Проблемы калмыцкой филологии. Рубрика в журнале - Новый филологический вестник
«Баллада о калмычке» М. Хонинова в аспекте синтеза жанров
Статья научная
В калмыцкой поэзии ХХ в. жанр поэмы занимал лидирующие позиции по сравнению с периферийным положением жанра баллады. Наряду с собственно балладой у калмыцких поэтов выявлен синтез жанров - баллады и поэмы - в творчестве М. Хонинова: «Баллада о битве с ветром» (1967). Предметом данного исследования является «Баллада о калмычке» (1979) М. Хонинова в аспекте синтеза жанров. Актуальность определяется недостаточной изученностью объекта исследования. Цель статьи - определить жанровую природу произведения, рассмотрев элементы жанровых образований, повлиявших на форму и содержание «Баллады о калмычке» как в оригинале, так и в русском переводе. Среди балладных признаков - исключительное событие трагического характера, героический сюжет, гибель трех главных героев, необычные сюжетные коллизии (беспалый младенец, спасение маленького наследника и др.), двоемирие (бесы), связь с фольклором и др. Большой объем (1579 строк) проецирует жанр поэмы: существенная роль фабулы, герой не только субъект изображения, но и его объект, акцентирование близости автору героя, вставные фольклорные элементы (колыбельная песня, благопожелание, сказание, сказки, пословицы), лирические отступления, портрет персонажа и др. Русский перевод поэмы-баллады характеризуется изменением названия и соответственно жанра (сказание), трансформированной строфикой, увеличением количества частей, сокращением объема (900 строк).
Бесплатно
Архаические представления о ветре в калмыцком фольклоре: междисциплинарный подход
Статья научная
Данная работа посвящена исследованию архаических представлений калмыцкого народа и его предков о ветре, являющихся одним из главных фрагментов картины мира во фрейме «погода», и конструированию смыслов и коннотаций, составляющих этот концепт. Актуальным представляется реконструкция данного фрагмента в архаичной картине мира, поскольку эти представления отражают древние верования калмыков и их предков. Материалом исследования выступили разножанровые фольклорные тексты, как опубликованные, так и не изданные на калмыцком и в переводе на русский язык. В результате проведенного исследования были сделаны следующие выводы. Внутренняя форма слова салькн ‘ветер’ отражает семантику свободы, что присуще природе ветра. Важными характеристиками слова выступают влажность, температура, интенсивность. В структуре данного концепта, одного из фрагментов архаичной картины мира, наличествуют компоненты научной картины мира. Данное природное явление в некоторых мифах и сказочных текстах предстает как живое существо, наделяется действиями человека, но не эмоциями. Ветер в фольклорных произведениях выступает как положительная, так и разрушительная сила, причем во многих текстах устного народного творчества сохранилась эта амбивалентная структура концепта. В пространственной модели устройства мира ветер занимает не срединное положение, а происходит из Нижнего мира. С течением времени ветер стал восприниматься не только как сила, стоящая на службе как положительных, так и отрицательных героев, но и как самостоятельная стихия, способная дарить пропитание и, следовательно, жизнь.
Бесплатно
Статья научная
Статья посвящена исследованию архетипов сезонности в представлениях калмыков на материале малых жанров фольклора. Материалом исследования соответственно являются опубликованные и неопубликованные малые жанры фольклора калмыцкого народа. Сплошной выборкой был извлечен материал исследования, где упоминаются номинации, обозначающие сезонность. В работе применялись общенаучные методы, а также метод реконструкции, кроме того, использовался междисциплинарный подход. В результате исследования мы приходим к следующим выводам. В малых жанрах калмыцкого фольклора весьма четко проявляется наслоение различных картин мира о временах года, его полистадиальность. Две лексемы в монгольских языках имеют хорошую алтайскую этимологию (‘зима’ и ‘лето’), две другие лексемы (‘весна’ и ‘осень’) обнаруживаются только в монгольских языках. В малых жанрах калмыцкого фольклора обнаруживаются лексические рудименты противопоставления двух полугодий: летнего (включающего весну) и зимнего (включающего осень). Лексические единицы отражают наслоения разных периодов о начале года: весна, осень, зима в пословицах маркируются через параллель с утром. Имеется также представление, что весна - начало года. Видимо, это самое древнее понимание начала года, которое сменилось более поздними взглядами, обусловлеными добуддийским и буддийским влиянием, хотя можно трактовать эту пословицу иначе: и как результат заимствования предками монголов тюркской системы времяисчисления, и как одно из доказательств существования тюрко-монгольской общности. Малые жанры калмыцкого фольклора весьма четко отражают биологические ритмы, которые связываются с приходом определенного времени года. Среди них можно выделить миграции птиц, циклы рождения, кормления домашних животных. Через устойчивые ассоциации с временами года выстраивается аксиологическая картина мира, присущая калмыцкому народу: параллели с богатством, трудом связаны с летом и зимой; с изобилием - осень, с домом - весна. Проводится параллель осеннего дождя с болтливостью старшего поколения.
