., вошел в состав ксилографического издания Г анджура XVIII в. Поздний перевод был отпечатан отдельным ксилографом в период между 1882 (1894)-1924 гг. в типографии Анинского дацана (Бурятия). Переводы выполнены с разных оригинальных текстов: ранний перевод был осуществлен Ринченом Таши с китайского текста; поздний анонимный перевод - с тибетского. Сопоставительный анализ первого текста с уйгурскими версиями сутры показывает, что автор раннего перевода в ходе работы над текстом мог их привлекать. Данные колофона свидетельствуют об активной роли уйгуров в подготовке ксилографического издания сутры на монгольском языке XIV в. Что касается второго текста, в колофоне указано только имя резчика печатной матрицы, но с определенностью можно сказать, что представленный в бурятском ксилографе перевод выполнен с текста «Сутры о восьми светоносных» из одного из тибетских ксилографических изданий Кагьюра.
Бесплатно
О двуязычном тибетско-ойратском списке "Субхашиты" из архива КалмНЦ РАН
Статья научная
В статье дается описание двуязычного тибетско-ойратского списка «Субхашиты» или «Сокровищницы благих (назидательных) речений», хранящегося в архиве КалмНЦ РАН (Ф-8, оп. I, ед. хр. 155). Сочинение известного индийского буддийского проповедника XIII в. Сакья-пандиты Кунга Джалцан представляет собой образец древнеиндийской шастры, является дидактическим сочинением. Особую популярность оно получило среди монгольских народов благодаря переводам, авторами которых выступают известные литераторы Соном-Гара, Мэргэн-гэгэн Лубсандамбиджалцан, Чахарский гэбши Лубсан-Цултэм, Зая-пандита Намкай Джамцо. В статье приводятся примеры четверостиший на тибетском и ойратском языках. Рассматриваемая рукопись содержит перевод, выполненный калмыцким буддийским священнослужителем в XX в., т.е. на поздних этапах распространения «тодо бичиг» («ясного письма») среди калмыков. Хотя его имя в тексте не указано, но по ряду археографических, палеографических, почерковедческих характеристик, графических, грамматических особенностей можно предположить, что его автором мог быть Э.Б. Убушиев (Агван Табдан).
Бесплатно
Статья научная
В данной статье вводится в научный оборот текст тибетоязычного сборника культа Белого старца “Dkar po rgan po gsol mchod bzhugs so" (‘Молитва-подношение Белому старцу’) из фонда Тувинского института гуманитарных и прикладных социально-экономических исследований при Правительстве Республики Тыва (ТИГПИ). Рукопись представляет значительный интерес, поскольку литература на тибетском языке, посвященная Белому старцу, прежде исследователями практически не рассматривалась, за исключением отдельных упоминаний в научной литературе. В состав рукописи входят несколько текстов: 1) «Сутра могущего усмирить землю и воду» (тиб. sa dang chu’i ’dul bargnonpar nuspa’i mdo zhes bya ba), представляющая собой перевод монгольской версии; 2) молитва-обращение к Белому старцу (тиб. gsol ’debs); 3) воскурение санг (тиб. bsangs) и освобождение жизни цетар (тиб. tshe thar); 4) призывание удачи янгуг (тиб. g.yang khug). Указанные ритуалы нужно проводить во второй, восьмой, десятый, пятнадцатый, шестнадцатый, восемнадцатый, двадцать второй, двадцать пятый лунные дни и, согласно тексту, они предназначены в основном для защиты домашнего скота от неблагоприятного воздействия. В конце текста сказано, что он составлен учителем Падмасамбхавой (тиб. pa+dma ’byunggnas). Для первых двух текстов установлены монголоязычные оригиналы: в первом случае это «Сутра усмиряющего землю-воду», представленная многочисленными списками на монгольском и ойратском письме, во втором - текст воскурения санг, опубликованный В. Хайссигом под номером XIX. Сравнение тибетского перевода с монголоязычными версиями в обоих случаях показывает довольно точное следование оригинальному тексту. Для остальных сочинений монгольские оригиналы не установлены. Исследование подобных текстов в дальнейшем позволит описать специфику локальных традиций монгольского буддизма, в частности в аспекте культа Белого старца.