Бесплатно
Бестиарий басни в калмыцкой поэзии ХХ в. Статья вторая
Статья научная
Бестиарий калмыцкой басни ХХ столетия, как выясняется, характеризуется узнаваемыми зверями (волк, лиса, заяц, медведь, верблюд, черепаха и др.), птицами (орел, ласточка, журавль, аист, гуси и др.), рыбами (сом, щука, ерш и др.), насекомыми (червяк, муха, муравей и др.), разными гадами (змея, лягушка и др.) или домашними животными (бык, корова, овца, козел, лошадь, петух, куры, собака, кошка и др.). Недостаточная изученность объекта исследования определяет его актуальность. Предметом данного исследования на примерах избранных произведений С. Каляева, М. Хонинова, П. Дарваева, Б. Джимбинова являются, во-первых, редкий для калмыцкой басни бестиариальный материал (крот, рысь, осел), во-вторых, аполог как краткая форма анималистической басни калмыцких авторов. Целью статьи стало выявление новых героев и конфликтов, формы и содержания аполога, дидактических формул, авторских интенций. В результате в историко-литературном ракурсе рассмотрены особенности иносказательной поэтики басни и аполога калмыцких поэтов, раскрыты общие и различные стратегии и тактики в сравнительно-сопоставительном аспекте басен о кроте С. Каляева и Эзопа, И. Дмитриева, В. Жуковского, Г. Чимитова, басен о собаке и лисице Б. Джимбинова и Эзопа, Лафонтена, И. Крылова, А. Сумарокова, Ф. Кривина. Русский перевод произведений калмыцких баснописцев показал, с одной стороны, близость к оригиналу, с другой - привнесение новых деталей и смысловых акцентов конечной морали в оценке сплетни, глупости, самозванства, неправедного суда.
Бесплатно
Бестиарий басни в калмыцкой поэзии ХХ в. Статья первая
Статья научная
Среди полусотни анималистических басен с участием зверей, птиц, насекомых меньшее внимание калмыцкие поэты уделили ихтиологическим и инсектным персонажам. Актуальность статьи определяется неизученностью такого аспекта басни в калмыцкой поэзии ХХ в. Объектом и предметом исследования является бестиариальный материал с персонажами прежде всего из мира рыб и насекомых на примерах репрезентативных басен М. Эрдниева, Г. Шалбурова, Б. Дорджиева, Д. Кугультинова, Т. Бембеева, С. Байдыева, М. Хонинова. Цель статьи - выявить видовой и количественный состав ихтиологических и инсектных героев в сюжете избранных басен, раскрыть особенности конфликта и диалогическую стратегию авторов, определить структуру и функцию сентенции или морали в дидактике жанра, показать связь литературной басни с национальным фольклором - сказкой, пословицей, а также с современностью. Историко-литературный и сравнительно-сопоставительный подходы показали: 1) в баснях нет фантастических существ, есть обычные представители из мира рыб (хищные и нехищные, речные и морские), из мира насекомых (овод, муха, муравей, стрекоза), кроме того, червяк и лягушка; 2) конфликт передает оппозиции: правда и ложь, добро и зло, сила и бессилие, возвышенное и низменное, слово и дело, глупость и мудрость, жадность и бескорыстие; 3) производственная тематика сопряжена с собраниями, судами, карьеризмом; 4) в типологическом плане калмыцкие басни, сохраняя своеобразие, частично соотносятся с русской басенной классикой.
Бесплатно
Восхваление плети-Маля в калмыцком фольклоре и лирике ХХ - начала XXI в
Статья научная
В статье рассмотрена фольклорная традиция восхваления плети на репрезентативных примерах стихотворений калмыцких поэтов разных поколений прошлого и нынешнего столетий. Выявлены произведения, в которых, несмотря на отсутствие жанрового обозначения (магтал-восхваление), форма и содержание, по сути, соответствуют фольклорному аналогу. Среди видов плети, кнута, бича в калмыцком устном народном творчестве магтал воздается именно плети как боевому оружию эпических богатырей, как охотничьему арсеналу, как спутнику всадника и коня. В названиях некоторых стихотворений калмыцких поэтов заявлен предмет восхваления в беэквивалентной лексике («Маля»), в других - событие, связанное с плетью («Хеечин зерг» = «Отвага чабана»). Биографический и автобиографический ракурс большинства текстов связан с современностью, обусловлен мотивом семейной и личной памяти, дан как рассказ или воспоминание. Функция реальной вещи показана в основном через охотничьи и бытовые истории. Плеть представлена также в диалоге вещи с человеком, монологе, в авторской сентенции. В гендерном плане исключением стало одно произведение, в котором автор, отнеся эту вещь к символу угнетения, наказания и позора, протестовал против ее восхваления и моды на нее как подарка в быту. В тексты включены фольклорные формулы-константы, пословицы и поговорки, имена эпических богатырей и реальных людей. Описание плети в стихах передает знание поэтами фольклора, истории, культуры, верований народа. Художественный перевод стихотворений нередко различен по названию, объему, содержанию и форме, но в основном отвечал авторской интенции.
Бесплатно
Градуальные концепты температуры и их репрезентация в калмыцком фольклоре. Часть 1
Статья научная
Статья посвящена исследованию градуальных концептов температуры и их репрезентации в калмыцком фольклоре. В данном номере журнала представлена ее первая часть, где рассматриваются бинарная система обозначений температуры, а также маркирование специфических ситуаций при помощи нейтральных температурных прилагательных. Материалом исследования выступили разножанровые фольклорные тексты, как опубликованные, так и не изданные на калмыцком и в переводе на русский язык. В результате проведенного исследования были сделаны следующие выводы. В фольклоре калмыцкого народа доминирует бинарная система понятий температуры, где на шкале выделяются противоположные точки, при этом в архаичной картине мира нейтральные характеристики не фиксируются, что связано со стремлением человека дать номинацию аномальным с точки зрения человека явлениям, а если и используются номинации, обозначающие нейтральные температуры, то они выполняют функцию на уровне текста, например, комплексно реализуя мотивы пограничности мира мертвых и мира живых. В статье, подготовленной для следующего номера журнала, будут рассмотрены метафоры с температурными прилагательными, которые помогают выстроить фрагмент языковой картины мира калмыцкого народа, а также специфику восприятия температуры, отраженную в фольклорных текстах.
Бесплатно
Градуальные концепты температуры и их репрезентация в калмыцком фольклоре. Часть 2
Статья научная
Статья является продолжением напечатанной в предыдущем номере журнала работы, посвященной исследованию градуальных концептов температуры и их репрезентации в калмыцком фольклоре. Материалом исследования выступили разножанровые фольклорные тексты, как опубликованные, так и не изданные на калмыцком и в переводе на русский язык. Методом сплошной выборки из материала исследования были отобраны примеры с употреблением градуальных прилагательных. В работе применялся корпусный подход, что позволяет говорить о полноте полученных результатов исследования на материале текстов калмыцкого фольклора. В результате проведенного исследования были сделаны следующие выводы. В калмыцком фольклоре отражены две системы восприятия температуры: 1) точка отчета - сам человек и 2) стандартизированные представления о температуре для тех или иных предметов. Дождь не получает в материале исследования температурной характеристики, в отличие от ветра, который в силу своей невидимости имеет подобную характеристику. Источником прототипичных «горячих» объектов является солнце или огонь, а источником «холодных» - Нижний мир. Те объекты окружающего мира, которые принимают в фольклорных текстах и ту, и другую температурную характеристику, например, ветер и вода, имеют амбивалентную структуру. Оружие в фольклорных текстах чаще всего имеет эпитет киитн ‘холодный’ в силу синестезии семантики смерти и семантики происхождения из Нижнего мира. Метафоры, имеющиеся в калмыцких фольклорных текстах, не всегда образуют «шкалу» человеческих состояний и ощущений.