Бесплатно
Статья научная
Введение. Собрание старописьменных памятников на монгольском языке из Национального музея им. Алдан-Маадыр Республики Тыва представляет для исследователей большой интерес в плане изучения истории бытования буддийской традиции у тувинцев и в то же время дает материал для реконструкции, представления обо всем богатстве буддийской литературы, которая имела хождение в среде священнослужителей и мирян и дошла до наших дней. Отдельные образцы монголоязычных письменных источников из музейной коллекции введены в научный оборот, но все еще большой пласт литературы не известен широкому кругу исследователей-буддологов и монголоведов. Цель. Рассмотреть рукописные материалы, в которых описаны приметы, связанные с сорокой, провести текстологический и тематический анализ, выявить общее и особенное в текстах, в которых описываются приметы, связанные с птицами. Методы. Автор осуществил подборку текстов из музейной коллекции, включая вновь описанные, в которых упоминается сорока, а также приметы, связанные с другими птицами, провел анализ их содержания, определил характерные особенности. Результаты. Проведен анализ шести рукописных текстов на старомонгольской графике, взятые из разных коллекций и подборок текстов, хранящихся в фондах Национального музея Тывы. Все эти тексты включают приметы, связанные с сорокой. К ним тесно примыкают сочинения, содержащие описания поведения и криков вороны. Несмотря на то, что пока сложно установить первоисточники рассмотренных текстов, но можно предположить, что одним из источников может быть сочинение из состава канонического свода «Данджур» под названием «Käkajariti», в котором кратко излагается индийский метод гадания по крику вороны. Заключение (выводы) . Рассмотренные тексты позволяют сделать вывод о том, что приметы, связанные с птицами, имеют древние корни, являются результатом наблюдений кочевников-скотоводов над природой, окружающим миром, представляют собой своего рода способ его познания и комментирования происходящих в нем событий, т.е. отражали мировосприятие и мировоззрение народа. Они складывались на протяжении веков, в них приводятся универсальные формулы, содержащие описание явлений природы, связанные с поведением птиц (сороки, вороны), а также разъяснения, вскрывающие закономерности происходящих в этом мире событиях. Этим объясняется устойчивость этих формул в устной традиции, получившей письменную фиксацию, а в дальнейшем заимствованной буддийскими проповедниками, включившими эти образцы в состав текстов с приметами и гаданиями.
Бесплатно
О рукописи и переводе буддийского сказания о Го Чикиту Б. Бергманном
Статья научная
Работа Б. Бергманна «Nomadische Streifereien unter den Kalmuken in den Jahren 1802 und 1803» («Кочевнические скитания среди калмыков в 1802-1803 годах») является источником, в котором собран богатейший фольклорный материал калмыков: сказки, анекдоты, эпосы, буддийские шастры и аваданы. В данной статье дан анализ прозопоэтического текста о Го Чикиту, являющемся одним из прошлых перерождений Авалокитешвары - Будды сострадания и милосердия ко всем живым существам. Увлекательный сказочный сюжет повествования широко распространен среди монголоязычных народов. Существуют письменные и устные формы этого произведения. Одна из 12 рукописей этого сказания «Uneker torolkitu sayin xani tuuji» («История Унэкэр Торликту-хана») хранится в архиве ИВР РАН и принадлежит Б. Бергманну. Текст рукописи лег в основу перевода прозопоэтического текста на немецкий язык Б. Бергманном под названием «Coh Tschikitu. Eine Religionsurkunde in vier Buchern aus dem Mongolischen». Сам Б. Бергманн скромно оценивал достоинства своего перевода, хотя и старался близко к оригиналу передать содержание текста сказания о Го Чикиту. В дальнейшем он планировал опубликовать его отдельным изданием, в которое он хотел включить не только свой перевод, но и сам оригинал текста на «ясном письме» и его транслитерацию. Целью данной статьи является анализ и введение в научный оборот переводного текста Б. Бергманна из его работы «Nomadische Streifereien unter den Kalmuken in den Jahren 1802 und 1803» («Кочевнические скитания среди калмыков в 1802-1803 годах»).
Бесплатно