Бесплатно
Дихотомия "свой" - "чужой" в анималистической калмыцкой балладе
Статья научная
В статье рассматривается дихотомия «свой» - «чужой» в анималистической балладе калмыцких поэтов ХХ в. Актуальность исследования определяется недостаточной изученностью баллады калмыцких поэтов на тему литературного бестиария. Целью статьи является исследование поэтики калмыцкой литературной баллады на тему взаимоотношений человека и животных в аспекте позиции, оппозиции и диспозиции. В балладах Тимофея Бембеева «Җиврнь тәәрңхә тоһрун»(«Баллада о подрезанных крыльях»), Владимира Нурова «Баргин туск баллад» («Баллада о псе Балтыке»), Михаила Хонинова «Әм залһсн шовум дуулна» («О птице, раненной в бою») 1960-1970-х гг. дихотомия «свой» - «чужой» манифестирует мир природы и мир человека как в конфликте друг против друга, так и в союзе. Если в героико-патриотических и политических балладах калмыцких авторов главные персонажи обычно обозначены конкретными именами, то в анималистических балладах люди обезличены: безымянный рассказчик актуализирует то или иное происшествие, акцентируя морально-нравственные ценности; персонажи-животные, как правило, не персонализированы, за исключением пса по имени Балтык в балладе В. Нурова. Историко-литературный и сравнительно-сопоставительный методы позволяют выявить авторские интенции в изображении людей и животных, диких и домашних, в конфликтных ситуациях войны и мира, свободы и неволи, добра и зла, преданности и вражды, силы и слабости. Поэтика калмыцкой баллады подчеркивает жанровую природу произведения, выраженную либо в названии, либо в подзаголовке оригинального текста или русского перевода. Экологическая тема в сюжетах транслируется авторами как любовь к родному краю, защита и сбережение мира животных. Национальное мировидение калмыцких поэтов проецирует картину степной фауны в ракурсе народной культуры, обычаев и верований. Сохраняя традиции национальной версификации, поэты структурируют тексты по-разному: без деления на строфику (Т. Бембеев), с делением на катрены (В. Нуров, М. Хонинов). Зоопоэтика анималистической баллады трех поэтов ближе к рассказу в стихах.
Бесплатно
Жанр "магтал" в калмыцкой поэзии ХХ в. Статья вторая
Статья научная
Фольклорная традиция магтала - величания коня из эпоса «Джангар» - в калмыцкой периодике 1930-1940-х гг. трансформировалась в стихах и стихах-песнях калмыцких поэтов, обращенных к образам собственно коня (богатырского волшебного аранзала), железного коня - трактора, позднее стального коня - поезда. Элементы магтала присутствуют в стихах с упоминанием машин / автомобилей, комбайнов, но их реже обозначают как железных коней (К. Эрендженов, Б. Буханков, Б. Дорджиев). Магтал коню (обычно аранзалу, с таким же именем) в рамках стихотворения / песни не сохраняет все структурные особенности общих мест из эпоса (описание, седлание, движение), а передает фрагментарное описание красоты, масти, бега животного, трудовых или боевых качеств (П. Джидлеев, С. Эрдюшев, Л. Хонинов). Магтал трактору как железному коню («тѳмр күлг») и трактористу / трактористке как всаднику / всаднице отражает мощь, силу, работоспособность, неприхотливость, выносливость, реже цвет механизма (красный, черный) и профессионализм водителя - богатыря / богатырской девы (М. Хонинов, М. Эрдниев). Стальному коню («болд күлг») - пассажирскому поезду - адресован магтал в послевоенных стихах Л. Инджиева и М. Хонинова, подчеркнуто превосходство стального коня над живым собратом, в том числе сюжетно (скачка). Параллелизм механического и живого передан без гиперболизации через сопоставление, сравнение, уподобление, эпитет (металл, движение, скорость, мощь, звуки). Функция живого и механического коня, как и в фольклоре, сохраняется: помощник человека в трудах и боях при построении социализма и защите родины. Такие авторские магталы-величания отличаются сюжетностью, противопоставлением прошлого и настоящего в калмыцкой степи, связью с современностью, соблюдением фольклорной традиции, в том числе в стихосложении.
Бесплатно
Жанр "магтал" в калмыцкой поэзии ХХ в. Статья первая
Статья научная
В статье рассматривается жанр «магтал» в хвалебной поэзии калмыцких поэтов ХХ в., ранее не становившийся объектом и предметом исследования. Анализ стихотворных произведений Хасыра Сян-Белгина и Лиджи Ин-джиева в жанре магтала-восхваления выявил две тенденции. Первая тенденция: калмыцкие поэты в заглавии и / или в подзаголовке позиционируют целенаправленное обращение к заявленному жанру, создавая магталы в традиции фольклорного аналога с привнесением авторского начала. Вторая тенденция: отнесение репрезентативных текстов к хвалебной поэзии, конкретно к магталу, определяется формой и содержанием, тематикой, типологией героя, близостью к фольклорной традиции несмотря на то, что автор никак не маркирует свое произведение в интересующем нас аспекте. Для изученных примеров характерен синтез жанров: магтал-йорял, магтал-дун, магтал-поэма-повесть в стихах. Авторские магталы, как и фольклорные, различаются по объему - краткие (от одного десятка до нескольких десятков строк) и пространные (свыше ста строк), а также по форме (сплошной текст / строфика, «лесенка»), по структуре (вступление, основная часть, заключение; кольцевое обрамление, рамочная конструкция), близки в традициях национального стихосложения, в обращении к фольклорным примерам, в отсылках к эпосу «Джангар» (страна Бумба, хан Джангар, его богатыри и т.д.). Эпическое прошлое и эпохальное настоящее манифестированы в авторских маг-талах приемами антитезы, сравнения, метафоры, гиперболы, эпитета, фразеологизма. Связь с современностью проявляется как в типологии героев, так и в лексике, передающей новые реалии и детали, иноязычные слова и термины.
Бесплатно
Жанр «магтал» в калмыцкой поэзии ХХ в. Статья третья
Статья научная
Фольклорная традиция восхваления («магтал») коня параллельно трансформировалась у калмыцких поэтов в стихах и песнях, опубликованных в калмыцкой периодике 1930-1940-х гг., с величанием трактора как железного коня («төмр күлг»), в меньшей степени - машины/автомобиля, комбайна, в послевоенное время - поезда как стального коня («болд күлг»). Эпическая характеристика крылатого коня-аранзала хана Джангара воплотилась в модификации образа самолета как летающего коня («нисдг күлг», «нисдг мөрн»), воздушного коня («айарин мөрн», («айарин күлг»). Авиация, летчик, самолет как знаки новой эпохи привлекли особенное внимание калмыцких поэтов довоенного и военного периода. Поэтому фольклорная традиция (крылатый конь) со временем модифицировалась в сравнение самолета уже с птицей: общее - железная птица («төмр шовун»), стальная птица («болд шовун»), а также с орлом, коршуном, в том числе с политической формулой сталинские соколы, но в замене соколов на ястребов (сталинск харцхс = сталинские ястребы). Причем это ключевое понятие у калмыцких поэтов относилось как к самолетам, так и к летчикам. Безэквивалентная лексика - авиация, самолет, аэроплан, летчик - вошла в национальный язык, вытесняя калмыцкие неологизмы (нисэч = летчик, аИарч = летчик). Трудовые и героические свершения в построении социалистического государства, триумфальное покорение воздушного пространства, беспосадочные перелеты через континенты, моря и океаны, освоение Северного и Южного полюсов с помощью первых советских ледоколов, самолетов отразились в патриотическом пафосе советской поэзии тех лет, в частности в калмыцкой поэзии. В то же время это и возникновение советского мифа о «Великой семье» с архетипами Сталина-отца, родины-матери, героических детей.
Бесплатно
Статья научная
Репрезентативные стихи калмыцких поэтов на родном и русском языках, адресованные календарному празднику встречи весны - Цаган Сар, созданы во второй половине прошлого столетия, когда началось возрождение национальных обрядов и обычаев, празднование Зула и Цаган Сара. Обращение к фольклорным аналогам - благопожеланиям в честь этих календарных праздников - способствовало появлению жанра благопожелания в калмыцкой поэзии о встречах зимы, весны и лета вначале как творческие переработки народных образцов (С. Каляев и др.), затем как авторские. Легенды о появлении праздника Цаган Сар заявлены в стихах Л. Инджиева и Р. Ханиновой. Большинство стихотворений калмыцких поэтов разных поколений в самих названиях «Цайан Сар» («Белый Месяц») передают преемственность фольклорной традиции: описание ухода зимы и наступление весны, ритуал приветствия, обмен подарками, хождение в гости, чаепитие с борцыками, благопожелание жить без войн и бед, в мире и согласии, в благополучии и радости, в дружбе и любви, с прибавлением семейства и приплода скота. Монологическая форма, иногда включая элементы диалога-приветствия, изобилует риторическими фигурами, сравнениями, эпитетами, метафорами, олицетворением, обращениями к божествам (Окон-Тенгри, Цаган Эзн и др.), воспроизведением начальной буддийской молитвы, формульностью. Гендерный аспект в благопожелании Белому Месяцу проявляется в описании процесса приготовления чая, борцыков у Б. Сангаджиевой. В широком плане йорялы на Цаган Сар имеют общее с другими йорялами как проекция мировоззрения и мирочувствования кочевников, живущих в тесной взаимосвязи с окружающей природой и соседними народами. Традиционная стихотворная форма йорялов нашла отражение в стихах калмыцких поэтов как кратких, так и пространных.
Бесплатно
Статья научная
В статье продолжено исследование по теме, начатой в работе, опубликованной в предыдущем номере журнала. Материалом исследования стали фольклорные тексты и стихотворения современных калмыцких поэтов, созданные в жанре благопожелания календарному празднику Белый Месяц (Цаhан Сар) - встрече весны. Сравнительно-сопоставительный, сравнительно-типологический и историко-функциональный подходы позволяют проследить связь указанного фольклорного жанра с современным литературным процессом, изучить жанровую трансформацию благопожелания данному празднику в стихах современных калмыцких поэтов. Для современной калмыцкой лирики на родном языке также не характерна интенсивность обращения к указанной тематике: восемь стихотворений у шести поэтов. В основном это представители старшего поколения, знающие устное народное творчество, обычаи и традиции. В названиях произведений, как правило, манифестируется праздник, иногда жанр благопожелания. Стихотворение-благопожелание современных калмыцких поэтов характеризуется фольклорным аспектом, начиная с заглавия и кончая формульными выражениями и ключевыми словами. Авторы, подробно описывая ритуал встречи весны, используют диалогические и монологические формы, передавая вербальные и кинетические особенности обряда: приветствие, рукопожатие, благопожелание. Обязательная пейзажная зарисовка, подтверждающее время и место действия, согласно фольклорным йорялам, показывает смену времен года, пробуждение природы. Благопожелание как фольклорное, так и литературное имеет обычно комплексную тематику: выход из зимы, встреча весны, подношение пищей предкам и божествам, приготовление мучных изделий - борцыков, имеющих символику плодородия и богатства, приветствие, хождение по гостям, угощение, обмен праздничными подарками (цаhана белг), среди которых борцыки, сладости, новая одежда и т. д., произнесение йорялов старшим поколением с пожеланием здоровья, благополучия, долголетия, прибавления потомства, увеличения поголовья скота и т.д. Стихи калмыцких поэтов прошлого столетия о Цаган Саре отличаются большим разнообразием по содержанию и форме, циклизацией. Таким образом, среди стихотворений-благопожеланий калмыцких поэтов о праздниках Зул и Цаган Сар большая часть приходится на второй праздник.
Бесплатно
Жанр благопожелания (й0рэл) в калмыцкой поэзии XX - начала XXI в.: праздник зул
Статья научная
Среди калмыцких народных благопожеланий календарные обрядовые пожелания занимают определенное место, связанное с образом жизни кочевников, их мировоззрением, верованиями, культурой, средой обитания, бытом. Наиболее известны йорялы-благопожелания: встреча зимы / Нового года (Зул), встреча весны - Цаhан Сар (Белый Месяц), реже - встреча лета Үрс Сар (Урюс Сар). В ряде фольклорных сборников разных лет опубликованы такие тексты в оригинале, иногда с параллельным русским переводом. Ранее йорялы входили в ритуал того или иного праздника, со временем они стали исполняться и самостоятельно. Наряду с этими древними благопожеланиями продолжают создаваться и новые образцы календарных йорялов, представленные в сборниках и книгах. Возрождение буддизма в Калмыкии в конце прошлого столетия привело к активному функционированию как указанных фольклорных жанров, так и восстановлению обычаев и ритуалов данных праздников в той или иной степени, в том числе на республиканском уровне. Атеистическая политика советского государства повлияла на авторские жанры благопожеланий по такой обрядовой теме в калмыцкой поэзии прошлого века. Немногие образцы появились в 1980-1990-х гг., адресованные в основном двум праздникам - Зул и Цаган Сар. Эта тенденция характерна и для начала нового столетия, несмотря на снятие запретов и возвращение культурного наследия. К жанру календарных благопожеланий обычно обращались поэты старшего поколения как в прошлом, так и в настоящем. Их тексты, с одной стороны, по форме и содержанию приближены к фольклорной традиции, но в трансформированном виде, с другой стороны, являют сюжетный план, личностный дискурс, стилевое своеобразие. Есть традиционные маркеры Зула: почитание огня, солнца, семьи, культ предков, богов, природы, молитва, а также прибавление возраста.
Бесплатно
Статья научная
Статья посвящена рассмотрению сюжета о зайсангах Джова-Дорджи и Эмген-Убуши в калмыцком фольклоре. Текст «История о двух зайсангах Джова-Дорджи и Эмген-Убуши» записан в 1974 г. учеными Калмыцкого научно-исследовательского института языка, литературы и истории (ныне Калмыцкий научный центр РАН) у Н.С Балеева в совхозе Сухотинский Приозерного района Калмыцкой АССР. В статье выявлена историческая основа сюжета. Показано, что прообразами главных персонажей стали зайсанги Дорджи-Джаб Кутузов (1850-1889; в народе его именовали Джова-Дорджи или Джава-Дорджи) и Эмген-Убуши Дондуков (1840-1902), владельцы двух аймаков Малодербетовского улуса Калмыцкой степи, представители этнической группы малых дербетов (калм. 6ah дврвд), жившие в одно время и реально встречавшиеся друг с другом. По свидетельству монголоведа К. Ф. Голстунского, познакомившегося с ними во время своего исследования в Калмыцкой степи, эти два зайсанга выделялись среди представителей своего социального слоя, и равных им не было. Сделан вывод о том, что указание на одного из героев как представителя другой этнической группы связано с характеристикой «чужого», который пространственно отдален от «своих». Сказитель, который должен был знать о реальных прообразах героев сюжета, «повышает» уровень их субэтнического различия. В фольклорном тексте этот мотив связан с репрезентацией локальных групп и кодами прозвищного фольклора, который отражает особенности субэтнической идентичности калмыков.
Бесплатно
Статья научная
В статье рассматривается рукопись Малодербетовского цикла эпоса «Джангар» на ойратском «ясном письме», привезенная в 1862 г. К.Ф. Голстунским и хранящаяся в настоящее время в рукописном отделе библиотеки восточного факультета СПбГУ. Несмотря на то, что эта рукопись представляет собой запись материала, уникального как с точки зрения содержания, так и времени записи, до сих пор она не выступала предметом исследования. Между тем выполнение транслитерации текста, описание рукописи как письменного источника имеют большое значение для всестороннего изучения одного из наиболее объемных и ранних циклов «Джангара». Отсутствие интереса к первоисточнику в данном случае привело к ошибочной точке зрения: что рассматриваемый памятник содержит только одну песнь «Джангара», в силу чего вторая и третья песни оставались неизвестны исследователям более столетия. Анализ рукописи позволяет установить, что в двух тетрадях представлены как минимум три разных типа почерка: в первой тетради и в начале второй тетради до л. 38v; на лл. 39r-43v и на лл. 44r-67v второй тетради. Последний тип почерка, по нашему мнению, напоминает почерк самого К.Ф. Голстунского, что, в свою очередь, приводит к предположению, что он мог принимать непосредственное участие в письменной фиксации песен. Интерес представляет то обстоятельство, что песни в рукописи расположены не в сюжетно-композиционной последовательности, а, возможно, согласно степени их «ценности» для исследователей. Присутствие большого количества исправлений и помет позволяет предположить, что рукопись редактировалась, вероятно, К.Ф. Голстунским и могла использоваться им в качестве рабочего материала в преподавательской и академической деятельности. Описаны разные типы обозначений, использованных редактором, назначение некоторых из них неясно. На примере подобного исследования мы стремились обосновать необходимость более детального изучения аутентичных записей фольклорных текстов и обрисовать круг проблем, которые при отсутствии обращения к первоисточнику остаются незамеченными.
Бесплатно
Композиционное своеобразие песен малодербетовского цикла эпоса "Джангар"
Статья научная
В статье рассматривается композиционное своеобразие трех песен Малодербетовского цикла эпоса «Джангар»: 1. «Песнь о том, как богдо Джангар мангаса Уту Цагана покорил»; 2. «Песнь о том, как богдо Джангар хана мангасов Кюрюл Эрдени покорил»; 3. «Песнь о том, как прославленный Улан Шовшур хана мангасов Свирепого Шара Гюргю покорил». Композиция эпического произведения строится как последовательное повествование, способствующее созданию целостной картины. Основная идея песен Малодербетовской трилогии «Джангара» - прославление героического подвига богатырей Бумбы во имя защиты родной державы, а в заключительной поэме - еще и освобождения угнанного народа от иноземного захватчика Шара Гюргю-хана. Одной из особенностей Малодербетовского цикла является присутствие в нем важной композиционной части - пролога. Отправной точкой к завязке действия является пир во дворце хана Джангара. Сцена пира, выполняя определенную композиционную роль, выделяет героя, которому предстоит отправиться в боевой поход. Конфликтная ситуация, возникшая в завязке песни, вызывает действие. Прежде чем герои вступят в открытый конфликт, необходимо решение одной из противоборствующих сторон. В решающий момент богатыри проявляют храбрость и мужество в борьбе с многократно превосходящим силой и численностью врагом. Кульминацией песен является поединок богатырей. Сцены битвы героя и джангаровых богатырей с могучим, уверенным в своем превосходстве противником изображаются джангарчи яркими художественно-изобразительными средствами, создавая панорамную картину сражения, что, в свою очередь, всецело завладевает вниманием слушателей. Победа, добытая ценой нечеловеческих усилий, воспринимается как победа духа - морального превосходства хана Джангара и богатырей Бумбы над храбростью и силой захватчика. Несмотря на сюжетную самостоятельность, песни Малодербетовского цикла взаимосвязаны между собой и располагаются в строго определенном порядке. Единство песен цикла поддерживается таким композиционным элементом, как развернутый, обширный пролог - повторяющаяся в каждой поэме в почти неизменном виде вступительная часть песни. Отличительной чертой цикла также является внутреннее сюжетно-структурное единство песен, последовательность которых определяется взаимосвязанным сюжетом.
Бесплатно
Концепт лн ‘облако’ в фольклоре калмыцкого народа
Статья научная
Данная работа посвящена исследованию концепта облака (тучи) на материале фольклорных произведений калмыцкого народа. В силу своей несамостоятельности и относительной нечастотности представления о данном природном явлении сложно реконструировать общую схему концепта, этим и определяется актуальность проведенного исследования. Материалом исследования выступили разножанровые фольклорные тексты, как опубликованные, так и не изданные на калмыцком и в переводе на русский язык. В результате проведенного анализа фольклорных произведений калмыцкого народа был реконструирован концепт облака (тучи). В калмыцком языке существует всего одна лексема для обозначения исследуемого атмосферного явления - YYлн ‘облако, туча’, которое в зависимости от контекста обозначает разную степень проявления данного явления. Облако по своей природе амбивалентно, поскольку является небесным по своему происхождению, в силу этой природы оно может иметь и созидательную, и разрушительную силу, причем последняя, видимо, связано с архаичными представлениями об облаке как объекте, несущем тьму, закрывающим солнце (жизнь). Облако, поскольку является видимым объектом, обладает вполне определенными физическими характеристиками: легкость, цвет, величина, форма. Имеется связь облака с небесным драконом лу, который превращается при спуске на землю в верблюда, небесного по своему происхождению. В калмыцком фольклоре облако выполняет функции, которые обусловлены архаичными представлениями о нем: облако является связующим между верхним и средним мирами, оно исцеляет, несет благо, спасение, является предвестником гостей (как друзей, так и врагов). Кроме того, облако участвует в создании гипербол высоты и скорости.
Бесплатно
Космогонические мотивы в синьцзян-ойратской версии эпоса «Джангар»
Статья научная
В статье рассматриваются космогонические мотивы в синьцзян-ойратской версии эпоса «Джангар». Материалом исследования явились тексты песен синьцзян-ойратской эпической традиции «Джангара», опубликованные в Китае на ойратской письменности «тодо бичиг» («ясное письмо») и переложенные на калмыцкий язык известным востоковедом Б.Х. Тодаевой. Изучение космогонических мотивов в текстах песен показало, что в зачинах ойратского эпоса мотив первотворения имеет архаическую модель, в которой единичные «первообразы»: гора Сумеру (Сумбр уул), Замбатив (Замбутив), внешний океан (hазад дала), море Сун (Сун дала), река Ганг (ЬаHh мврн дала), сандаловое дерево Галбар Зандан (hалвр зандн), птица Гаруди (hаруди шовун) и др. - вырастают из своего рода «космических эмбрионов» и занимают центральное место в эпической картине мира. На фоне мифологической картины «расширяющейся вселенной» появляется главный герой эпоса Джангар. Рождение богатыря занимает инициальную позицию и указывает на взаимосвязь происхождения главного героя Джангара с началом жизни на земле. Эпитет «одинокий» (hанц, hагц) указывает на древнейшее представление об эпическом герое как о первопредке и первом человеке, который наделяется чудесной силой покровительствующих бодхисатв (Ваджрапани, Махакалы, Цзонхавы) и силой мифологической птицы Гаруди. Рассмотренные мотивы указывают на взаимосвязь главного героя с космическим верхом. Одним из элементов космогонического пространства является дворец Джангара, олицетворяющий центр мироздания и символизирующий величие эпической державы.
Бесплатно
